Отражение стрекозы

— И как это связано с Михвой, отец?

— А дело в том, что… — Он неожиданно дал щелбан по моему лбу. — Что отца нельзя перебивать! Кхм-кхм, продолжим. Недавно поймали шпиона на переходе из Ямаимо в Химан, точнее на мосту Чхингу. Он притворился торговцем зерна и запросто прошёл Дэильскую границу. На нашей при проверке у него сразу же выявили фальшивый пропуск с фиолетовым мугунхва. Такие делали лет десять назад в Мамгуке.

— Точно. Сейчас же раздают новый стандарт со специальной вкусно пахнущей краской персиковой хурмы. Только в Михве могут произрастать её корни.

— Поэтому ван и распорядился ей воспользоваться. Сок персиковой хурмы имеет ещё одно интересное отличие: смешиваясь с морской водой, он начинает светиться в темноте. Ты мог не обращать внимание на рыбаков, но именно с краской персиковой хурмы они завлекают креветок, которые ты сейчас как раз ешь.

— Я знал, что что-то такое где-то используют. Пока рыболовного бизнеса у меня нет, поэтому и вдаваться в детальные подробности мне не приходилось. Сейчас на этом много не заработаешь, отец, хм.

— Эх, мой сынок, Хосок-Хосок.

— Так что рассказал тот шпион?

— Ничего, к сожалению. Видимо, его хозяин страшный человек, но то, что он из Мамгука, не нужно долго доказывать. Этот паренёк ни слова не может связать, постоянно путая мамгукскую и михванскую речь. То вместо чха, скажет чхэ; то ши, а не щи или самая частая ошибка людей из Мамгука при проверке, скажет: «я продаю рис», а не «я рис продаю»[2].

[2] Михванский равен корейскому, где глагол всегда стоит в конце.

— Такого простофилю отправили шпионить не спроста. Кто-то нас серьёзно хочет отвлечь от чего-то.

— Так думает и ван, поэтому я здесь.

— Что ж, если найдёшь связь, то и мне расскажи. Знаешь, отец, зарабатывать деньги в наше время очень трудно, — я произнёс и поднял чашу с макколи, готовясь выпить.

— Дурачина! — Отец ударил уже мою голову ладонью. — Лучше уж подумал о женитьбе и детях!

Глава 12. Искусный обольститель

— Мирэ, крепко запомни, надо быть осторожным с другом гг, потому что его прозвище, почти что второе имя — «Нэгым», что означает «депозит». Каждый в этом мире ему чем-то должен. Всего один разговор, и ты уже раб Квон Хосока. Навечно.

— Неужели все настолько серьёзно?

— Определённо.

Не прошло и много времени как мы заметили Квон Хосока, выходящего из чайного домика. Он осторожно потирал часть головы через ткань ката.

— Давай проследим за ним, — шепнула Хани.

— Но ты же только что сказала…

Хани не дождалась ответа и без моего согласия потянула за руку в сторону друга гг. Началась слежка. Плутая по грязным, порой безлюдном переулкам неизвестного города, мы старались не сбиться с пути Квон Хосока. Он, как будто зная о двух глупых девушках, преследующих его, заходил в многолюдные места, общался со всеми, кого встречал и, как настоящий дворянин, закупался дорогими предметами. До сумерек мы ходили за Квон Хосоком, забывая про еду, отдых и сон. Это ли не безумие, столько времени тратить на какого-то проходимца, пускай и друга главного героя. Я абсолютно хотела бросить затею и наконец-то пойти поспать, тем временем Хани также выглядела уставшей, но искрой интереса в глазах.

— Может уже пойдём домой, Хани?

— Подожди немного, скоро мы отыщем клад.

Мне оставалось лишь с грустью вздохнуть. Пропустив ещё пару улиц, Квон Хосок завернул за угол. Мы повторили за ним и натолкнулись на тупик, без малейшего освещения лунным светом. Никого, кроме меня и Хани, тут не было. Мы потеряли его или точнее он обманул нас.

— Неужели красавицы ищут меня?

На спину подул осенний ветер, заставляющий содрогнуться от холода, а в нос ударил терпкий аромат граната с шишками, который отозвался мурашками на коже. Запах походил на то, если бы во время дождя ты искал укрытия и наткнулся на гранатовый сад, где спустя пару секунд прекратила капать вода, взошло солнце и от земли и деревьев начали источать пары.

«Какой же резкий и сладковатый одновременно запах. Уж точно попахивает богатством!».

Вместе с Хани мы стали медленно, почти что подражая роботам, поворачиваться. Сзади стоял Квон Хосок, совсем не улыбаясь искренне с чётким подозрением в глазах. Против света он облокотился об каменную стену плечом и разглядывал нас до каждой мелкой детали сверху-низ, словно мы добровольно попали в ловушку опасного хищника.

— А что если и так? — Хани набралась смелости и рискнула поинтересоваться.

— Почему же…

Хани не дала закончить предложение Квон Хосоку и подняла ладонь, дабы заткнуть его.

— Разве так важно почему, если мы можем рассказать вам один маленький секрет, позволяющий поладить с одним противным хозяином судна, — пошла в ва-банк Хани, копируя улыбку Хосока. Я не сомневалась в ней, но все же из-за витающего в воздухе напряжения нервы не хотели расслабляться.

Квон Хосок на время потерял самообладание и сбросил маску безразличия, что обычно бывало с главными мужскими персонажами манхв и дорам.

«Неужели она первый человек, что перебила меня? Всё я влюблён в неё до конца жизни. Ува-ха-ха», — сразу представился в голове Хосок, бегающий по цветочному полю в закат.

Как по канону, друг главного героя за миллисекунды вновь стал непробиваемой стеной, где подозрение сменилось каплей интереса. После Квон Хосок ничего не говорил и не делал, что заставляло волноваться сильнее.

— Сонквонгван.

«Сонквонгван? Разве не Сонгюнгван[1]?»

[1] Сонгюнгван — один из древних высших учебных заведений Кореи. В эпохи поздней Корё и Чосон обучали будущих — только дворянских мужчин — учёных/чиновников. На данный момент Сонгюнгван популярный вуз.

Хосок, видимо, принял пароль и лениво махнул рукой куда-то в сторону чайных. Хани незамедлительно пошла, гордо расправив плечи, а я за ней. Когда мы проходили мимо друга главного героя, то дыхание на миг остановилось. Я встретилась взглядом с Квон Хосоком, подметив, что его радужки отлили рыжем оттенком, прямо как у сов.

«Как же иногда полезно попасть в придуманный мир с автором этого же мира. Так, шансы на выживание могут вырасти на сто процентов», — я легко похлопала себя по грудной клетке, чтобы восстановить нормальные пульс и дыхание.

***

В чайной с ухоженным двором, простым фасадом и отсутствием шума, увидев нас втроём, в особенности Квон Хосока, молодые служанки слегка растерялись и засмущались, чем упустили шанс обслужить богатого красавчика. Незамедлительно вперёд выступила старая женщина, она низко поклонилась и повела в сторону коридоров. Мы остановились у небольшой квадратной комнаты, более похожей на личный кабинет: в центре стоял стол с тушечницей, чернилами и листами бумаг, на стенах висели свитки с картинами и стихами, а длинные рисовые передвижные двери выходили в сад с прудом. Хосок зашёл первым и закрыл вид на улицу, прекращая проветривание помещения. Он снял кат и, как подобает наследнику богатой семьи, элегантно сел за стол.