Отражение стрекозы

— Что шаманкам нужно в доме наслаждений? — всё подозревал Йенгук, не скрывая омерзения.

У меня появилась кое-какая идея на этот счет, поэтому, стараясь использовать современный сленг, тихо обратилась к Хани.

— Краш, биполярочка, вайб, сасэн-фанатка…

«Хоть бы она поняла такое тупое объяснения», — молила я всех богов.

Хани лишь ответила:

— Ок, лп.

Йенгук и Муён смотрели на нас как на безумных.

— З… значит так, — пыталась взять себя в руки Хани. Спустя вдоха и выдоха у нее получилось. — Боги сообщили нам, что здесь есть человек, которому нужна помощь. Во-вторых, мы не женщины, мы шаманки! Те, кто по воле богов вершит судьбы людей. Вы знаете, господин, людей, что не хотят быть наказанными богами? Все! Все верят в них! Мы лечим от болезней, вызываем дождь, избавляемся от разных гуй, а вы? Что вы можете сделать для санминов? — используя писательский и ораторский таланты, разошлась Хани.

Йенгук ещё немного пощурил глаза и чуть расслабился. Он не отвечал.

— Господин Ким… — начал Муён.

— Что, нечего сказать? Неужели поняли, что ошиблись?

— Напротив, мои догадки стали только крепче. Хм, шаманки… ваши собачьи манеры никогда не меняются. Наверное, всегда как брошенные щенки ко всем ластитесь. Если хотите найти хозяина, то идите, лайте другому янбану. Думаю, тут есть много любителей завести… — не договорил Йенгук.

Коридор пронзил звук шлепка.

Глава 15. Отрывок из новеллы: Йенгук

Мое первое детское воспоминание связано с мамой. Она подняла меня на руки, и я почувствовал запах подгорелой травы, чайных листьев и морской соли. Спустя много лет он всё ещё не отпускал до конца. Мне пришлось ужасно сильно держать себя в руках, когда я почувствовал его снова. Слабо, видоизменено, но настолько запах был родным, что осознание пришло не сразу.

«Её больше нет».

Мамы не было в живых как пятнадцать лет. Я до сих пор помню тот день, когда маленьким ребенком стоял рядом с ее постелью и смотрел на практически мертвеца. Ее глаза и волосы не блестели как раньше. После каждого вздоха она кашляла, но чаще всего страдала от судорог. Самым ужасном являлось то, что мама уже не могла сфокусировать на мне взгляд, да и скорее всего узнать. Больше всего на свете мне хотелось снова услышать её ласковое «мой рысенок Йен-а».

— Мама…

Воспоминания детства с каждым разом смывались все больше, но лицо больной матери навсегда засело в голове.

…

— Ахаха, молодой господин, ты думал, это болезнь? — после пятого дня смерти мамы мне встретилась в коридоре главного дома вместе с преданными до гроба служанками вторая жена отца — Сук Нами. Так как уже не было главной жены, генерал Ким изменил статус наложницы.

— А что это, если не болезнь, наложница Сук? Что вы сделали с моей мамой?

Её лицо скривилось. Эта женщина никогда не любила обращение «наложница». Родившись в семье министра общественных работ, она росла в любви и заботе. После того, как я покинул дом в пятнадцать лет, то смог узнать о её маленьких неприятных секретах. Министр Сук Тэбом постоянно покрывал дочь, когда та избивала до крови слуг или убирала конкуренток, желавших стать наложницами отца. Любила ли она генерала Ким или притворялась, мне не хотелось знать, главным моментом в моей памяти являлось признание наложницы в тот день.

Все в том же коридоре она приблизилась к моему уху и ехидно шепнула:

— Твоя мама получила наказание за то, что не знала меры. Я же ей всего лишь помогла, подарив вино реальгар. Знаешь, сынок, умную фразу, что заразу убивают заразой.

Сжав кулаки, я спрятал дрожащие руки. Как наследник мне приходилось выпивать немного яда каждый день, дабы в будущем иметь иммунитет. Вино реальгар входил в этот список, потому что алкоголь настаивался вместе с минералом, состоящим из мышьяка. Пока до меня доходило полностью жестокое осознание произошедшего, я невольно засмотрелся на ккотщин наложницы Сук. Зелёные. Цвет клана Ким. С того дня я поклялся отомстить отцу и его новой любви, с того дня я готовился к свободе, с того дня я возненавидел зеленый цвет.

Глава 16. Бессовестное пари, которое может решить судьбу

Я не выдержала и дала пощечину Йенгуку, совсем не понимая, что это может как-либо повлиять в будущем на наше возвращение домой. Ладонь в свою очередь адски горела, да и понятно почему: в своей жизни меня ещё никогда не злили так сильно, чтобы кого-то ударить. До этого момента.

Главный герой удивился и подергал челюстью, чтобы проверить её на сохранность. Хани и Муён же стояли в полном шоке.

— Оказывается, среди нас есть и кошка, — посмотрев на меня, объявил без всякой злобы Йенгук.

— Ты дурак? — вырвалось из меня.

Я хотела добавить ещё пару ласковых слов, как забытые демоны напомнили о себе. Встретившись с главным героем и его помощником, мы совсем расслабились и забыли о них.

— Так вот вы где, милашки! — промурлыкал один из пьяных янбанов. Вдвоем полураздетые они быстро оказались вплотную к нам.

— Мы сказали вам, что не кисэн, — морщась, выдала факт Хани.

— Ой, да кого это волнует, — пискляво произнес второй янбан с острым лицом.

— Нас! — выдала я.

— Да прекрати уже, милая.

Толстый янбан сильно сжал моё запястье и начал тащить к себе в комнату. Второй же пытался сделать тоже самое с Хани. Меня кинуло в жар, а сердцебиение отдавало в горле. Я была готова бороться за жизнь и сопротивляться, но страх не хотел отпускать моё сознание. Когда толстый янбан напряг сил, и я подумала об ужасном конце, за секунду до момента х появился легкий ветерок с приятным ароматом груши, мёда и мяты, а с ним тот, кто его принес. Йенгук встал рядом со мной и схватил запястья пьяного аристократа. С правой стороны же Муён закрыл спиной Хани от другого извращенца.

— Ты что делаешь, малец? — разозлился янбан.

Главный герой сжал запястье сильнее, и тот начал опускаться на колени от боли в руке.

— Сукин сын, ты что не знаешь, кто я? Да я… — пытался угрожать пьяный аристократ, пока Йенгук его не перебил:

— Мне плевать, кто ты. Хоть король… — Он ещё сильнее нажал на руку так, что янбан развалился на полу, — хоть червяк. Но никто не смеет при мне угрожать другому, тем более человеку с меньшей властью, — спокойно, но со сдержанным отвращением четко проговаривал Йенгук.

— Д-да кто ты в-вообще такой? — пытался спросить пьяный аристократ.

— Господин Ким, вы же не собираетесь сегодня испачкаться? Вам бы отдохнуть после Кояна, — беспокоился Муён.

— Коян… — повторила я шепотом.

«Их убили!» — мелькнула внезапно похожая мысль с Хани. Я поняла это по тому, как мы одновременно посмотрели друг другу в глаза.

Второй янбан с острым лицом начал что-то вспоминать.

— Точно… Чжонхён, посмотри на его подвеску!

Сквозь боль толстый янбан прищурился к подвеске, что висела на поясе Йенгука. Она представляла из себя длинную шелковую персикового цвета нитку, в которой посередине располагалось кольцо из фиолетового нефрита с внутренним узелком цветка, по бокам камень закрывали тканевые мугунхва, а в конце шла пушистая кисточка. Толстый янбан распознал символику подвески Йенгука, и его глаза округлились как пятьсот вон. Пьяный аристократ, несмотря на боль в запястье, сразу же стал кланяться в ноги главному герою и умолять его: