Отражение

— Согласись, такой вариант напрашивается, — сокрушенно подтвердил Кей. — Если только…

— Если только что? — нетерпеливо спросила я.

— Вы ведь еще не поженились, — ответил он. — Да и помолвка вышла скомканной. Никто не удивится, если Себастиан передумает. Выбросит эту блажь из головы и сделает правильный выбор.

Вот так просто. Откажись от тени — и дом Альваро будет в безопасности.

— Ни за что, — выпалил Бас, и его пальцы впились в мою талию крепче.

— Ты единственный наследник, — напомнил Кейден. — Если ты откажешься от дома, это приведет к упадку всего рода. Вспомни об ответственности, Себастиан. И ты пойми меня правильно, Мэди, — повернулся он ко мне. — Я вовсе не желаю разрушить вашу любовь. Но ей и так конец. Ты ведь не сможешь лишить Себастиана его семьи, правда? Ты у нас сиротка, но должна понимать, как это важно.

— Оставь нас, — отрывисто приказал Бас.

Монтега пожал плечами, спрятал руки в карманы. Его взгляд, любопытный и даже веселый, устремился на меня.

— Поздравляю с помолвкой, — произнес он. — Обычно все эти сборища — сплошная скука, но ваш праздник будут обсуждать еще долго.

Склонившись, он легонько коснулся губами моей руки и направился к выходу, насвистывая ту самую мелодию, что играл оркестр.

— Даже не думай, — попросил Бастиан, обнимая меня. — Я не откажусь от нас, Мэди.

— Это ведь Первый сделал, — тихо сказала я, спрятав лицо у него на груди. — Он взял мою тьму и сделал Ночь.

— Я знаю, — ответил Бас, погладив мою спину. — Ты не виновата.

— Там наверняка будут жертвы, — прошептала я. — Красные Псы пойдут мстить. И Фалько… Вот чего испугалась Фелиция!

— Мы все исправим, — пообещал Бастиан. — Сперва надо разобраться, что вообще произошло. Может, там просто померк свет на какое-то время. Подумаешь!

Первый не стал бы бессмысленно расходовать тьму. Я даже не сомневалась — он не удержался от соблазна пролить кровь ненавистных ему чаросветов. Оставался открытым вопрос, насколько все плохо.

— А если чаросветы вновь пойдут на Порожки? — спросила я, запрокинув к нему лицо. — Оракулы узнают, что это сделал Первый. Они будут его искать. На чьей ты будешь стороне, Бас?

— Уж точно не на стороне того урода, что чуть не перерезал тебе горло! — заявил он и, взяв меня за руку, повел наверх.

Вот так мы снова оказались по разные стороны баррикад. Я не стала бы защищать Первого. Но за ним остальные тени!

Открыв дверь, Бас пропустил меня вперед. Шторы в спальне были задернуты, но мои глаза быстро привыкли к мраку.

— Госпожа Альваро? — удивленно произнесла я.

***

Первым делом Бас отдернул шторы, впуская в комнату яркий солнечный свет, а затем быстро подошел к кровати.

— Мама? — он легонько потряс Лорейн за плечо. — Мама! — воскликнул громче. Прижал пальцы к шее, выдохнул с облегчением. — Дышит.

Лорейн Альваро безмятежно спала. Точно сказочная принцесса, она лежала на кровати, сложив руки на груди. Светлые волосы обрамляли лицо, а брючный костюм совсем не помялся. Моя свекровь и под действием чар умудрялась выглядеть идеально.

— Ее зачаровали, — пришел к той же мысли Бастиан. — Я позову отца. Побудь здесь, хорошо?

Когда он исчез, я присела на край кровати, но Лорейн неодобрительно скривила губы. Зуб даю, как говорит Монтега, во сне ей явилась я. Именно с таким выражением лица она на меня и смотрела. Хотя нет, при первой встрече Лорейн Альваро вовсе не удостаивала меня взглядом.

Я встала и отошла подальше. Комната казалась огромной — как весь зал сгоревшей таверны. Здесь бы уместились и столы, и стойка, и хватило бы места потанцевать. Однако я уже поняла, что люди побогаче ценили свободное пространство и не спешили забивать его мебелью. Зато на чистых белых стенах висели несколько картин: на одной — сумеречная равнина, на другой — горы и ночь с россыпью звезд, на третьей солнце висело высоко над горизонтом, а внизу расстилался белый песок. Мне даже захотелось зажмурить глаза от слепящего света, который словно лился с картины.

Я подошла к зеркалу у стены и уселась на низенькую банкетку. Свекровь вновь скривила губы, и я скорчила ей рожу в ответ. Кто бы посмел ее зачаровать?

Ответ пришел тут же — Найрин.

Я вскочила с места и обошла всю спальню, пытаясь найти подсказку. Что Найрин могла сделать? Как могла переменить судьбу? Фелиция говорила о кривом отражении, уродливом двойнике мира, так что вскоре я оказалась на том же месте — у зеркала. А потом заметила то, что сперва упустила из виду, — крохотный тюбик помады, закатившийся под банкетку.

Я подняла его осторожно, как будто он мог меня укусить, и открыла.

Лорейн Альваро ни за что не накрасила бы губы в вызывающе алый. Я понюхала помаду, посмотрела на тиснение на тюбике. Вряд ли какая-нибудь служанка могла бы себе позволить такую дорогую помаду. А если бы и раскошелилась, то берегла бы ее как зеницу ока. Моя руки дрогнули, и я едва не выронила помаду. Я ведь видела этот оттенок совсем недавно! В сочетании с траурным платьем и черной вуалью красные губы Найрин смотрелись ярким штрихом.

В отражении я выглядела испуганной и растерянной. Но недавно в зеркале отражалась Найрин. Наверное, она улыбалась, совершая очередную каверзу. Гордилась собой. Она испортила нашу помолвку. Она подтолкнула весь мир на другую дорогу. Она поставила Баса перед выбором: я или все остальное. А я не хотела, чтобы он выбирал! Я любила Баса всем сердцем и поэтому не собиралась заслонять собой весь его мир. Я хотела стать его частью!

Руки обожгло злым холодом, и прежде, чем я успела остановиться, тьма сорвалась с моих ладоней и ударила в зеркало. Тени разлетелись по светлой комнате, затянули окна туманной завесой, накрыли Лорейн покрывалом и собрались густым мраком в углах.

Мне померещился огонек в отражении, а за ним — тонкая фигурка в черном. Как будто Найрин притаилась там, на зеркальном дне, готовясь выпрыгнуть и, схватив меня, утащить в глубину. Ладони обожгло чаросветом, и зеркало раскололось от удара и с оглушающим звоном осыпалось на пол. Я отпрыгнула назад, опасаясь осколков, забралась на кровать с ногами, а сердце заколотилось как бешеное.

— И что ты натворила? — холодно поинтересовалась Лорейн.

Я обернулась и встретила неодобрительный взгляд голубых глаз свекрови. Истерично рассмеявшись, я порывисто обняла ее и поцеловала в щеку.

— А ну, прекрати, — потребовала она, отталкивая меня. — Что вообще происходит? Почему я в комнате Себастиана? Хватит меня тискать, как будто я какая-то собачонка!

Вряд ли мы когда-нибудь станем подругами, но Бас любил свою мать, и я была рада, что она пришла в себя.

— О, Арти, может, ты скажешь, что я тут делаю? — спросила Лорейн, поправляя волосы. — Надеюсь, слуги уже подали перемену горячего?

Артирес Альваро подошел к кровати, бесцеремонно ощупал голову супруги. Подняв ее руку, отвернул рукав пиджака и тщательно перебрал подвески на браслете.