Отрезок пути

– Ясно, сэр, – фыркаю я, не в силах сдержать смешок.

– Вы меня разочаровываете, Лонгботтом, – притворно вздыхает Снейп. – Услышав подобное, вам полагается немедленно умчаться в гриффиндорскую башню. Либо, как минимум, попытаться спрятаться под кресло.

Ну, все. Это последняя капля. Я уже улыбался, находясь в его лаборатории. Но еще ни разу не хохотал. Сегодня первый. Надеюсь, он не выставит меня вон. В конце концов, сам рассмешил.

– Признаться, я не думал, что вы сегодня придете, – говорит Снейп, дождавшись, когда я успокоюсь и перестану хихикать, – поэтому планировал пополнить запас Костероста для больничного крыла. Вы это зелье еще не изучали, но, если будете следовать моим указаниям, то сможете помочь. Справитесь?

– Постараюсь, сэр, – отвечаю я. Костерост, ну надо же! Это же уровень СОВ, мы его только весной изучать должны.

– Меня не интересует, постараетесь вы или нет. Меня интересует, справитесь ли, – сквозь зубы цедит он. – Иначе сами понимаете…

– Да, я помню, сэр, – киваю я. – Вы отрубите мне руки. Я справлюсь.

– Нет, Лонгботтом, – педантично поправляет Снейп. – Руки я вам отрублю, если вы заинтересуетесь Темными искусствами. Неужели вы забыли первое занятие?

– Ах, да, сэр! – припоминаю я. – Вы обещали меня расчленить, заспиртовать мозг и так далее.

– Вот именно, – невозмутимо подтверждает он.

– Тогда тем более справлюсь, сэр, – с трудом сдерживая вновь подступающий хохот, отвечаю я. Столько веселья на своей территории Снейп не потерпит.

Глава 11. Со стороны виднее

Бабушка уже ушла к себе. Минси где-то прячется – в себя приходит после нашей «беседы». А я пью кофе.

Голова болит совсем уже невыносимо. Еще за ужином разболелась. Вначале я подумал, что это все от злости, но теперь понимаю – дело в другом. Дело в Гарри. Опять с ним что-то происходит.

Я морщусь от боли и сжимаю пальцами виски. Будь оно все проклято! Впрочем, сейчас еще ничего. Сейчас ему ничто не угрожает. Когда угрожает, голова не болит. Но от этого не легче.

А вот неделю назад я думал, что меня вообще на части разорвет – успел уже отвыкнуть от ощущения дикой беспричинной паники. А самым страшным было то, что я ничего не мог поделать и ничем не мог помочь. Ненавижу чувствовать себя беспомощным. Это самое кошмарное ощущение на свете. Не знаю, как я выдержал несколько часов такой пытки. Потом все закончилось, а я до сих пор не представляю, что же именно случилось. Гарри в порядке, но я не могу знать, не пострадал ли кто-то еще. Гермиона, Джинни, Рон… об этом слишком страшно даже думать.

По крайней мере, завтра Гарри исполнится семнадцать, и он сможет пользоваться палочкой, когда ему заблагорассудится. Рон и Гермиона уже совершеннолетние. Но Джинни до семнадцатилетия пока далеко, поэтому за нее особенно страшно.

*

День святого Валентина и день похода в Хогсмид – и все это одновременно. Удручающее сочетание. Я и так в Хогсмид почти никогда не хожу, а уж сегодня… Лучше в теплицах время проведу. Тем более тут есть, чем заняться. Зубастую герань атаковали сорняки – не менее зубастые, чем она сама. Поэтому здесь теперь настоящее поля боя.

Некоторое время я наблюдаю, как они пытаются друг друга загрызть. Сорняки берут количеством, поэтому герани выглядят изрядно потрепанными. Лечить потом придется. Но сначала надо разобраться с причиной.

Я надеваю защитные перчатки и протягиваю руку, чтобы выдернуть один из сорняков. Одна из Зубастых гераней отвлекается от боевых действий и делает резкий выпад, я едва успеваю отдернуть руку. Вот зараза! Они ведь давно уже меня не трогают – привыкли. Видимо, из-за этих сорняков у них здорово испортился характер. Но, к сожалению, простым Акцио делу не поможешь. Значит надо действовать быстро.

Примерившись, я хватаю ближайший сорняк и резко тяну на себя. Зубы, ухватившие только воздух, громко клацают. Есть! Я брезгливо рассматриваю извивающийся сорняк. Неприятная штука грязно-зеленого цвета с круглыми подрагивающими листиками и довольно длинными отростками, оканчивающимися маленькими, но острыми на вид зубками. Пытается кусаться, но перчатки из прочной кожи изготовлены, только зубки свои ломает. И даже одежду прокусить не может. Отлично! Значит, эта дрянь для меня не опасна. Швыряю сорняк в бак, пусть отдохнет. Скоро у него появится компания – их тут еще много.

Не могу сказать, что эта работа доставляет мне истинное наслаждение, но и неприятной ее не назвать. Главное – не расслабляться и точно рассчитывать движения, чтобы не залечивать потом укусы герани, которые могут быть весьма болезненными, и довольно долго заживают.

Постепенно сорняков становится все меньше, а бак заполняется шевелящейся массой. Вскоре остаются только те, что обосновались в непосредственной близости от самих гераней. С ними сложнее. Я быстро хватаю очередной сорняк, но руку отдернуть не успеваю. Зубы вцепляются в предплечье – там, где рука уже не защищена перчаткой, – и прокусывают мантию.

– С-с-скотина, – с чувством говорю я, морщась от боли, и тут же слышу негромкий смех за спиной.

Я резко оборачиваюсь. У входа в теплицу стоит ужасающе грязная Джинни. Не успев удивиться, почему она не в Хогсмиде, я вспоминаю, как Анджелина Джонсон буквально вчера грозилась загонять их до потери сознания.

– Привет, – улыбаюсь я, отправляя сорняк к ему подобным, – почему не на тренировке?

– У меня что-то вроде перерыва, – объясняет Джинни. – Сейчас там охотники подачи отрабатывают, Анджелина меня отпустила ненадолго.

– Понятно, – киваю я.

– Может, тебе в больничное крыло пойти? – спрашивает она, наблюдая, как я, сняв перчатку и закатав рукав мантии, задумчиво разглядываю укус.

– Джинни, если бы я каждый раз из-за такой ерунды в больничное крыло бегал, мне пришлось бы там жить, – усмехаясь, я достаю из шкафчика баночку с бадьяном, обрабатываю рану и прикладываю к ней кусок мягкой ткани. Боль сразу проходит, но это временно. Рука будет ныть как минимум неделю.

– И часто у тебя так? – интересуется она, склонив голову.

– Случается, – уклончиво отвечаю я. – Чаю хочешь?

– Очень хочу! – тут же соглашается Джинни.

– Ну, садись тогда, – я киваю на плетеный столик неподалеку от входа с такими же стульями, расставленными вокруг. Затем достаю из шкафа чай и чашки, подогреваю воду.

– Вот это да! – восклицает Джинни, сделав первый глоток. – Почему эльфы нам такой не готовят?

– Профессор Спраут не дает, наверное, – предполагаю я. – Она сама его выращивает.

– Ясно, – кивает Джинни и добавляет, лукаво улыбаясь: – А ты здорово управляешься со всеми этими растениями.