Отрок (Части 1-6)
Шрифт:
Снова сзади звучит подсказка:
– Доспех, за десять.
– Удваиваю! Кузька, доспех.
Кузька с Демкой приволокли доспех.
– Не стоит доспех десяти гривен!
– Называй цену, или бери за десять!
– Ладно, беру за десять. Все равно - мало.
– Роськину долю, за пятнадцать. И про родство напомни.– Опять подсказал Ходок.
– Удваиваю! Кузька, доспех и кошели!
– Мало!
– Дядька Никифор, с родней торгуешься. Тридцать гривен со своей семьи за пацана! Мы же не чужие!
– Денежки родства не знают!
– Римляне говорили: "Деньги
– Вот и я не нюхаю: откуда у тебя тридцать гривен.
– А чего тут нюхать? Из того самого переулочка. Епископским судом мне отдано. Нюхай не нюхай, все чисто!
"Нужен нестандартный ход! Блин, что для этого выжиги может стать неожиданностью? И дед чего-то совсем сник, как будто в тотализаторе на меня ставку сделал. Но что же придумать?".
– Кстати, Михайла, тут не тридцать, а двадцать девять.– Придрался Никифор.– Одна-то за виру идет!
– На!– Демка вытащил из-за пазухи кошель со своей долей монет.– Теперь - тридцать!
– Все равно - мало!
– Да куда тебе столько?
– А это уж - мое дело!
"Ну да, коммерческая тайна… Стоп! Коммерческая тайна? И кто же, кроме тебя, твои делишки в подробностях знает? А делишек много, мать мне очень интересные вещи тогда про тебя поведала. А знает о них, если не все, то много, Семен. Как никак - главный приказчик. А он у тебя в холопах за долги".
– Ну что, Михайла, иссяк?– Никифор давил, не давая ни секунды на то, чтобы что-нибудь придумать, сбивал с мысли. Рожа его постепенно расплывалась в торжествующей улыбке, а дед сидел мрачный, как на похоронах.
"Что-то не то. Обратите внимание, сэр, опытный купец переиграл пацана, а радуется, как будто крупную сделку провернул. Не странно ли? И лорд Корней, как-то уж слишком опечален. Что-то тут не чисто…".
С мысли опять сбил голос Пашки:
– Нет батяня, не иссяк он! У них еще есть, я подсмотрел!
"Ну, паскуда, купецкий сын!".
– Слышь, Михайла, что Пашка говорит? Давай, набавляй цену!
– Мало ли, что чужие люди болтают.– Отмахнулся Мишка.
"Уводить, уводить разговор в сторону, нужна пауза для размышлений!".
– Чужие?– Возмутился Никифор.– Это ж брат твой двоюродный!
– Нет, Никифор Палыч.– Мишка отрицательно покачал головой.– У меня в Турове только один брат - Петр Никифорыч! А этого - небрежный кивок в сторону Пашки - я не знаю, и звать его - никак.
Никифор озадаченно уставился сначала на Мишку, потом на своего младшего отпрыска, давая племяннику драгоценные мгновения, для того, чтобы что-нибудь придумать.
"Испугаешься ли ты, если Семен в чужих руках окажется? Должен! Коммерческая тайна это - такая штука… Ну, держись, дядя Никифор!".
– Семен!– Громко спросил Мишка оборачиваясь к старшему приказчику.– Ты сколько хозяину должен?
– А чего?
– Спрашиваю - отвечай, еще виру за грубость хочешь?
– Четыре гривны. И гривна с семнадцатью кунами лихвы. И сегодня еще три куны.
– Для ровного счета, будем считать - шесть.– Подвел итог Мишка.– Бери со стола шесть гривен и отдавай при свидетелях Никифору Палычу. А ты, дядя Никифор, неси кабальную запись. Отказать
не имеешь права - должник при свидетелях вернул долг и лихву тоже. Теперь он не твой, а мой!– Стой, племяш, ты чего творишь?
"Есть, в яблочко!".
– Денежки родства не знают!
– Да погоди ты! На кой тебе Семен сдался?
– А это уж - мое дело!
– Тебе же Роська нужен был!
– Дорого запрашиваешь, да и прибытку с него… - Мишка пренебрежительно сморщил нос. А с Семена мне польза будет… Сам понимаешь! Неси кабальную запись! Или, может быть, хочешь Семена на Роську обменять? Так Роська дешевле Семена раз в десять! Или - не так?
– А, провались ты!– Никифор в сердцах швырнул шапку оземь.– Проиграл! Едрит твою бабушку, такой заклад! Нет, Корней Агеич, с тобой об заклад биться - лучше сразу самому повеситься! Вырастил внука, мне бы такого парня! Эх…
Никифор неожиданно улыбнулся, подскочил к Мишке и хлопнул его по плечу.
– Не серчай на дядьку, племяш! Мы с твоим дедом об заклад побились: переторгуешь ты меня или нет? Я Роську тебе и так отдал бы, но больно уж интересно было. Ну, не сердишься?
"Так вот в чем дело! Всё было спектаклем: и суд, и приговор - всё для того, чтобы я с Никифором торговаться начал! Ну, лорд Корней, подсуропил… Так, стоп! А Ходок что, так же, как на представлении, подсадкой работал?".
– А Ходок мне по твоему наущению нашептывал, дядя Никифор?
– Догадался? А ведь ты сначала купился. Ну признайся: купился?
– Купился, как не купиться было, - признался Мишка - он же другом моим притворялся.
– Да он и есть твой друг! Просто я ему десятину от выигрыша пообещал.
– Друзей так дешево не продают. Их вообще не продают, иначе это - не друзья.
– Да будет тебе, Михайла.– Никифор сам почувствовал неловкость ситуации и попытался отвлечь племянника: - Ты же все выиграл: Роська - твой, меня ты переторговал. Это меня-то! Деда обогатил, чего тебе еще-то?
– Ничего, только Ходоку я уже никогда доверять не смогу. И тебе не советую. Он как-то обмолвился, что однажды жар-птицу поймал, да счастья ему с того не вышло.
– Ну и что?
– Где он?– Мишка покрутил головой.– Смылся? Помяни мое слово: он сегодня напьется вусмерть, будет плакать и последними словами себя обзывать. Это - хуже всего, сломанный он человек.
– Ничего-то ты про Ходока не знаешь.– Насупился Никифор.– У него в жизни такое было, что тебе и не снилось.
– Никеша!– Раздался с крыльца голос деда.– А не обмыть ли нам это дело? У тебя, там в бочке с угорским еще и половины не убыло!
– Ха! Мудр ты, Корней Агеич, аки змий! И бочки винные взглядом пронзаешь, как копьем! Сейчас пойдем, только дело довершить надо. Павел! Ну-ка, подойди.
Пашка несмело, бочком приблизился, глядя на Мишку исподлобья.
– Кто перед тобой стоит?
– Ну, Минька.
– Кто он тебе?
– Брат двоюродный…
– Нет! Не знает он тебя и имя твое забыл!– Никифор схватил Пашку за ухо и вывернув его так, что пацан заверещал от боли, заставил сына опуститься на колени.– Проси прощения у старшего брата, паскудник!