Отрок (XXI-XII)

–  Нет, Пинька, один раз я тебя уже простил. Ребятки, бей в него!

Роська выстрелил не задумываясь. Мишка чуть поколебался, но нажал спуск, хотя было это уже бессмысленно - роськин болт ударил Пимена в затылок, прошел навылет и вонзился в пол возле дедовой ноги. По привычке, Мишка тут же упер самострел в пол и нажал ногой на рычаг. Рядом щелкнул самострел Роськи.

–  А ты, Егорушка подумай, как хитрецы, дураков, вроде тебя, вперед выставляют, чтобы из-за их спины ножом полоснуть, да еще чистенькими потом остаться. За то, что сотника облаял - вира. Три гривны, отдашь Аристарху. В другой раз убью. Садитесь ребятушки, разговор еще долгим будет.

–  Коней Агеич, - Игнат кивнул на труп Пимена.
– Прибрать бы…

–  Пусть лежит. Вместо него нового десятника еще не выбрали, и я его не утвердил. Кхе! Пусть слушает, может еще и посоветует, чего полезного.

"Блин, ну натуральный мафиозо дон Корнелио. Или злодей из мексиканского сериала - сначала поизмывался, потом приказал прикончить. Нет, падре Мигель, пролетаете Вы со своим диагнозом, были бы мы берсерками, тут бы сейчас трупы штабелями лежали.

А мужики-то сериалов не смотрели, на них спектакль подействовал, вон как на деда пялятся. Вообще-то, нечто подобное сейчас происходит по всей Европе - именно так какой-нибудь "Рейнский Потрошитель" или "Пьер Живорез", грохнув конкурента и крепко пугнув остальных подельников, становятся бароном фон Шварцвальд или маркизом де Мон Плезир.

Если я прав, то прямо сейчас, над неостывшим еще трупом, под графа Погорынского должна начать формироваться новая иерархия".

–  Фома, а у тебя-то с чего шило в заднице завелось?
– Подал голос Лука Говорун.
– Ладно, Егора Федька накрутил, а тебя кто?

"Ага, Лука "столбит" за собой место "второго человека в команде". Как говорилось в одном мультфильме: "Птица Говорун отличается умом и сообразительностью". Процесс пошел".

Фома, все еще сидя на полу и опустив голову, угрюмо молчал. Вместо него голос подал Анисим:

–  Его собственная баба крутит, уже который день. Тогда на выручку сотнику ехать не отпускала, а теперь грызет за то, что не поехал и без добычи остался. И язык укоротить нельзя - на сносях, родит скоро. Бабы в эту пору с головой не дружат.

"Торопливое многословие, хотя тебя и не спрашивают. Все, шер ами Анисим, ходить Вам в шестерках, причем не у первого лица, а у Луки. Испугался, что заподозрят в сговоре с Пименом и в несколько секунд определил свою роль на много лет вперед".

–  А ты-то чего суетился, Аниська?
– Отозвался Лука.
– Спасибо, Леха - мужик спокойный, только придержал, а мог бы и приложить крепенько.

"Вот, уже Аниська, а не Анисим, сейчас Лука его дожмет".

–  Так это… Все повставали, и я…

–  Повставали, да по-разному!
– Лука неторопливо поправил свои длиннющие рыжие усы.
– Вон Игнат тоже встал: руку на нож и сотника с боку прикрыл. А Данила, даже и вставать не стал, сидя Фому приголубил.

"Силен дядька Лука - все заметил, все оценил, хотя, можно было подумать, что он только Егором и занят. Сейчас он должен что-нибудь сказать деду. Все равно, что, лишь бы зафиксировать свое положение второго человека, мол, напрямую с сотником общается только он, а остальные - более низкий уровень".

–  Корней, а надо ли было ребяток-то?… - Лука качнул головой в сторону Мишки и Роськи.
– …Что ж, мы сами не справились бы?

–  Надо, Лукаша, надо. Егор по дурости, с пинькиной подначки затеял драку, Пинька, под шумок надумал меня зарезать, а пацаны его болтами истыкали…

"Ага, "официальная версия событий для средств массовой информации". Извольте, господа, именно так на публике все и излагать".

–  … И пусть знают: - дед повысил голос - Лисовинов так просто не изведешь! Сейчас у меня четверо таких пацанов, а к осени будет полсотни, и каждый за лисовиновский род, хотя бы одного злыдня, на тот свет да отправит!

"Так, заявка Луки на роль первого зама принята, а сейчас надо его тормознуть, что бы много о себе не воображал".

–  А чего это, Лукаша, я твоего Тихона не вижу?
– Поинтересовался дед.
– Званы были все десятники, где же твой племяш?

–  Меньшого своего к Настене понес, пацан щами ногу обварил.

–  Ладно, садитесь все.

"Внимание, сэр Майкл, сейчас будем наблюдать результаты "перестройки". Так, по правую руку от деда занял почетное место "чиф мэйт" Лука Спиридоныч, по левую - "либер фройнд" Данила. Рядом с Данилой - Леха Рябой, рядом с Лукой - Игнат. На шкентеле - Анисим и Егор, появится Тихон, окажется там же".

–  …за честность, разумность и воинскую доблесть жалую вас воеводскими боярами!
– За размышлениями, Мишка пропустил начало дедовой речи, а уже, оказывается, началась раздача наград за верность и преданность.
– С правами на земли, знамена и на передачу всего по наследству.

–  Благодарствуем Корней Агеич!

Новоиспеченные бояре встали и низко поклонились, касаясь правой рукой пола. Данила глянул на деда глазами собаки, у которой прямо из пасти выхватили мозговую косточку, и потупился. Егор, на лице которого уже явственно налились синяки, остался неподвижным. Анисим тоскливо отвернулся и напоролся взглядом на самострелы, все еще направленные в сторону сидящих за столом. Увиденное, похоже, не понравилось ему очень сильно. Он даже собрался было что-то сказать, потом, видимо, передумал, еще сильнее ссутулился и уставился глазами в стол.

–  А тебе, Данила, поручаю дело, доселе для нас необычное. Будешь обучать пешее ополчение. В начале зимы, после Большой охоты по первой пороше, соберешь всех годных для того мужиков и парней…

"Ну вот все и определилось, досточтимый сэр Майкл. Ратное еще ничего не знает, люди живут, как жили, а жизнь их уже изменилась. Его сиятельство граф Погорынской Корней Агеич вступил во владение феодом. Место старпома на корабле, отстранив Данилу, занял Лука. Он же - командир преторианцев. Тут же и его центурионы: Леха Рябой и Игнат. Элита сформирована. Данила же, в силу обнаружившейся второсортности, списан в пехоту. А Егору с Анисимом - замаливать грехи. Анисиму, между прочим, еще и десяток себе где-то набирать".

–  … Пока они себе десятника вместо Пимена выберут (а я еще посмотрю: утвердить ли), - продолжал дед - ты Фома, умыкни-ка у них четырех человек. Их там пятнадцать… Кхе, уже четырнадцать, так что, не обеднеют, а у тебя полный десяток соберется.

–  О-хо-хо, хо-хо, грехи наши тяжкие.
– Донеслось из угла за спиной деда.

–  Аристарх!
– Корней обернулся на голос старосты.
– Ты чего там затих в уголке, я про тебя чуть и не забыл!

–  А и забыл бы, Корнеюшка, не велика беда. Тяжко мне, дела у вас какие-то непонятные начинаются. Стар я что-то стал, выбрали бы вы себе ребятки нового старосту. Пора мне на покой.

"Глава Администрации, в свете произошедших событий, намылился в отставку. С чего бы это? Есть два варианта. Первый - предчувствие неизбежного конфликта между военной верхушкой и самой состоятельной частью населения ратного. Да! Пимен же его родич -брат Пимена Семен на дочке Аристарха женат. Не хочет староста попадать между молотом и наковальней. Вариант второй - поза обиженного: "Этим - боярство, а мне что?". Интересно, как лорд Корней прореагирует?".

–  Вот что, Репейка, справишь по мне тризну, тогда и о покое думать будешь! Мне еще твои охи слушать… Других дел нет. Молодых бы постыдился!