Отрок (XXI-XII)

–  Да не просто жену!
– Нинея сердито повела плечами и нахмурилась.
– Когда Владимиру Святославичу пришла пора жениться, Ольга Киевская посватала ему полоцкую княжну Рогнеду, но полоцким князьям показалось зазорным отдавать Рогнеду за сына рабыни. Ответили отказом, и отказом грубым. Тогда дядька Владимира Добрыня и киевский воевода Асмунд Полоцк на щит взяли. По приказу дядьки Добрыни, Владимир Рогнеду изнасиловал, а потом у нее на глазах киевские варяги ее отца и братьев зарезали.

Нинея рассказывала таким тоном, словно все это произошло не полторы сотни лет назад, а совсем недавно, и не полоцкой княжной, а близкой родственницей или подругой самой волхвы.

–  Увезли Рогнеду в Киев, и Владимир жил с ней, как с женой, а когда уже прожили много лет и сына Изяслава вырастили, взял да выгнал ее, как девку гулящую. Владимир Святой… хрен собачий, что б ему на том свете…

Ругнулась Нинея, что называется, от души и с видимым удовольствием. Умение "доброй бабушки" дернуть крепким словцом не то, чтобы сильно удивило Мишку, но впечатление произвело. А Нинея продолжила:

–  Думаешь, стерпела Рогнеда? Нет! Владимира убить по ее наущению пытались, да не вышло. А ведь заслуживал паршивец! Но князем был дельным, не отнимешь. Полоцкие же князья, с тех пор, считают, что у них прав на киевский стол больше, чем у других, потому, что они потомки старшего сына Владимира. Вот они-то и могут латинян на помощь призвать. Либо ляхов, либо угров.

"Да, дед с погостным боярином Федором Алексеевичем примерно о том же говорили. И срок боярин Федор называл - примерно десять лет. Мне через десять лет будет двадцать четыре, первому набору "курсантов", в основном, столько же. По нынешним временам зрелые мужчины. И княжич Михаил совершеннолетним будет.

Нинея, значит, рассчитывает дожить? А дед? А князь Вячеслав Ярославич Клецкий? А если все начнется раньше? Помнится боярин Федор говорил, что на спокойную старость надежды слабые".

–  И что же мы во всей этой заварухе сделать сможем?

–  Пока - ничего. Но думается мне, что Мономашичи какое-то время у власти продержаться смогут. Нам бы еще лет десять времени выгадать и подготовиться как следует, а потом… Ты сам подумай: природный славянский князь, которого все, кто в Светлых Богов верует, примут, как своего, и одновременно Рюрикович, которого и христиане признают. Да если еще у него воинская сила будет и держава благоустроенная… Кто с ним справится?

–  Так вы не собираетесь языческое восстание устраивать?
– Мишка сам удивился прозвучавшему в его голосе облегчению

–  Вот ты чего опасаешься!
– Нинея невесело усмехнулась.
– Хотелось бы, конечно, державу без попов создать, да только…

Нинея помолчала, а потом произнесла с горечью:

–  Не судьба…

–  Но все это многолетнее дело: замужество Ольги за Вячеславом, переезд Вячеслава из Смоленска в Туров, были, наверняка, и другие непростые дела… Ведь не обошлось же без волхвов?

–  Умный ты, Мишаня. Верно, не обошлось - есть еще у нас и силы и влияние и доброхоты в самых разных местах. И народ еще Светлых Богов не забыл… Но явно выступить, открыто себя показать, мы уже не можем - все дело погубим. Последний случай нам выпадает, другого уже не будет. Да и видение твое о силе, из Степи наступающей… Подтверждается оно. Действительно: времени мало осталось.

–  Кем подтверждается?
– Мишка от удивления даже чуть привстал на лавке.

–  Подтверждается и все!
– Нинея всем своим видом продемонстрировала, что дальше развивать эту тему не намерена.

– Ну так что, берешь учеников?

–  Беру, только с дедом поговорить надо. Не так-то это все просто.

–  А я и не говорю, что просто. Корзню сейчас и самому нелегко, на него в самом Ратном ножи точат.

"Час от часу не легче, блин! Неужели правда?".

–  Кто точит?

–  Он сам тебе расскажет. А от нас… - Нинея запнулась, потом поправилась: - От меня. От меня тебе помощь всякая, какая понадобиться для воинской школы, будет. Корм для учеников, мужики для строительства, брони, оружие…

–  Брони-то ты где возьмешь? Полсотни доспехов - недешевая вещь.

–  Дядька твой Никифор привезет.

–  Что? И он тоже?
– поразился Мишка.

Сюрпризы сыпались, как из рога изобилия.

–  Купцам твердая власть и порядок выгодны.
– Пояснила волхва.

–  Но пятьдесят доспехов! Это даже для него неподъемно! Я свою полусотню только потому и могу вооружить, что добычу у татей большую взяли - они обоз с ранеными дружинниками разбили…

–  Ну, Никифор-то, чай, не один. Таких купцов, которым доспех купить - не разорение, много есть.

–  Ага!
– Не удержался от колкости Мишка.
– Особенно, если у того, кто откажется, вдруг склад сгорит или еще какая-нибудь неприятность случится.

Нинея хитро улыбнулась и ответила без малейшей тени смущения:

–  Не без того, так и Христос ваш делиться велит.

–  Не нравится мне это все, баба Нинея - сомнительно и ненадежно.

–  И что же тебе сомнительно, Мишаня?
– за все время разговора Нинея впервые назвала Мишку ласковым именем.

–  Сомнительны мне три вещи, баба Нинея. Первая - Мишка загнул на левой руке один палец - здоровье княжича Михаила. Я его в Турове хорошо разглядеть успел. Тощий бледный, квелый какой-то. Все вокруг него, на наше представления глядя, смеялись, кричали, ахали, в ладоши хлопали. А он даже не улыбнулся ни разу, как будто через силу смотрел. Ты вот говоришь: "десять лет", а он столько проживет?

–  Болел он недавно сильно.
– Нинея тяжело вздохнула.
– не оправился еще. Но знающие люди обнадеживают - выздоровеет.

Мишка кивнул, принимая ответ волхвы и загнул второй палец.

–  Второе сомнение мое в числе войска. Если в течение десяти лет принимать в Воинскую школу по сотне парней, то получится тысяча. С одной стороны, не так уж и много - Киевский Великий князь, как я слышал, вдесятеро больше выставить может. С другой стороны, для нас это очень много. Каждому воину, кроме пропитания, одежды и оружия, нужно три коня - строевой, заводной и вьючный. Три тысячи голов! Где их столько взять и где такие табуны среди наших лесов и болот кормить? Где это войско разместить? А жениться парни начнут? А обоз и прочее, что такому войску при себе держать надо?

Можно и дальше перечислять, но я добавлю только одно: как ты думаешь, почему численность ратнинской дружины никогда не превышала полутора сотен? Все просто: больше в одном месте не собрать. Для того, чтобы хорошо содержать одного воина, нужно пятнадцать-двадцать холопских семей. Или семей сорок вольных смердов, платящих подати. Где их столько взять и где расселить? Можно, конечно и поменьше холопов, самим пахать-сеять, но тогда постепенно число годных к службе воинов станет уменьшаться. У нас так и получилось.