Отрок (XXI-XII)
Шрифт:
– Так музыкантам платить надо будет.
– Недовольно пробурчал Никифор.
– Сколько еще запросят…
– Не скупись, хозяин - окупится. Я прикинул: если лавки расставить так, как мы обговорили, то человек шестьдесят поместится. Это же больше гривны выходит. Да еще об заклад биться будем, как сегодня. Договоримся с ребятами: когда надо падать, когда - нет, всегда в выигрыше останемся!
"Ну и жук! Да он на всех этих пари возьмет в десять раз больше входной платы! Наверняка не сам об заклад биться будет, а подставных людей найдет, чтобы рожу не запомнили. Мошенничество чистой воды, но… в рамках
– Дядя Никифор, а можно еще перед началом и в перерывах торговлю устраивать. Орешками, квасом, сбитнем, может еще чем-то.
– Ха! Найдем чем! Сенька!
– Найдем, хозяин!
Ходок снова скорчил хитрую рожу и гаркнул:
– Р-роська!
– И обернувшись к Никифору с Мишкой, пообещал: - А теперь я вам кое-что покажу.
Из- за груды канатов, парусов и другого судового имущества выскочил худенький паренек лет двенадцати.
– Тута я!
– Тащи шест!
Да, это был настоящий цирк, пацан работал на шесте не хуже тех артистов, которых Мишка видел еще в ТОЙ жизни. Видимо Ходок сам в прошлом выступал именно с этим номером и обучил ему Роську. Зачем? Кто знает? Может быть, со скуки, может быть думал, что когда-то снова придется вернуться к циркачеству.
– Дядя Никифор, - тихонько спросил Мишка - а как Ходока на самом деле зовут?
– Абрам.
– Иудей, что ли? Не похож…
– Да кто его разберет! Когда надуть кого-то надо или поторговаться - иудей, как меды пить и песни орать - наш, как драться - берсерк нурманский, а как девок улещивать… Гм, это самое… В общем, непонятно кто, но кормщик изрядный - таких поискать. Теперь вот, оказывается, что и скоморохом когда-то был.
– А Роська?
– Ростислав. На ляшской ладье был, когда они, пять лет назад, нас на Висле захватить хотели. Ха! Не на того напали! Была ляшская ладья, стала моей, а Роська в придачу достался, не убивать же было.
– Ну, как, хозяин?
– Запыхавшийся пацан подскочил к Никифору и Мишке.
– Понравилось?
– Ловко, молодец, Роська! Ну, Михайла, вот тебе и еще подмога.
– Отличная подмога, дядя Никифор, только шест, наверно, и Андрей подержать может, он сильный, а Ходок пусть между зрителями так и работает, как сегодня. Ходок, ты как, согласен?
– Почему - нет? Андрей вместо меня справится, а вот Роська вместо Андрея? Не забоишься под ножи встать?
– Не-а, не забоюсь!
Никифор сразу же построжел.
– Да ты что, Ходок, ребенка…
– То-то, что ребенка, хозяин, еще страшнее получится, а ребята не промахнутся, я видел, как они работают, главное, чтобы Роська не струсил.
– Кто? Я?
– Тут же возмутился пацан.
– А давай прямо сейчас встану. Михайла, кидай в меня, вот увидите: не моргну!
– Ну, вставай.
– Мишка извлек кинжал из ножен, привычно подкинул его и поймал.
– Только не дергайся, а то сам под лезвие подвернешься.
– Михайла, Ходок, да вы что, ополоумели все?
– Никифор разволновался не на шутку.
– А ну-ка, прекратите!
– Не бойся, дядя Никифор, - успокоил купца Мишка - мы все по очереди так стояли, как видишь: дырок на нас нет. Роська, готов? Первый - слева от головы. Бросаю!
На первых двух бросках Роська моргал, потом собрался и стоял совершенно спокойно, только
на лбу выступили капли пота."Есть характер у парня, впрочем, жизнь его пообтесала, без скидок на возраст. Никифор на Вислу ходил пять лет назад, значит в том бою Роське лет семь было. Как он на той ладье оказался? Впрочем, тут кого ни возьми, на основе биографии авантюрный роман писать можно. Один Ходок чего стоит!".
– А вот и музыка пожаловала!
– Торжественно возвестил Ходок.
– Здорово, Своята! Подзаработать хочешь?
"Художественный руководитель ансамбля" тощий, кривобокий и сильно прихрамывающий мужик, производил впечатление отнюдь не музыканта, а скорее злодея с садистскими наклонностями. И голос у него оказался подстать внешности - злой, каркающий.
– Это, смотря сколько положишь, Ходяра, пока что, на сегодня ты нас без заработка оставил. Только народ на торгу нас послушать собираться начал, а тут к тебе иди!
– Ага! Так бы ты и ушел, если бы слушателей набралось. Впустую дудели, как и вчера. Но если ты такой гордый - вот тебе вервица за беспокойство и топай назад, других найдем!
– Засунь свою вервицу знаешь куда… Говори: зачем звал?
– А зачем тебя звать можно? Не на рожу же твою любоваться! Играть будешь. Здесь - под крышей, с удобством, не то, что на торгу.
– Свадьба, что ли?
– Нет, похороны. Покойникам, вишь, сплясать напоследок захотелось.
– Тьфу! Балаболка ты, а не Ходок! Дело говори!
– Не, Своята, передумал я, ты своей рожей мне всех зрителей распугаешь, бери вервицу и проваливай!
"Худрука" аж затрясло от злости, казалось, еще немного и он бросится на Ходока с кулаками.
– Кончай изгаляться! Говори зачем звал!
– А ну-ка, утихни!
– Командный голос у Ходока был поставлен что надо, Своята даже голову в плечи втянул.
– Ты не в кабак пришел! Вот хозяин Никифор Палыч стоит, ты даже поздороваться не подумал! Еще про работу ничего не знаешь, а уже про плату толкуешь! На хрен ты такой здесь нужен?
Своята сразу же заметно притих, сдернул шапку, поклонился Никифору.
– Здрав будь, Никифор Палыч, не серчай, не заметил тебя сразу. Чего пожелаешь? Мы всякую музыку играть можем: хочешь - веселую, хочешь - жалостную, ежели в застолье…
– Играть будешь то, что вот они тебе скажут.
– Никифор указал на Ходока и Мишку - Играть будешь здесь каждый день с завтрашнего дня. Ученики княжих ратников будут представлять воинское учение, зрителей пускать будем за плату. Твоя доля с той платы - двадцатая.
– Пятая!
– Пшел вон!
– Седьмая!
– Сенька! Зови мужиков, гоните их в шею!
– Десятая, хозяин, помилосердствуй, мне же музыкантов кормить надо!
– На торгу ты за неделю не заработаешь того, что здесь за день…
Пока шла торговля, Мишка рассматривал "ансамбль", благо музыканты держали инструменты в руках и было сразу понятно - кто на чем играет. У двоих пареньков, по виду его ровесников были костяные рожки, у третьего - деревянная флейта, или что-то на нее сильно похожее. Мужик средних лет приволок здоровенную деревянную трубу, видимо, предназначенную исполнять басовую партию, а у молодого парня, Мишка чуть не сел от удивления, оказался ксилофон - закрепленные на раме деревянные плашки разного размера. Сам "худрук" держал подмышкой бубен, и что-то еще круглое было у него в мешке.