Отряд-3. Контрольное измерение

— Проводник, — подсказал Велга. — Я хоть и москвич, но, сам понимаешь, сколько времени прошло. Да и в те годы, до войны, моё знание Подмосковья и Московской области оставляли желать лучшего.

— Ага, — немедленно обрадовался Хельмут. — То есть ты со мной согласен?

— Согласие, — ответит незнакомой Дитцу цитатой Александр, — есть продукт при полном непротивлении сторон. Я в данном случае не противлюсь. Ты прав, нельзя распыляться. Нас и так слишком мало. И нас мало, и времени, возможно, тоже.

— Почему — времени? — спросил Дитц.

— Ощущение такое. И ещё потому, что его всегда оказывается мало.

Глава тринадцатая

Справа и слева лес вплотную подступал к дороге, и, глядя на золотящиеся под солнечными лучами высокие сосны, на тяжкие лапы елей, широкие кроны дубов, светлые и нарядные стволы берёз, трудно было поверить, что там, в глубине, за ветвями и листьями, скрывается неизмеримая древняя и безжалостная сила, готовая в любой момент смять и уничтожить любого, кто осмелится посягнуть на её нынешнее господство.

— Удивительно, — заметил Велга. — Такое впечатление, что с моего времени здесь, в Подмосковье, мало что изменилось. Тот же лес, дорога… Дороги, правда, были гораздо уже.

Отряд, взяв в проводники Соболя (молодого разведчика из племени Леонида Макаровича звали, как выяснилось, Иван Соболев) тронулся в путь полчаса назад, ранним утром, имея перед собой цель подобраться как можно ближе к Москве, а затем проникнуть и в сам город. И теперь «Ганс» и «Маша» со стремительной осторожностью хищников двигались по широкой, но изрядно запущенной дороге на восток.

— Мало что изменилось? — откликнулся Соболь с заднего сиденья. — Поверьте, если бы вы сюда попали до Исхода, то поняли бы, что изменилось многое. Не знаю уж, какие леса были под Москвой в ваше время, но в моё… Дикого зверья в них, практически, не оставалось, да и вырублены были изрядно. А уж загажены — словами не описать. Шагу было нельзя ступить, чтоб не наткнуться на пустую пластиковую бутылку, ржавую консервную банку или ещё какую-нибудь дрянь. Я вообще подозреваю, что из-за этого природа тоже взбунтовалась. Ну, то есть, не только потому, что мы её использовали, так сказать, в глобальном масштабе — нефть там с газом качали бездумно, леса сводили подчистую, реки загрязняли промышленными стоками и всё такое прочее…. Нет, не только это нас сгубило, а ещё и, прямо скажем, свинское поведение в бытовом, я бы сказал, плане. Приехал в лес на машине с друзьями там и девочками, погулял, водки попил, шашлыков поел, оттянулся, удовольствие получил — так убери за собой! Ямку выкопай, сложи туда всё говно, что от тебя осталось, закопай. Или с собой мусор забери, выброси его потом на помойку…. Э, да что там говорить…. Вели мы себя в лесу и вообще на природе самым похабным образом. Вот и довыёживались. Ну, а после Исхода Лес быстро раны залечил. Никогда бы не подумал, что деревья могут так быстро расти, а звери столь обильно размножаться! За пару-тройку лет всё изменилось. Что там вырубки — сёла многие новый лес проглотил. К городам подступается. Не всем, конечно, а тем, где машин нет. Да и не лес это уже вовсе… Это — Лес. С большой буквы. И не дай вам бог оказаться в нём с вашим оружием. Пяти минут не проживёте.

— Мы в нём уже были, — сказал Валерка. — Позавчера. И не пять минут, а гораздо дольше. И ничего — живы, как видишь.

— Действительно, — поинтересовался из «Ганса» Дитц. — Почему так? Почему Лес нас не тронул?

— Я думаю, — сказала Аня, — потому, что мы были под защитой наших вездеходов. Они ведь наполовину живые существа. Вот Лес и не понял сразу, с кем имеет дело. А пока раздумывал, мы его уже покинули. Да и вреда мы ему не причиняли. Вообще, я уверена, что в Лесу безопасно. Главное — не бояться и не думать о нём плохо.

— Легко сказать — не бояться, — пробурчал Соболь. — Я помню, когда нам удалось из Рязани выбраться, пришлось к Людям пробираться Лесом. Пятнадцать человек нас было. Это, когда мы в Лес вошли. Вышло пятеро. Нет, там только Охотники могут жить. Вот они умеют и не бояться и правильно с ним, Лесом, разговаривать. А нам, Людям, это недоступно.

— Вы просто не пробовали научиться, — сказал Михаил. — Научиться всему можно. Стоит только захотеть.

— Ага-ага, — криво усмехнулся Соболь. — Научишься тут, когда ОН убивает без предупреждения. У нас тоже многие так считали. Надо, мол, слушать древний и мудрый голос наших предков, который живет в каждом из нас… И где они теперь? Всех сожрал Лес. Да вообще, не в этом дело.

— А в чём? — спросил Велга, не отрывая глаз от дороги.

— В том, что Охотником, наверное, можно стать, если, как правильно тут было сказано, очень захотеть. Но в том-то всё и дело, что мы не хотим. Мы хотим оставаться Людьми. Может быть, другими, не такими, какими мы были до Исхода. Но — Людьми. Понимаете?

— Где-то — да, где-то не очень, — сказал Вешняк. — А Охотники и Рабы — они что, не люди?

— Люди, конечно, но…

— Внимание! — предупредил Велга. — Приборы показывают движение впереди. Несколько живых объектов, а за ними что-то большое и железное. В количестве двух штук. Нам навстречу.

— Свернуть в лес? — спросил Валерка.

— Давай. Подберись скрытно, но как можно ближе вон к тому перекрестку, что впереди. Посмотрим, что это. «Ганс», вы за нами. Да, и режим невидимости включите. Светиться нам сейчас незачем.

— Я думаю — это патруль, — напряженным голосом сообщил Иван Соболев. — Если большое и железное в количестве двух штук, то больше некому. Или нечему. Обычный состав мобильного патруля — два танка Т-2021. Им и до Исхода-то экипаж не особо был нужен, а уж теперь…

— Допустим, большое и железное — это патруль. А живые объекты — это кто? Так… Раз, два… четыре… восемь. Восемь единиц. Это Люди?

— Может быть, — сказал Соболь. — Не знаю. Если это Люди, то, значит, патруль их преследует. Тогда я им не завидую — от патруля редко кто уходил.

«Маша» и «Ганс» сбавили и так небыстрый ход и одновременно свернули в лес.

— Главное, зверушку никакую не задавить, — пробормотал Соболь.

— Не задавим, — успокоил его Валерка. — Мы над землёй идем. Клиренс — пятнадцать сантиметров. Да и команда отдана — живое не давить. Хотя они, вездеходы наши, и сами никого не задавят без крайней на то необходимости. Воспитание не позволит.

— Какое у них вооружение? — осведомился Дитц, когда «Маша» и «Ганс» остановились в Лесу за кустами боярышника так, чтобы можно было увидеть перекресток.

— У Т-2021? — уточнил Иван.

— Разумеется. Вооружение наших вездеходов мне известно.

— Ракетная пушка калибром….

Но рассказать о вооружении неведомого отряду танка Т-2021 Иван Соболев не успел.

— Вот они! — воскликнул Валерка Стихарь. — Мать честная, кавалерия!

Всадники плотной группой вылетели из-за дальнего поворота и, нахлёстывая коней, понеслись к перекрёстку.

— Если это погоня, — стараясь говорить спокойно, заметил Дитц, — то им не уйти. Танки от них в пятидесяти метрах. Что будем делать?

— Стрелять, — ответил Велга и, чуть пригнувшись к микрофону, крикнул. — Эй, кавалерия! В стороны, мы прикроем!! В стороны, мать вашу!!!

Третий раз повторять не пришлось. Всадники, разбившись на две группы, не сбавляя хода, прянули к обочинам дороги, и тут же в поле видимости показались танки.

Широкие, приземистые и обтекаемые, напоминающие знакомые отряду танки второй мировой войны разве что наличием гусениц и пушки (то приплюснутое образование, что выступало у них сверху на корпусе, назвать «башней» можно было лишь с очень большой натяжкой), они вынырнули из-за поворота вслед за всадниками и, утробно взревев двигателями, прибавили скорость.