Отряд (Аш - Тайная история - 2)

– Поздно уже!
– прервала ее Аш, и Фарис замолчала.
– Эти существа способны погасить солнце. Они же это сделали. Смотри, они забирают солнечную энергию и они оделяют ею тебя, - это так же, как милость Господа нисходит на священника, - и что ты думаешь, тебе после этого так просто будет отказаться?

Женщина облизнула губы. Когда она заговорила, в ее голосе уже не было нотки надвигающейся истерики.

– Что бы ты мне предложила сделать? Броситься на свой меч?

– Уговорила бы господина амира Леофрика разрушить каменного голема, тут же выпалила Аш.

Визиготка смолкла и молчала долго, можно было до сотни сосчитать. Молчание прервало ржание боевого коня из рядов солдат. На солнце сверкали орлы визиготских легионов.

"Мне не подойти к ней и не убить прежде, чем они убьют меня.

Может, и не придется".

– Сделай это, - настаивала Аш.
– Тогда они до тебя не доберутся. Каменный голем - их единственная связь.

– Предать своего Бога, - пораженная Фарис отрицательно качала головой.

– Они однажды говорили с твоим ясновидящим Гундобадом, и один раз с Роджером Бэконом, - настойчиво сказала Аш.
– А уже потом - с военной машиной, с нами. У них другого голоса нет. У тебя тут армия. Леофрик тебе отец, не важно, что он болен. Ты обладаешь властью. Никто не может запретить тебе вернуться в Карфаген и превратить каменного голема в обломки!

Женщина в визиготской кольчуге быстро поняла ее мысль, хотя Аш казалось, что та размышляла немыслимо долго.

– Значит, отрезать от себя эти "Дикие Машины" - ценой того, что я больше никогда не буду участвовать в сражениях.

– Или ты, или машина, - в легкой улыбке приподнялись уголки губ Аш. С юмором она сказала: - По сути дела, ты права: вот я тут сижу с генералом визиготской армии и прошу ее разрушить тактическую машину, которая помогает ей выигрывать войны...

– Я, честно, хотела бы, чтобы это оказалось такой военной хитростью, Фарис переплела пальцы, поставила локти на стол и оперлась подбородком на руки.

Аш не слышала в голове никаких голосов, которые бы свидетельствовали, что Фарис обращается к военной машине, к Леофрику или Сиснандусу. Обе они молчали.

Через некоторое время Фарис подняла голову:

– Теперь я могла бы помолиться о том, чтобы твой герцог остался жив.

"Он... не мой герцог", - чуть не запротестовала Аш. Но не стала.
– Он сейчас мой наниматель, так что предполагается, что я желаю ему выздоровления! Даже если там почти нечего поставить на карту.

Фарис хмыкнула. Протянула руку за кубком и снова отпила, от вина ее верхняя губа стала лиловой.

– Почему бургундский герцог?

– Не знаю. И ты не знаешь?

– Нет. Не рискую спрашивать, - Фарис искоса посмотрела на небо, на собирающиеся желто-серые тучи.
– Мой отец - Леофрик никогда не разрушит каменного голема. Даже сейчас. Он жизнь ему посвятил, и нас всю жизнь воспитывал. И он болен, а разговаривать с кузеном Сиснандусом я могу только при помощи военной машины, и меня... подслушивают. Тут выход один: мне самой поехать туда, проехать по всей территории и пересечь море, чтобы поговорить лицом к лицу.

– Значит, так и поступи!

– Это... будет не так легко?

Аш почувствовала, что исчезло напряжение между ними, услышала это в вопросе визиготки. Они сидели по разные стороны столика, глядя друг на друга: одна в миланском доспехе, другая в военных одеждах под ярким плащом; лицо со шрамами и лицо без шрамов вдруг стали спокойными.

– Почему нет? Продли перемирие, - Аш постучала пальцем по столу, пластинки на рукавице сдвинулись.
– Твои офицеры лучше станут продолжать осаду и попытаются заморить нас голодом. Они знают, что при непрерывных атаках они теряют уйму людей. Продли перемирие!

– И ехать на юг, в Карфаген?

– А почему нет?

– Меня отправят назад сюда! И прикажут не уезжать.

Аш сделала глубокий вдох, чувствуя, что напряжение ослабло, чувствуя подъем в душе.

– Дерьмо, да подумай ты об этом! Ты ведь Фарис, тут ни у кого нет достаточной власти, чтобы спорить с тобой. Ты едешь в Карфаген. Эта осада будет тянуться месяцами.

Аш вдруг поняла, что возникшее в ее душе неожиданное ощущение - это надежда.

– Но, сестра...
– говорила собеседница.

– Лучше тебе вернуться в Карфаген и разрушить каменного голема, хочет того Леофрик или нет. А что, лучше сидеть тут и знать, что только твоя смерть может остановить надвигающуюся катастрофу?
– Аш подняла вверх палец.
– Мы уже не о войне говорим! Речь о том, что уничтожено будет все. Черт побери, да уведи ты домой визиготскую армию и захвати дом Леофрика, если понадобится!

Губы визиготки искривила улыбка.

– Ну уж на это ребята не пойдут. Даже ради меня. Империя принимает определенные меры предосторожности на такой случай. Но... Отец может ко мне прислушаться. Аш, если я уеду, и если у меня не выйдет, тогда, возможно, мы в безопасности пока. Может, если я уеду из Бургундии, то ничего и не случится.

– И этого мы не знаем.

"Если ты уедешь отсюда, - вдруг подумала Аш, - рядом с тобой не будет никого, кто знает, что тебя надо убить. Дерьмо, как я этого не сообразила. Но это все же шанс - может, идея сработает и не станет каменного голема..."

– Они Великие Демоны, - серьезно сказала Фарис, - Принцы и Троны и Силы Ада, выпущенные в мир и получившие власть над нами.

– Продлишь перемирие?

Фарис смотрела вдаль, как будто ее мысли блуждали где-то.

– Минимум на день. Я должна подумать, должна тщательно обдумать все.

"Остановить атаки, бомбардировки на целый день; неужели так просто?"

От такой феноменальной уступки у Аш пересохло во рту, от страха, что Фарис возьмет ее назад. Она заставила себя принять уверенный вид наемника, привыкшего выторговывать условия найма на участие в войне; старалась, чтобы на ее лице не выразились внутреннее напряжение и внезапная надежда.

– А герцог Карл, - спросила Фарис, - говорят, болен? Говорят, был смертельно ранен под Оксоном?

Пораженная, Аш увидела по лицу этой женщины, что вопрос вполне серьезен. "Неужели думает, что я ей скажу правду?"

– Болтали всякое: что болен, что ранен, что умер, - едко сказала Аш. Ты что, солдат не знаешь?

– Девчонка Аш, я тебя спрашиваю: сколько у нас есть времени?

В первый раз Аш своими ушами расслышала это "у нас".

– Фарис... я не могу говорить тебе ничего о моем нанимателе.

– Ты сама сказала: дело не в войне. Аш, сколько времени?

"Мне бы с Годфри поговорить, - думала Аш.
– Он бы знал, доверять ли ей. Он бы мне сказал... Но не могу я спрашивать его. Уж не сейчас".