Отряд (Аш - Тайная история - 2)
Шрифт:
Он не успел договорить: словно в ответ на его слова послышался пронзительный свист, завершившийся ударом. Все стоявшие рядом невольно присели. Аш отскочила от бойницы и, грохоча железом, метнулась выглянуть за дверь. Отдаленный разрыв и слабая вспышка где-то в разрушенных кварталах. У нее по спине поползли мурашки.
– Големам дождь не помеха, - сказала она.
– И греческий огонь в воде не гаснет.
Роберт Ансельм остался у окна. Выждав немного, Аш вернулась к нему.
Он проворчал:
– Они Карла-то хоронить собираются?
– А разве эти сукины
– А от дока нет вестей?
Аш отвела взгляд от покрытой лужами полоски земли, видневшейся на той стороне рва: обломки штурмовых лестниц, трупы лошадей, пара человеческих тел. Должно быть, рабы, кому нужно возиться с похоронами рабов. Все одного грязно-серого цвета, все неподвижно...
– Роберто... что бы это ни значило, она - герцогиня.
– А я - король карфагенский, в зад его дышлом!
– Я слышала голоса Диких Машин, - Аш пристально смотрела ему в глаза.
– В своей душе. И я их видела... я чувствовала, как они сотрясают землю у меня под ногами. И я видела лицо Флориан, и слышала их, Роберто - они пытались сотворить свое злое чудо - но им помешали. Не дали. Это она их остановила, наша Флориан. Тем, что превратила Геральдического Зверя бургундцев... в убоину.
На его лице, сколько она могла разглядеть под забралом, отразилось циничное недоверие.
– Я сама еще не понимаю, что это значит для Бургундии. Но... тебя там не было, Роберт.
Ансельм отвернулся. Теперь она видела его только в профиль, обращенный к окну. С обидой в голосе, он возразил:
– Знаю, так тебя и так, что не было! Я молился за вас! И я, и парни: Пастон с Фавершэмом, мы были на стене...
"Дожимать, или не стоит?
– задумалась Аш.
– Надо договаривать. Надо разобраться, насколько плохо дело, мне же на него полагаться".
– Будь ты с нами, ты бы увидел сам. А ты тут отсиделся...
Он рывком развернулся к ней с побагровевшим лицом, уткнул палец ей чуть ли не в грудь:
– Еще что скажешь?
Аш заметила, как насторожились стоявшие в дверях часовые, знаком приказала им не вмешиваться.
– Роберт, что тебя грызет?
– она расстегнула и сняла стальную перчатку, голой ладонью утерла мокрое лицо.
– Кроме того, что грызет всех? Видали мы осады и подерьмовее. Нейс помнишь? Согласна, на той стороне было бы уютнее...
Шутками к нему не пробиться. Лицо замкнулось. Она стояла так близко, что ясно видела зеленый проблеск в его карих глазах, различала сеточку жилок на носу и на скулах, но тень шлема мешала понять, о чем он думает.
Аш ждала.
Поднялся ветер, с новой силой плеснул на стены брызгами дождя. Ей припомнился прибой, бьющий в скалы у стен Карфагена. Такая же пустота, заполненная только серыми каплями, висела под окнами дома Леофрика. Аш подняла левую руку: перчатка, начищенная песком и смазанная гусиным жиром, уже покрылась ржавыми потеками.
– Что с тобой, Роберт?
Он вздохнул так, что ей пришлось еще крепче вжаться в каменный угол, покосился на падающие струи. Заговорил наконец, признав ее право требовать ответа:
– После Оксона я не знал, жива ли ты. Никто не видел твоего тела. Я все боялся
увидеть твою голову насаженной на пику. Знал, что если ты убита, готы уж обязательно выставят, похвастают победой, ублюдки.Он понизил голос, так, что никто, кроме нее, не мог слышать:
– Окажись ты в плену, они бы показали тебя в цепях... Ты могла оказаться в лесу, раненая... Могла уползти умирать. Тебя бы никто и не нашел.
Он повернулся, глядя ей в глаза. Брызги заставили его щуриться, вокруг глаз собрались морщинки.
– Вот как оно было, девочка. Я думал, ты валяешься где-то в канаве, изуродованная до неузнаваемости... Эти метатели огня... Рассказывали, что было много обгоревших тел. Тони сказал, тебя могли захватить и отправить в северную Африку, если вспомнить, как им хотелось тебя заполучить в Базеле. Но их бы и мертвое тело устроило. Эти ученые-маги...
– Ансельм передернулся, не замечая того.
Она ждала, слушая шум дождя, не торопила его.
– Три месяца, а потом...
– он прямо взглянул на нее.
– Ты наверняка должна была погибнуть... и вот, из ниоткуда, три дня назад, письмо на арбалетном болте.
– Ты привык вести отряд.
Его ладони впечатались в стену по обе стороны от нее, пригвоздив ее к камню амбразуры. Она покосилась на стальные предплечья, перевела взгляд на лицо под откинутым забралом.
Он шипел, брызгая слюной на ее форменную накидку:
– Я же хотел отправиться в Африку! Я не хотел сидеть в Дижоне! Милый Зеленый Христос - знаешь, что там было, девочка? Этот Джон, тудыть его, де Вир талдычит мне, что раз герцог посылает пол-отряда в Карфаген, ему позарез нужен хоть кто-то, командовать здесь...
Часовые у двери беспокойно шевельнулись, и Роберт замолчал, потом продолжал, с нарочитым спокойствием:
– Живая или мертвая, ты могла быть только в Карфагене! Так у меня ни хрена выбора не было. Мне попросту приказали остаться. А теперь я узнаю, что ты таки была там, живая...
Аш подняла руки, положила ладони на его запястья и мягко потянула вниз. Его мокрые наручи скользили под пальцами, голой ладони сразу стало холодно.
– Я понимаю Оксфорда. Без Анжели ему было не обойтись, сам он с пушками мало что умеет. А ты был старшим из оставшихся командиров, ты уже командовал. Роберт, больше ему не на кого было положиться. А про меня ничего не было известно. Может, убита, может, где-то еще. Ты правильно сделал, что остался.
– Мне надо было ехать с ним. Я был уверен, что ты погибла. И ошибался!
– стальная перчатка Роберта едва не выбила искры из каменной окантовки амбразуры. Он тупо взглянул на исцарапанную, помятую сталь и рассеянно пошевелил пальцами.
– Если б я увел весь отряд, Дижон бы уже взяли, и все-таки, говорю тебе, девочка, мне следовало отправиться в Карфаген. За тобой.
– Если бы ты так сделал, - заговорила Аш, тщательно взвешивая слова, мы, возможно, сумели бы захватить Дом Леофрика. Людей и пушек у нас хватило бы. Возможно, мы уничтожили бы каменного голема, лишили бы Дикие Машины их единственной связи с миром... единственного средства для осуществления их злого чуда.