Отряд Громыхающих камней

– Кроме нас?
– вставил Муг.

— Вот!
– Грог поднял указательный палец вверх. – Это-то и интересно! А выжили ли мы? То есть здесь мы вроде в своих телах, при вещах, которые были с нами в момент активации заклятия. Но в древних легендах всегда упоминается, что духи павших воинов пребывают именно в том обличии, в каком были на момент гибели: если пали в тяжелых доспехах, то и бродит себе брякая латами, если пал ногой, то светить ему голой жопой да волосатой...

– Мы тебя поняли. Думаешь, что нам места нет более на Родной земле? Это всего лишь домыслы! – Грунг схватил с полу какую-то вырезанную из дерева статуэтку животного и бросил в лоб Грогу.

– Ай! Ты чего творишь?
– Грог потёр ушибленное место на лбу.

– В каких-нибудь легендах написано, что мертвые чувствуют боль?

– Нет, как раз наоборот.

— Вот! Значит не все потеряно.

Вновь воцарилась тишина, лишь сквозь разбитое маленькое окно жилища слышались голоса людей. Грог потянулся за отскочившей от его лба статуэткой.

– О, похоже на лошадку. Корявенько вырезано. Видимо детская игрушка: лошадкам местные точно не поклоняются, у них принято счастье выпрашивать у намалеванных на деревяшках человечков.

– Я ж говорю - дегенераты. Одни с трупаками дружат, а кто не умеет - молятся деревяшкам! Похоже такому миру недолго осталось. Их планета и сотню витков вокруг своего светила не успеет сделать, как все здесь отупеют настолько, что будут с палками по лесу бегать, позабыв, что такое костёр.
– Лрнур не унимался и продолжал ругаться на всё вокруг.

– Слушай, а это мысль!
– Грог вдруг возбудился.
– А мы ведь видим на своем пути немцев! Пусть они лишены магии, но руководят ими маги, и войну они ведут с каким-то русскими, которых они называют коммунистами, видимо, как раз за то, что те не имеют способностей к магии и поклоняются дощечкам. Вот вам и все на свои места встает! Две расы, одна из которых познала примитивную черную магию и, объявив себя высшей расой, возжелала власти над всеми остальными! Как тебе такое, Грунг?

– Ну, бросаться я в тебя ничем не буду, – командир прислонился спиной к стене и, скрестив руки на груди, прикрыл глаза, показывая, что разговор ему не очень интересен. А вот остальные подхватили идею и начали активно обсуждать устройство этого мира и нравы местных обитателей, высказывая свои предположения. Но то, что у другой стороны в этой войне есть свои маги, Грунг не сомневался. При этом ещё ни один из немцев не пытался так нагло залезть к нему в голову и перебирать там мысли, выглядывая что поинтереснее, как этот русский на своём маленьком самолётике. В памяти вновь возник леденящий кровь синеглазый взгляд. Грунгу пришлось заставить думать себя о чем-то другом, более приятном. Он начал вспоминать родные леса, по которым так любил гулять в детстве, семейный двор и родителей и в итоге не заметил, как провалился в сон.

***

Вода была слишком мутной, чтобы что-то разглядеть, но тёплой и подниматься на поверхность совсем не хотелось. Нет, всё-таки нужно подняться и сделать вдох, ведь ещё там, наверху, очень светло. Взмахнув руками, Грунг оттолкнулся от воды - откуда-то появились водоросли, заполнившие всё вокруг, и его рука схватила целый комок подводной травы. Пальцы нащупали в нем что-то твердое. Он распутал водоросли и увидел в руках деревянную лошадку. Небрежно отбросив эту ерунду в сторону, Грунг поспешил подняться на поверхность: ему нужен воздух. Но вдруг кругом появилось великое множество таких же лошадок, только они стали огромного размера и преграждали путь наверх. Оказавшаяся в руках любимая булава изменила ситуацию, и Грунг начал разбрасывать в стороны этих деревянных истуканов. Потихоньку он пробирался вверх. Там наверху Дом, он чувствует свой мир, нужно лишь всплыть на поверхность, и он окажется в своём мире, дома. Долбаные лошади, их все больше! Деревянные головы легко отлетают в стороны и дробятся на щепки, но вскоре деревяшек вокруг становится так много, что перед орком образуется сплошная деревянная стена, которая преграждает путь. С размаху в отчаянии он долбит её своей булавой. Наконец образовался пролом, и орк, раздирая края дыры, в бешенстве пролазит в неё. И вот поверхность: вынырнув, Грунг наконец делает вдох!

Он огляделся: кругом туман, ничего не видно. Вода становится теплее, более вязкой, чернота краснеет, приходит осознание, что теперь Грунг плавает в кровавом озере. Он полностью в крови. Сквозь туман начинает виднеться берег, на нём сидит едва знакомый силуэт.

Грунг отчаянно начинает грести к берегу. Плыть в крови тяжело и мерзко.

– Эээ, нет! Ты что, думаешь, всё так просто?
– голос Ранка Лютого, знакомый до боли. Грунг потерял большую часть своих бойцов, но утрату Ранка переживал тяжелее всего.

– Искупайся-ка ты получше, - серая фигура берет в руки длинную жердь и, уперев рогатиной Грунгу в грудь, отталкивает его от ставшего таким близким берега. Вот эта скотина опять начинает издеваться и нести свою недошаманскую фигню, которую никто не понимает! Некоторых даже смерть изменить не может.

– Ну уж нет! Теперь поплавай...

***

Лёгкий пинок в бок срывает покров сна.

– Командир, хорош храпеть! Не слышно ни хрена. – Лрнур, разбудив Грунга, вернулся к маленькому окошку, где расположились Муг и Ранк.

Грунг протёр глаза. Похоже неплохо он поспал, но не очень удобно: шея затекла - надо бы размять.

– Грунг, давай сюда, – позвал его Лрнур

Командир добрался до окошка и увидел, как Матиз, отбросив в сторону окурок, отделился от компании в чёрных балахонах и уверенной походкой отправился к избушке, в которой находились орки.

Глава 5 «Трудовые будни»

Спустя две недели.

БССР. 25 километров от линии фронта.

Осень вступала в свои права и ночи в лесу стали совсем тихими, деревья сбросили листву и лунному свету ничего не мешало проникать сквозь кроны деревьев. Под светом местной Луны видимость была отличная. Орки вышли на охоту и придерживаясь привычной оркской тактике успешно загоняли дичь. По мимо того, что охота проходила в чужом мире, были и другие нюансы, например, то, что та самая дичь представляла из себя вполне разумных существ…

В охотничьем мастерстве равных оркам в родном мире нет, а в этом и подавно. Грунгу не нужно видеть или слышать своих напарников он и так прекрасно знает где они сейчас. Муг с Лрнуром широкой дугой заходят с подветренной стороны менее чем в тысяче шагов впереди командира, они нарочно шумят, корректируя путь убегающих жертв. Грог в сотне шагов левее, он выходит наперерез жертвам с противоположного фланга от командира. Загоняемые несчастные находятся в панике, орки это очень хорошо чувствуют.

Грунг прислушался, он уже слышит хруст ломающихся веток и шуршание листвы под маленькими ножками. Когда разумное существо поглощено страхом думать оно перестаёт и движимое паникой совершает много ошибок. Так что загонять такую жертву даже легче чем охотиться на дикого зверя. Ещё немного и капкан захлопнется, жертва выйдет либо на Грога, либо на Грунга. Вскоре хруст веток в нескольких десятках шагов от Грунга подтвердил, что удача сегодня на его стороне.

Грунгу остаётся лишь сместиться на несколько шагов вправо, бить этих существ опасно – слишком мелкие и хилые. Достаточно лишь подлой хулиганской подножки. Маленькое щуплое тельце неслось по лесу ловко обруливая стоящие на его пути стволы деревьев. Не плохо у него это получалось до тех пор, пока препятствия были неподвижны. Нога Грунга оказалась на пути этого существа слишком внезапно. Грунг даже немного сжалился и довернул голень, дабы удар пришёлся по касательной. Хилое тельце впечаталось в непреодолимое препятствие и с визгом, растопырив тонкие узловатые конечности плюханулось на лесную подстилку почти под ноги к прибывшему на подмогу Грогу.

Орк с готовностью схватил верещащее существо за шиворот и на вытянутой руке поднял верх.

Мелкое, худощавое, но жилистое тельце, укутанное в тряпочные и кожаные одеяния с различными вставками, заклёпками и колечками из красного металла. Серое лицо с невероятно большими желтыми глазами, нижняя его часть замотана в тряпку и закрывает рот и нос словно маска. На голове кожаная шапочка на которую натянуты защитные очки с тёмными стёклами, чем-то похожие на те, которыми пользуются кузнецы орков для защиты глаз от искр и яркого света пламени.