Отряд К10

Ее филлипику оборвал Фрэнк, звучно стукнув кулаком по телевизору.

– Вы явно что-то от нас скрываете.
– Очень спокойно сказал он.

– Нас не интересуют ошибки в бумагах и процесс утилизации.
– Добавил Борис.
– Нам нужно знать, куда девается кровь.

– Может просто заберем её в допросную?
– Поинтересовалась Кали.
– Что мы, в самом деле цацкаемся?

Губы Биологис задрожали, она опустила взгляд и попыталась плотнее закутаться в свою мантию.

– Я не знаю, куда уходит кровь. Да, мы продаём кровь на сторону, но... небольшие объемы и это в основном косметические компании, ну сами понимаете... А на нынешнее жалование прожить совершенно невозможно!

Она подняла глаза.

– Но это маленькие объемы! Мы точно не сделали ничего … плохого.
– Закончила она своё предложение куда менее уверенным тоном, чем начинала.

– Бухгалтерские книги есть?
– Поинтересовалась рыжая.

– Да, но вы там не разберетесь...

– Разберемся.
– Уверенно кивнула ей Ковальски.

Кирианна аккуратно поднялась и не спеша, по стеночке, поползла в свой кабинет. Открыла холодильник и из лотка внизу извлекла небольшой, плотно сшитый блокнот.

Внутри обнаружилась таблица, явно с датой, объемами и данными о покупателе, но заполненная явно каким-то кодом.

– Давай ключ от кода.
– Безапелляционно потребовал Фрэнк.

Та несколько замялась.

– Видите ли, это не совсем код...

– Бабуль, не теряй нить повествования. Говори что хотела.
– Рыкнул на неё Борис.

Биологис всхлипнула, вцепившись руками в свой балахон на груди.

– Это язык. Это другой язык. Я конечно могу послужить переводчиком, но вы понимаете, что...
– Она тяжко вздохнула.
– Да, я могу послужить переводчиком.

– Что за язык, женщина.
– Раздраженно спросила Кали.

– Язык исконных обитателей этой планеты. Доимперский язык.
– Призналась та.

– Понятно.
– Сказала Кадис.
– Нас интересует покупатель, появившийся около двух месяцев назад и в общей сложности купивший около 120 литров.

– У нас никогда не было таких объемов.
– Захлопала глазами бабушка.
– Косметические клиники никогда много не берут, это не афишируемый бизнес. За последние два месяца продано всего 10 литров.

– А утилизировали?

– Около 38.

– Кто еще имеет доступ к крови непосредственно перед утилизацией?

– Курьеры доставки, принимаю кровь я, потом она отправляется в хранилище, там проводит не больше суток. Объемы у нас невелики. И два техника непосредственно занимаются уничтожением.

– В вашем присутствии?

– Не всегда.

Математика все равно не сходилась. На каждого убитого приходилось 10-15 литров дополнительной крови, если считать, что применяли и его собственную.

– Как вы считаете, на каком этапе можно относительно незаметно изъять большое количество крови?
– Академическим тоном поинтересовалась Кадис.

– Единовременно — ни на каком.
– Уверенно ответила Биологис.
– Малыми порциями возможны варианты. На станциях переливания — знаете, усушка, утруска.
– она усмехнулась.

– Потери при транспортировке курьерами... А как вы пришли к этой цепочке выводов? Почему считаете, что именно из нашей конторы утекло?

– В обнаруженной нами крови присутствует широко используемый на планете консервант. У нас сложилось впечатление, что только списанную кровь можно изъять в значительных количествах,, не оставив следов в отчетности.

Биологис задумалась, потёрла подбородок и сказала.

– В целом, еще могли увести просто консервант. Его производят в Корне, небольшая химическая лаборатория. Она работает для нас, в основном... Я не знаю, продают ли его кому то еще. А сам процесс заготовки и консервации не так уж технически сложен.

Кадис кивнула ей.

– Что ж, мы просим прощения за поздний визит и благодарим за сотрудничество.

Борис передал ей блокнот.

– Всегда пожалуйста, только в следующий раз все е приходите на работу. У меня здесь тесновато для приема гостей.

– Она явно рада, что мы уходим и не задаём больше вопросов.
– Светски сказал я на глоссии.

– Принято. Борис, оставь стрекозу в режиме записи.
– Распорядилась страйк-коммандер.

– А что это у вас не стене висит?
– Энергично поинтересовался я у бабульки, двигаясь в сторону лазгана.

Она перевела взгляд на лазган, затем обратно на меня и со слабой улыбкой ответила.

– Это оружие моего сына. Это память о нём.

В это время арбитр, будучи абсолютно незамеченным, разместил стрекозу в помещении.

Дождь настойчиво стучал по крышам и медленно просачивался сквозь одежду, запуская холодные, липкие щупальца кажется прямо в душу.

Раздался щелчок. Кадис подставила ладонь, собирая крупные, холодные капли. Медленно растёрла их между пальцами.

– Нехороший дождь.
– Холодным, как лед, голосом сказала она.
– Что-то произошло. По нашей части. И произошедшее сейчас изливается кровавыми каплями на этот проклятый город.

Над горизонтом показались первые лучи зарождающегося рассвета.

Борис, прикрывая рукой планшет отсматривал видеопоток со стрекозы. Кирианна Туум сидела, прижав к груди свою тетрадь, слегка раскачиваясь и что-то бормоча себе под нос.

Фрэнк подошел ближе, заглядывая через плечо, арбитр прибавил громкости. Гвардеец чуть наклонил ухо к планшету, одновременно ловя взглядом движение губ женщины.

– Они не узнают о тебе, они не найдут тебя, я никому о тебе не расскажу.
– Произнес он.
– Совсем никто, даже слуги закона. Нет, нет, я не предаю Империум, конечно. Ты же не делаешь ничего дурного. И я не рассказала о тебе. Я никому о тебе не расскажу.

Они переглянулись между собой, перевели взгляд на Кадис. В ясном взоре силовиков читалось лишь одно желание — вынести дверь и вернуться к экспресс-допросу технопослушницы на новом уровне. Коммандер посмотрела в их честные глаза и устало махнула рукой.

– Если бабку с перепугу хватит инфаркт, Ковальски, будь готова откачивать. Действуйте.

Дверь с грохотом вылетела внутрь вместе с одной из петель.

На видео со стрекозы бабулька подскочила как ошпаренная и заметалась по комнате, попыталась сорвать со стены лазган, хотя слот для энергоячейки был пуст, оружие не было заряжено.