Отряд. Тетралогия

– Как это… почему… Стойте!! – Грубый голос Ломакина сорвался на визгливый крик. – Подождите!! Я… я не соврал, я же вам правду сказал!!! Клянусь! Я же в плен сдался!! За что?!

– Вставай, – безо всякого видимого усилия, одним движением руки Михаил вздернул на ноги обмякшего мужика, который весил уж никак не меньше девяноста килограммов. – Вставай и не ори.

– Не убивайте!! – попытался рухнуть на колени Ломакин, но Малышев удержал его на ногах, встряхнув за шиворот, словно кот крысу.

– Отставить, – вздохнул Велга и, подмигнув Малышеву, холодно улыбнулся пленнику. – Теперь я вижу, что ты не врешь, Ваня. Не бойся, я пошутил. Мы не убиваем пленных.

Иван Ломакин издал неясный горловой звук, закатил глаза и повалился без сознания.

– Ловко вы его, – одобрительно заметил Малышев, бережно опуская пленника в траву. – Даже я, признаться, чуть было не поверил.

– Ты посмотри, что у него с рукой, Миша, ладно? – попросил Велга. – Перевяжи там, то, се… И веди потом к костру – пусть поест с нами. А я действительно пойду переоденусь в сухое да спирту тяпну граммов пятьдесят – что-то мне зябко становится.

Утро выдалось ясным, солнечным. По нежно-голубому небу бежали маленькие кудрявые облака, и мир вокруг показался прекрасным и удивительным.

С пленником поступили просто. Рана его оказалась не опасной (кость осталась цела), а посему ему вернули вещмешок с припасами, набив его доверху продуктами из вещмешков его убитых товарищей. Вернули также пистолет с двумя обоймами (из остального трофейного оружия повытаскивали затворы и побросали их в реку, так же поступили и с оставшимися боеприпасами после того, как часть из них распределили между собой) и отправили горемычного Ивана Ломакина назад по той же дороге.

– Рано или поздно, а людей встретишь, – напутствовал его Велга. – Постарайся быть хорошим, и с тобой обойдутся тоже хорошо. И не вздумай идти за нами. Обнаружим – убьем. Прощай.

– Один вопрос, лейтенант.

– Давай.

– Откуда у вас и ваших людей такая выучка? Вы ведь молодые все, я вижу. Когда конец света случился, небось и в школу-то еще не ходили? А ведь настоящей армии потом нигде и ни у кого не было. Но заметно, что вы все воевали, и воевали долго. И не в какой-нибудь там банде, а в хорошей армии. Не понимаю. Или я просто чего-то не знаю?

– Ты, Ваня, не один, а несколько вопросов задал. Но я тебе коротко отвечу. Рабоче-Крестьянская Красная, а позже Советская Армии, Российская Армия и немецкий вермахт. Слыхал о таких?

– Шутите, – обиженно буркнул бывший плен-ник. – Я ведь, так сказать, из профессионального интереса спросил, а не то чтобы там чего-то выпытать… Ладно. Не хотите говорить – и не надо. Пошел я. Спасибо, как говорится, за оставленную жизнь и прощайте.

– До свидания. И помни: за нами не ходить.

Дождавшись, пока Ломакин скроется за деревьями и кустами, Велга поманил к себе Малышева и тихо сказал:

– Миша, проследи за ним пару километров. Если ослушается приказа, пугни. Да так пугни, чтобы штаны обмочил.

– Будет сделано, товарищ лейтенант. Через полчаса вернусь. Малышев подхватил автомат и растворился в лесу.

Тем временем поспел завтрак, а после завтрака появился веселый Малышев, который рассказал, что плен-ник шпарит по дороге не оглядываясь и, судя по всему, собирается так шпарить еще очень долго.

– Отлично, – кивнул Велга. – Садись, ешь, мы там тебе оставили. Ну что, господа-товарищи-граждане, покурим да обсудим дела наши неважнецкие?

– Отчего это они неважнецкие? – удивился Дитц.

– Сорок человек хорошо вооруженных солдат впереди, Хельмут, – напомнил Велга. – И эти солдаты, как ты, надеюсь, понимаешь, нам не союзники, а совсем даже наоборот. К тому же они опережают нас на день пути.

– Догоним, – уверенно заявил Валерка Стихарь. – Во-первых, девять человек идут всегда быстрее, чем сорок четыре… Во-вторых; мы не просто пехота, а разведчики как-никак. Ну и, в-третьих, мы их гораздо моложе. Я так понял, что в том отряде всем лет по сорок и больше. Так?

– Мне, Валера, тоже гораздо больше сорока, – сказал Юрий Алексеевич.

– Ну, вы у нас мужик крепкий! – успокоил его Стихарь.

– Они тоже небось не лаптем щи хлебают, – подал голос осторожный Вешняк. – На такое дело слабаков не пошлют.

– И потом, – сказал Дитц, – у всех у них, насколько я понял, имеется изрядный боевой опыт. Откуда бы, а, Юрий Алексеевич?

– Я же рассказывал вам, что до конца света постоянно по всему миру вспыхивали мелкие войны, – вздохнул Юрий Алексеевич. – Россия тоже в стороне не осталась. Те, кому сейчас по сорок пять – сорок шесть лет, вполне могли в юности побывать в Афганистане, где мы тогда воевали. Правда, под самый конец уже, но могли. Потом тоже всегда было где пострелять. Так называемые "горячие точки" были и на Кавказе, и в Таджикистане… Да мало ли! После конца света вообще хаос начался. Все тогда, кому не лень, за оружие хватались. Так что те, кто хотел, боевого опыта набраться могли.

– То есть, – сказал Велга, – мы должны исходить из того, что нашим противником является не какая-то там банда, а хорошо обученное и вооруженное воинское подразделение, имеющее к тому же немалый опыт реальных боев.

– Скорее всего так и есть, – подтвердил Юрий Алексеевич. – Сержант Вешняк правильно заметил, что на такое дело слабаков не пошлют.

– Итак, – подытожил Велга, – я считаю, что в сложившейся ситуации противника необходимо сначала – догнать, а уже потом решать, что с ним делать. Думаю, что шансов у нас больше. Они уверены, что мы уже уничтожены, а это не так, значит, фактор внезапности остается на нашей стороне. А это – половина успеха.

– Вы, герр лейтенант, прямо оратор! – восхитился Майер.

– Кх-м… – закашлялся Велга и, встретившись глазами с чуть насмешливым взглядом Дитца, хмуро спросил: – Может, у кого есть другие предложения? Я готов выслушать.

– Думаю, Саша, других предложений не будет, – твердо сказан Дитц. – Да и какие тут могут быть другие предложения? Действительно, противника нужно сначала хотя бы догнать. Вы как, Юрий Алексеевич, в форме? Предстоит серьезный марш-бросок.

– Постараюсь не подвести, – с достоинством ответил старший лейтенант Холод.

– Тогда – вперед. – Хельмут Дитц поднялся и шагнул к своему снаряжению.

– Эх, ноги вы мои, ноги! – запричитал Майер. – Нет вам, ноги, ни покоя, ни отдыха! Сколько уж сотен километров протопали вы, ноги, и все почему-то по России. Отчего так, Курт, дружище, не знаешь?

– А тут есть где это делать, – ухмыльнулся рыжий Шнайдер, закидывая за спину рюкзак и вешая на шею автомат. – Простор. И вообще. Ты же пехота? Пехота. Вот и шагай.

– Безжалостный ты, – вздохнул Майер, – и жестокий. Нет чтобы утешить как-нибудь друга перед трудной и смертельно опасной дорогой…