Отшельник
Шрифт:
* * *
– Повезло, однако, - заметил, успокаивая собак, Афанасий, вновь превратившийся в дремучего таежного следопыта.
– От реки уходят.
– Почему?
– удивился я.
– Логики никакой…
– Есть, однако. Выше по течению Чулым резко к югу поворот делает. Потом - опять на север и снова на юг. Петляет. По тайге путь вчетверо короче. Тем более вечереет…
Томский Чингачгук умолк, но я и так понял, что банде в любом
– Какой у них запас по времени?
– уточнил Семен.
– Часа два, два с половиной?
– Афанасий вопросительно взглянул на сына. Макар молча кивнул.
– Да, так и есть. Догоняем.
– Ладно, Большой Змей, веди своих бледнолицых братьев, - закончил я краткий военный совет.
– И не забывай о судьбе Сусанина.
Охотник хмыкнул и скорчил рожу. Рожа удалась, хотя исполнитель не сильно напрягался.
«Жаба» меня в тот момент, конечно, душила, но не слишком. Хотя девяносто штук «зеленых» - деньги немалые. В нашем извращенном мире даже большая кровь куда дешевле стоит. Но денег мне жалко не было. Мне было невыносимо больно, что опять в мою тихую - такую недолго тихую - жизнь снова без спросу вломились уроды в грязных сапожищах. Они этими сапожищами по душе моей, пусть и неправедной, потоптались.
И я понял: не жить им.
* * *
Третий костер был самым ярким. Вокруг него расположилась большая часть банды - человек десять, - попивая водку, коньяк, виски, текилу и заморское пиво «Грольш». Все это считалось законной добычей, и каждый торопился усвоить свою долю прежде, чем до нее доберется сосед. Умопомрачительная смесь туманила и без того не слишком светлые мозги, развязывала языки - и каждому налетчику позарез требовалось поведать приятелям о своих скромных подвигах. Перебивая друг друга, герои хвастали взахлеб:
– Нет, Колян, ты видал, как я эту зверюгу - влет?…
– Ну, ты тележник, Сиплый. В какой влет? Тявкала издалека и тявкала, никому не мешала… прямо загрызла бы всех лайка вусмерть - смех один.
– Да, братаны, - вы орлы просто: вдвоем шавку замочили, хе-хе. Вон Васька с Жоркой Мажором аборигена как завалили - и волыну поднять не успел, таежник хренов!
– А сам-то ты, Корж, много наработал?
– обиделся Колян за приятеля, над которым только что сам подтрунивал.
– А когда все сделано было, первым зато метнулся наверх - по ящикам шарить. Герой, твою мать!
Корж побледнел:
– Ты мать мою не тронь, сука. Против псины ты молодец, конечно. Но еще раз поганое свое хайло раззявишь - голыми руками порву!
Как и многие беспредельщики, молодой механизатор Серега Коржов, с младенчества поправший все Божьи и человеческие нормы, остро нуждался в чем-то святом. И таким безгрешным светлым символом, бескорыстной жертвенной любовью оставалась для него старенькая больная мама. Едва ли не половина «зарабатываемых» денег уходила на лекарства. Мама, в свою очередь, любила своего оболтуса слепо и беззаветно. Он для нее навсегда оставался нежным и маленьким. И хотя за плечами его ходок пока не было, на совести ребенка тяжелыми гирьками висели уже семь жмуриков. За маму Корж не задумываясь добавил бы к гирькам восьмую…
По другую сторону костра матерый мужик, статью похожий на
медведя, а мордой на вепря, пошерудил в огне палкой, отчего к небу тут же взвился столб искр и пепла. На него зашипели с подветренной стороны те, на кого этот пепел посыпался:– Что тебе неймется, Утюг? Уйди от огня на хер, лучше коньяку глотни!
Бутылка скрылась в мохнатой пятерне Утюга. Он надолго присосался к едва выглядывающему горлышку. Отвалился с явным сожалением, осторожно держа темную бутыль двумя пальцами, отставил на вытянутую руку, повернул этикеткой к огню, вгляделся и неожиданно выдохнул:
– «Самус»… ох и «Самус»!
Кто-то хихикнул, кто-то громко икнул.
Утюг недобро ухмыльнулся. Верхняя губа его, криво приподнявшись, на мгновение обнажила острый желтоватый клык, отчего сходство бандюгана с вепрем стало стопроцентным.
Опьяневшие флибустьеры продолжали веселиться. Двое поднялись и, покачиваясь, будто морячки на побывке, ушли помогать братве у соседнего костра вспомнить слова песни про Ванинский порт. А у того костра уже и плясать народ порывался. Кто-то полез в рюкзак за тушенкой, почувствовав, что одним луком закусывать текилу уже западло… Один дурик ползал вокруг костра, собирая пустые бутылки, и выставлял их в ряд. Что он намеревался - сдавать их в ближайшем, километрах в семистах, пункте приема стеклотары или палить по ненужной посуде из дробовика - так и осталось невыясненным. На очередном круге сбора стеклянного урожая конечности его подломились, он распластался на земле и захрапел, странным образом попадая в такт доносящимся словам: «пятьсот километров тайга, где водятся дикие звери, машины не ходят туда, бегут, спотыкаясь, олени»…
Вожак расположился чуть поодаль, хотя и в пределах светового круга. Он тоже был хмельным, но далеко не таким веселым, как его легендарный тезка. Впрочем, и княжон поблизости не наблюдалось. Атаману приходилось довольствоваться обществом двоих собутыльников.
– А что, Стенька, может, нам за такой успех накинут чего?…
– Накинут, не сумлевайся, - недобро пошутил главарь.
– Сначала догонят, потом накинут.
– Тьфу-тьфу-тьфу!
– сплюнул через плечо черноусый Таксист, самый надежный член банды.
– Не буди лиха, атаман. И так вон разорались кретины - в Новосибирске слышно. Зря мы затеяли привал. На стрежне Чулыма спокойнее было бы.
– Мне оно надо, что ли?
– огрызнулся Стенька.
– Ладно, не ссыте вы. Обойдется. На сто верст поблизости никого. Только этот дачник с ленивой прислугой где-то шляется. Повезло ему в этот раз - живым остался. Самому же спокойнее к нам теперь не соваться, не искать на жопу приключений.
– И откуда ты все знаешь, Степан?
– подивился третий.
– Слухами земля полнится.
– Вожак усмехнулся.
– Но слухи верные денежек стоят. У Кислого всюду люди, каждый свою копейку за информацию получает. Недавно на дачку эту майор с зоны одной наведывался, разглядел кое-что, ну и с Сашей перекашлял за эту тему. Долю свою получит. Еще есть нужные пацаны, ну и бабло всем требуется. Так что вы на премию рты не разевайте. Спасибо скажите, что без дела не сидите, неделями по чащобе не шляетесь, выискивая незнамо что.
– А что мы?
– примирительно заметил Таксист.
– Мы не жалуемся. Нам бабулек хватает. Сейчас нам если и не хватает чего, так это телок…
Собственно, вся честная компания подошла к той стадии опьянения, когда начинает остро не хватать хлеба, зрелищ и любви. Все эти «основные инстинкты» проснулись в лиходеях одновременно. Поэтому уже не разобрать было, кто и чего хотел конкретно. Просто некоторые двинули к посапывающему у догорающего костра кашевару, другие радостно завозились с оружием, обнаружив уже расставленные на поляне мишени, третьи стали подзуживать успокоившихся было Коляна с Коржем…