Отсроченный платёж
Шрифт:
Между тем Шатов тоже протянул Рощину руку. Павел протянул свою. С самой первой встречи как будто какая-то невидимая чёрная кошка пробежала между этими людьми. Прошло уже несколько лет, а отношения между ними сохранялись на отметке ниже нуля, как любил говорить Знаменский. Он уже не раз пытался сделать их если не друзьями, то хотя бы приятелями. Конечно же, будучи русским человеком, Стас и попытки предпринимал совершенно русские – заказывал столик в ресторане, придумывал какой-нибудь повод, и они ехали все вместе, конечно же, выпивали, потом находилась какая-нибудь тема для разговора, а дальше сходились вместе лёд и пламень, и они спорили. Спорили до возведённого в абсолют нетерпения, приводя все мыслимые аргументы, разбивая доводы друг друга и подлавливая оппонента на нестыковках, Шатов раздражался, Рощин редко терял самообладание, а Знаменский, давно потеряв нить разговора, тихо напивался до совершенно безобразного состояния. После третьей или четвёртой попытки (Знаменский точно и не помнил), «федеральная
– Ну давай хвастайся, чего там у тебя? – Знаменский расположился у длинного стола, Шатов сидел напротив, закинув ногу на ногу.
– Слушаюсь, господин генеральный директор!
Павел щёлкнул кнопкой на пульте управления, на экране проектора появился логотип компании и началась презентация.
Рощин смотрел её уже в сотый раз, но сегодня, после десятка его редактур, она казалась ему идеальной. Он наблюдал за Знаменским и Шатовым и ему казалось, что они удовлетворены происходящим на экране. Лицо Марка было серьёзным и непроницаемым, но за эти годы Рощин достаточно его изучил. Он был доволен, но дожидаться от него слов похвалы или прямого признания качества проделанной работы не приходилось. Знаменский же напротив, удовлетворённо кивал головой в такт говорящему по-английски голосу, широко улыбался, хотя Рощин знал на сто процентов, что Стас ни черта не понимает. Изучение иностранных языков не давалось Знаменскому просто никак. Он относился к типу людей, которые привыкли жить в своей раковине, тяжело прощались со старыми вещами и, говоря современным языком, «тяжело выходили из зоны комфорта». Люди этого типа страшно страдают от всевозможных изменений условий, малейшего отклонения от испытанных течений и тяжело расстаются с привычками. Однажды обрисовав круг своих интересов, привязанностей и пристрастий, Знаменский практически не выходил за его пределы, и новые термины, технологии, сетевые и программные возможности отскакивали от него, как капли дождя от куска оцинкованного профнастила. Английский язык тоже оказался вне этого незримого для остальных круга его персонального комфорта. Рощин с усмешкой вспоминал, как ему приходилось переводить Знаменскому совершенно смешные, известные каждому школьнику слова, когда они въезжали в гостиницу в Лондоне или проходили таможенный досмотр в аэропорту Хитроу.
Зато в отличие от Знаменского, Шатов говорил на английском почти так же свободно, как и сам Рощин. Вообще, было непонятно, как два таких разных человека, как Стас и Марк могли быть не просто партнёрами, но ещё и друзьями. Хотя, с другой стороны, как гласил один из важнейших законов физики – разноимённые заряды притягиваются. Этот же закон дополнял – одноименные заряды отталкиваются, и это частично объясняло тот факт, что дружбы между Рощиным и Шатовым как-то не получалось.
– Отлично вышло! Молодец Паша! – наконец встал из-за стола Знаменский. Он просто сиял, как начищенный самовар.
Шатов кивнул на стопку сложенных папок:
– Контракты?
– Да, юристы подготовили контракты, спецификацию, отчёты изыскателей. Там же смета, расчёт авансовых платежей, копии учредительных документов и лицензий. Как я понимаю, летим все?
– Разумеется, – Знаменский присел на край стола. – Вылет в понедельник, в шесть сорок, завтра воскресенье, поэтому отоспимся и… надо ставить точку.
– Стас, мы ещё не обсудили один момент. Что с оплатой? Стоимость проекта более двухсот миллионов евро, как будем проводить? – Шатов вопросительно смотрел на Знаменского.
– Деньги пойдут в четыре платежа, поэтапно. Предварительно оговорено. Авансовый платёж в течение двух недель после подписания контракта, остальные три транша по мере выполнения работ. Суммы как раз и нужно обговаривать при заключении.
– Да это понятно, куда будем принимать? Мы разговаривали насчёт офшора, всё в силе?
Знаменский улыбнулся. Он достал из внутреннего кармана пиджака сложенный напополам лист и положил на стол:
– Мы, Знаменские, слов на ветер не бросаем! – всё так же широко улыбаясь, он продолжил: – Компания Leader Building Ltd. Зарегистрирована на Виргинских островах неделю назад. Бенефициары – господа Знаменский, Шатов и Рощин. Поздравляю вас и хотел бы сбрызнуть это событие! Паша, есть чего в загашнике?
Рощин взял листок, оставленный Знаменским. Это была выписка из реестра, он быстро пробежал её глазами, наконец удовлетворённо кивнул:
– Всё так. А пить с утра грешно. К тому же, думаю успеем в Риме, сразу после подписания контракта.
– Кашу с вами не сваришь – съязвил Шатов, но было видно, что он доволен. – Короче, сегодня-завтра выходные, в понедельник переговоры, потом вы, как хотите, я возьму недельку отпуска. Давно Вике обещал Венецию и Милан, как раз до авансового платежа есть пару недель. Заряжу, так сказать, батарейки.
– Я пас, – отозвался Знаменский, – есть дела в городе.
– У меня тоже ещё три проекта в работе. – Рощин понимал, что вопрос Шатова относился к одному Знаменскому, но всё же ответил.
– Ну, как
знаете. Тогда встретимся в аэропорту. Документы забрать? – Марк кивнул на стопку.– Я заберу. Вечером ещё полистаю. – Знаменский подхватил папки-накопители – Давайте, до встречи!
Марк встал, они со Стасом по очереди пожали руку Рощину и вышли из кабинета. На лестнице Марк спросил:
– Чем заняты с Кирой вечером?
– Да вроде нет планов.
– Приходите к нам, Вика ужин приготовит, посидим.
– Отлично! Договорились!
– Тогда в семь.
– По рукам!
Марк хлопнул товарища по плечу:
– Езжай, меня не жди, я возьму такси. До вечера!
ГЛАВА 3
Утро вышло по-настоящему субботним. Виктория проснулась оттого, что попросту выспалась. Нет, конечно, она и в будние дни не унижала себя ранним пробуждением, но все же её будил приход няни, а случалось это не позже десяти часов. Сегодня, проснувшись и разлочив своим касанием смартфон, она обнаружила, что уже одиннадцать. Естественно, от Марка уже было сообщение:
Марк
Сегодня будут Знаменские. Договорились на 19, ужин с тебя)
Вика села на кровати, вытянула вверх руки, потянулась и пошла в ванную. Шёлковая сорочка медленно сползла с её тела, обнажив прекрасную и ухоженную фигуру. Она рассматривала себя в зеркало, критично оценивая каждый изгиб, повернулась в профиль, втянула живот, поиграла ягодицами, ещё не потерявшими своей упругости, затем показала отражению белоснежные зубы, откинула со лба непослушную прядь вьющихся волос и вдруг прямо голышом пошлёпала обратно в спальню. Здесь она взяла в руки смартфон, и пальцы ловко забегали по экрану:
Будет япония) Купи рукколу, сыр, авокадо, семгу. Целую)
Марк был онлайн, ответ пришёл через секунды:
Марк
Ну куда целую то? Она как корова размером.
Вика прыснула со смеху.
Вика
Шатов, Шатов…))) Семгу можно в вакуумке. Это я тебя целУю))
Марк
ок))))) И я тебя целУю)
Вика
Когда будешь?
Марк
Около 17
Вика отложила гаджет и снова прошла в ванную. Там она встала под душ и подставила лицо под струи тёплой воды. Вот уже двадцать лет они женаты. И ведь впечатления об этих годах совершенно двоякие! С одной стороны, кажется, что всё было как вчера, ещё вчера Шатов, этот двадцатилетний мальчишка провожал её от дверей института до дома. Ещё вчера он читал ей Бродского на набережной и угощал шампанским на последние деньги, катал на детских каруселях в парке и доставал билеты на концерт «Руки вверх». Ещё вчера они гуляли по городу до самого утра и попали под такой ливень, что промокли от макушки до пяток, и Вика долго болела, а Марк вечерами сидел у её кровати и гладил её по голове, пока она спит. Ещё вчера… А с другой стороны, как будто и было всё в другой жизни… В другой жизни жил тот романтичный и тонкий во всех смыслах паренёк, так трогательно ухаживающий и чувствующий. Такой внимательный и переживающий… Конечно, Марк изменился за эти годы, но ведь не меняется только то, что мертво. Жизнь, обстоятельства, слова, поступки окружающих – всё то, что составляет объективную реальность бытия, конечно же, меняет человека, переворачивает его представление об окружающем мире и в конечном итоге формирует как личность. Французы говорят: «Люди кричат, что ты изменился, когда ты перестаёшь делать то, что они от тебя ожидают». Изменилась ли сама Вика? Разумеется, да. И она это сама отчётливо понимала, не понимала она лишь одного, в какой момент изменились их с Марком отношения? В какой момент они повернули не туда? Или эта метаморфоза – тоже часть объективной реальности? Они не заметили момента, когда перестали разговаривать друг с другом, как сами собой куда-то делись те миллионы тем, на которые раньше они спорили, над которыми они вместе смеялись и из-за которых даже ссорились. Ведь если сейчас посчитать количество слов, сказанных ими друг другу за сутки, то их едва наберётся пара сотен. Дежурные поцелуи в щёку и дежурные фразы, брошенные на бегу, второпях… Дежурные подарки в виде сертификатов и карточек сетевых магазинов…. Ведь если вдуматься, они созданы для случаев, когда не знаешь, чего подарить. А как можно не знать, что подарить человеку, которого любишь? Которого знаешь лучше, чем самого себя. Ведь это значит, что получать сертификат – это обидно, а дарить его – стыдно, потому как этот подарок как пиратская чёрная метка для ваших чувств. Вручая его, ты как бы говоришь: «У тебя сегодня праздник, я должен тебе что-нибудь подарить. Не имею ни малейшего понятия, что ты хочешь, и знать особо не хочу. Поэтому сходи сам(а) и выбери на своё усмотрение». Вот именно так это выглядит и именно так и Марк, да и сама Вика, чего уж там говорить, жили последние несколько лет. И, перепутав сегодня ударение в слове, причём в слове знаковом, Марк, сам того не зная, плеснул бензина в костёр её размышлений.