Отстающая
Шрифт:
Лотор поднял голову, когда совсем рядом раздался выстрел. Лейтенант прикончил проводника, ногой столкнул его тело в воду, и оно медленно крутилось возле островка, задевая редкую траву на краю. Немного мозгов выплеснулось на мох, Брюн моргнул и отвернулся. Теперь нечего было и думать о возвращении, только туземец знал путь через болото. Мужчина переступил с ноги на ногу, взглянул на тяжело дышащего Марша.
— Что будем делать? — нерешительно спросил Амори Лорх.
Боуэн холодно посмотрел на него, безумные глаза обшарили лицо солдата так, что тот отступил на шаг и едва не свалился в трясину.
— Попросим штаб о помощи и подождём, пока они нас не вытащат.
Лотор подумал, что попросить помощи они могут, но далеко не факт, что за ними придут. Они в самом глухом уголке
— …оставаться!
Марш грязно выругался и отшвырнул рацию. Похоже, до него дошло, что он совершил ошибку, убив проводника, однако Боуэн был не из тех, кто признаёт свои действия неправильными. Брюн задумчиво посмотрел на него, сел на землю и принялся чистить автомат. Он думал, что оружие ему понадобится, когда лейтенант сойдёт с ума окончательно. Судя по всему, ждать этого осталось недолго.
Лотор перевернулся на другой бок, задышал чаще, на лбу выступили капельки пота.
За три дня до убийства Амори они разделили между собой последние чёрствые галеты из неприкосновенного запаса. Брюн исхудал, форма висела на нём мешком, глаза ввалились, но голод он переносил лучше, чем остальные. Мужчина словно спал с открытыми глазами все две недели болотного плена, реагируя лишь на реплики, обращённые непосредственно к нему. Сначала у них ещё были силы шутить, перебрасываться колкими фразами, рассказывать анекдоты, но уже несколько дней на островке стояла зловещая тишина, перемежаемая лишь их дыханием, постепенно становившимся тише и тише. Мрачный лейтенант исподлобья зыркал на них налившимися кровью глазами, крутя в руке нож, и в разговорах участия не принимал. Лотор следил за ним, прижимая к себе автомат, и ждал неизбежного.
Всё началось с истерики Лорха, не выдержавшего всеобъемлющего молчания. Он говорил и говорил, поносил Марша, штаб, власть, его голос возвышался и возвышался, под конец перешёл в визг, слёзы катились по худому лицу, капая на грудь, Амори задыхался… То, что произошло дальше, Брюн видел, как в замедленной съёмке. Боуэн смерил Лорха взглядом, привстал и метнул нож. Лезвие вонзилось в горло, мгновенно окрасилось кровью, на губах Амори вздулись кровавые пузыри, руки вцепились в рукоятку оружия, ощупали её, глаза закатились. Лейтенант бросился вперёд, выдернул нож, ударил ещё раз, и жертва, дрогнув, затихла. Все молчали, охваченные ужасом, Лотор стиснул автомат, готовый убить сумасшедшего, если тот кинется, но Марш не сделал этого, лишь снова сел на место с непроницаемым лицом.
… Вечером они вырезали самые лакомые куски из тела товарища и зажарили их на костре. С мяса в огонь капал жир, соблазнительный аромат еды вызывал неконтролируемое слюноотделение, и Брюн поспешно утёр рот, глядя в пламя слезящимися глазами. Ему тоже хотелось есть, но не это. Определённо не это. Он вызвал в памяти мамины пироги, зажмурился, чтобы не видеть чужих лиц, и сжал зубы, стараясь не поддаться искушению. Лейтенант сам протянул ему кусок, но Лотор молча помотал головой, отказываясь. Боуэн усмехнулся, встретив его растерянный полубезумный взгляд.
— Сегодня ты не будешь? Захочешь завтра, рядовой. Ты же мечтаешь вернуться к мамочке?
Брюн опять заворочался в постели, из-под закрытых век потекли скупые слёзы, он застонал.
Мама. Только о ней он и думал, когда забили на мясо следующего солдата. Лотор превратился в тень, его шатало ветром, но к человечине мужчина по-прежнему не прикасался. Он ел мох, грыз траву, когда становилось вообще невмоготу, и наблюдал, всё время наблюдал… Последнюю жертву они даже жарить не стали — накинулись на неостывшее тело, как звери. Тогда Брюн сообразил, что нужно уходить. С каждым днём он терял всё больше сил, рано или поздно мог прийти его черёд служить пищей для остальных, а мужчина не сумел бы и автомат поднять, чтобы защититься. Ему было ясно, что на помощь никто не придёт, потому что никто никогда не приходит, он понял это. Их предсказуемо решили принести в жертву амбициям господина президента, только и всего.
Лотор надумал бежать ночью,
чтобы избежать конфликта с фанатиком Маршем. Остальные спали, наевшиеся, спокойные, и он немного постоял, вглядываясь в их лица. Раньше мужчина считал, что ни один из них не способен на такое, однако оказалось, что люди способны на всё. Абсолютно на всё. Брюн повернулся, занёс ногу над чёрной гладью воды… И тут зажёгся красный сигнал.— Куда идёшь, рядовой?
Он оглянулся. Лейтенант смотрел на него маниакально сверкавшими глазами, в пальцах блестело лезвие ножа.
— Иду за помощью, — ответил Лотор тихо.
— За помощью?! Ты слышал приказ? Мы должны оставаться на месте!
— Срать я хотел на этот приказ, и на тебя вместе с ним. – Мужчина поднял автомат. — Мы все сдохнем здесь, если ты ещё не понял. Мы — отработанный материал.
— Ты забыл о субординации, муд*к! — прошипел Боуэн. — Вернись немедленно! Нас спасут!
— Жди. А я пошёл.
Нож свистнул в воздухе, Брюн метнулся в сторону, уклоняясь, в два шага очутился рядом с Маршем и ударил его прикладом по голове. Лейтенант обхватил его руками, они сцепились, покатились по островку и упали в воду. Даже там Боуэн не отпустил противника, подбираясь к горлу липкими руками, в его лице не осталось ничего человеческого, и Лотор на мгновение заколебался, испугавшись, но потом снова безжалостно долбанул его автоматом. Этот удар получился удачнее, Марш затряс головой, как припадочный, и Брюну удалось вырваться. Он стоял в воде, вытаращив глаза, и выдирал ноги из трясины, когда на островке зашевелились пробуждающиеся солдаты. Лотор стремительно рванул прочь, по пояс в зловонной жиже, одной рукой он держал оружие над головой, второй хватался за ветви жалких болотных деревьев. Неожиданно накатила апатия, и Брюн подумал, что неплохо было бы позволить болоту забрать себя, но в мозг сразу же вторглись мысли о матери, братьях, Петире… Он обещал им вернуться, и вернётся во что бы то ни стало.
… Лотор так и не узнал, сколько он блуждал по болоту. Двигался мужчина, механически переставляя ноги одну за другой, иногда на плавучих островках ему попадались гнёзда личинок, и Брюн жадно пожирал их, запивая тухлой, наполненной химией и наверняка вредной для организма водой. Он сгибался под тяжестью автомата, москиты беспрепятственно садились на его лицо, руки не поднимались, чтобы согнать их. Когда впереди замаячила полоска суши, Лотор не поверил глазам. У него уже случались галлюцинации, и он подумал, что внезапно появившийся берег тоже из их числа, не позволяя ложной надежде овладеть собой, но тем не менее ускорил шаг. Земля была настоящей. Брюн последним усилием вытянул ноги из болота, рухнул на колени, пропустил сквозь пальцы жирную чёрную почву и заплакал.
Там его и нашли разведчики армии господина президента, разбившей неприятеля наголову.
Позже, в госпитале, он узнал, что его бывших товарищей всё-таки обнаружили, но слишком поздно. Все они были мертвы. Лейтенант Марш сидел на земле с полным ртом человеческого мяса, причём половина головы отсутствовала, снесённая выстрелом. Чьё-то предсмертное усилие увенчалось успехом… Всё это Лотору рассказали под большим секретом, а после того, как он встал на ноги, к нему пришли люди из окружения господина президента и велели молчать, молчать, молчать. Брюну пожаловали кучу наград и дали денег, расписали его заслуги так, будто он был героем, а не мясником, чтобы убедить его держать в себе неудобные подробности. И он покорно молчал, боясь за маму, братьев и Петира. Тогда Лотор понятия не имел, что беречь, кроме лучшего друга, уже некого…
Он закричал во сне и сел на постели. Рубашка пропиталась потом насквозь, хоть выжимай, Брюна затошнило, во рту ощущался противный привкус болотной воды. Мужчина спустил ноги с кровати и посидел несколько минут, опустив отяжелевшую голову. Дерьмо. Опять этот сон. Он поднялся, направился в душ, по пути стягивая мокрую одежду. Стоя под прохладными струями, Лотор упорно думал о другом. Дом он нашёл, как Петир и просил, и сегодня должен был показать другу результат, чтобы заручиться его согласием на покупку. Надеюсь, он будет доволен. Брюн вытерся, с наслаждением переоделся в свежее, натянул пальто и вышел из дома.