Отступник

— Нет, я никогда не читала эту историю. За что же его презирали?

— За то, что лапал бедных свинок. На протяжении почти десяти лет он был грозой фермеров от Ледяных островов до берегов империи. За его голову обещали награду в две сотни серебряных. Ни одна свинья не чувствовала себя в безопасности пока он был жив.

Она сидела глазея на меня, поправляя сползающую шляпу и смешно морщила нос, честное слово как маленький ребенок. Но поняла, что я ее разыгрываю когда все над ней начали смеяться. Так что мне пришлось прятаться за Калеба, подставляя его под обстрел из града изюмин. В итоге пару раз хохотнув над надувшей щеки как нахохлившийся воробей Летиции я ушел в нашу половину. Мы сняли циновку разделяющую лачуги, чтобы не ходить под дождем, и вешать ее как занавеску назад когда нам необходимо.

И вот повесив назад занавеску, и приготовив заранее кусок тряпки. Чтобы прикрыть в случае чего фолиант. Я попросил Полночь положить его передо мной. Он всплыл из моей тени как подводная лодка. Не спеша и величаво. Его светло-коричневый переплет был отвратительный. Почти до тошноты. Открывая взору вылитый серебром человеческий череп в огне с черным пауком на лбу, с острыми клыками больше подходящими тигру, выбитый на шелушащийся от старости и пожелтевшей словно неочищенный воск коже. Человеческой коже. Даже кинув один единственный взгляд на фолиант сразу было понято, что именно перед тобой лежит.

Книга мертвых.

Сразу вернулись все те голоса. Шепчущие на давно забытом мертвом диалекте. Все разом, но каждый свое. Паучий язык был странный язык, он был щедро напичкан глухими словно сухой кашель и шипящими звуками. Как будто с тобой змеи разговаривают. Я не понимал ни слова из этого монотонного хора. Как и не понимал эти руны насечки, смахивающие на уродливые иероглифы. Я аккуратно дотронулся до нее, и они стали громче и четче. Совсем немного слабее чем голоса моих друзей сидящих за шторкой двух ярдах.

Великий раскол разваливший могущественную империю изнутри и последовавший за ним упадок были больше тысячи лет назад. Плюс сама история паучьей империи насчитывала больше тысячи лет. И неизвестно сколько до нее. И я не знал сколько веков назад была написан этот трактат. Но для тысячи с лишним лет книга была в превосходном состоянии. Так что передо мной лежал целый мир, новый, огромный, непостижимый и ужасающий в своем величии мир магии, считавшейся запретной для любого здравомыслящего человека.

Каждая из страниц была выполнена так же из человеческой кожи. Какие-то страницы были сжаты так, что распрямить их без опытного мастера по работе с кожей было решительно невозможно, кое какие были вырваны. Кое-какие склеились между собой. Где-то давно проступила плесень и размыла часть текста, а теперь это все засохло размытым пятном. Я открыл ее на случайной странице в середине книги, попав на зловещий рисунок. Пентаграмму из пяти рунных кругов, один большой ведущий и еще один внутри него поменьше. И три маленьких, которые образовывали треугольник, выступая полукружьями за ведущий круг. В центре было изображено выпотрошенное тело с поясняющими пометками сбоку от пентаграммы. Вся многоголосица тут же отступила, вещая как бы сзади. Кроме одного голоса, он был слышим гораздо четче. Продолжая вещать, судя по всему поясняя это изображение. Это было сродни прослушиванию записи лекции. Я слушал этот шипящий и кхекающий диалект, и боковым зрением увидел, как отдернулась шторка. Быстро закрыв книгу и набросив на ее тряпку. Мари пришла что-то спросить, но увидела, что я быстро закрыл фолиант тряпкой. Она прищурилась, и снова задернула циновку. Отгородившись от остальных.

— Что это Дарий? — Она указала на толстую книгу под тряпкой лежащую передо мной.

— Книга, я забрал в библиотеке Наместника. Когда вытащил Летицию.

— Можно я посмотрю. — Она было потянулась к ней.

— Я бы не стал этого делать Мари.

— Я только одним глазком посмотрю, интересно же. С ней ничего не случиться.

— С ней? Мари, я не про нее беспокоюсь. Я про тебя беспокоюсь. Это не просто книга. Эту книгу написали хозяева мертвых еще во времена Паучьей империи, когда она была сильна и едина. Непобедима. Эта книга в какой-то мере разумна. Ты хочешь услышать хор сотни голосов погибших людей, единовременно рассказывающих тебе на мертвом языке ужасные вещи? Без источника ты их не сможешь заставить их замолчать, они сводят с ума Мари.

Она отдернула руку будто обжегшись, испуганно на меня посмотрев.

— Но если эта книга несет зло зачем она тебе?!

— Мари, книги не могут нести зло. Это просто знание. Только знание. Зло в сердце того, кто применяет. Так же как с оружием, меч может защищать, а может убивать. Смотря кто им воспользуется. У меня нет ничего другого, и я постараюсь разобраться.

Тут циновка снова дернулась и к нам путаясь в объёмных одеждах, пришел капитан Свинолап собственной персоной. Летиция все-таки чувствовала кто к ней как относиться, и старалась держаться поближе к Мари. Хоть остальные к ней и относились тоже хорошо, она их все же опасалась так же как и меня.

— Капитан. — я кивнул ей, снова хохотнул при виде девочки и Мари улыбнулась обернувшись.

— Я не капитан Свинолап! — Она топнула ногой, пытаясь кричать шепотом. Опасливо косясь на спящую Карлотту в углу. Если честно то это было очень забавно.

Помявшись пару мгновений и видно размышляя как бы лучше сказать.

— Я бы хотела с тобой поговорить Дарий.

Я подмигнул Мари:

— Иди, у нас пиратские тайны. За что заработал удар маленькой ладошкой. Сделав вид что мне больно.

Она дождалась пока Мари выйдет и села на ее место. Ковыряясь пальцем в тряпке что служила нам полом.

— Расскажи, как ты пробудил дар. Может и я так же смогу. Я должна!

— Я не уверен, что смогу это описать словами. Это как к тебе подойдет слепой и спросит, как ты видишь. Это как интуиция, ты сразу узнаешь и почувствуешь. Интуиции нельзя научиться, ее можно только почувствовать. Единственное, что я могу сказать, это то, что у меня он проснулся после того, как я выпил зелье восстановления. К тому же ты не у того спрашиваешь. Твой дед могущественный потомственный одаренный насколько я слышал. Он всяко побольше меня знает, я уверен, он тебе много чего рассказывал.

— Да, рассказывал он много. Но ничего не получается. И я подумала, может ты сможешь помочь. — она судорожно, снова и снова выплетала пальцами плетение светлячка. — Я никак не могу его ухватить, почувствовать.

— Прости мелкая. Но тут я тебе точно не помощник, я ничего не знаю и не понимаю. А нет ничего хуже, если пытаешься влезть помочь туда, где ничего не смыслишь.

— Я не мелкая. — она буркнула больше по привычке чем озлобленно. И всхлипнув ушла назад к остальным путаясь в своей одежде.

— …Кхм…Эм, Дарий. Тут такое дело, у меня тут две новости есть. Первая хорошая, вторая… странная, тебе какую первой…?

— Давай хорошую, давно хороших новостей не было.

— …Я знаю Паучьи писмена. И понимаю их язык. Не знаю откуда, но я точно понимаю, что они говорят. Может в этой книге будет хоть намек о том, кто я….

Я с удивлением уставился на свою тень. Это была просто превосходная новость. У меня был в руках ценнейший объём знаний. И оказалось имеется тот, кто может помочь это прочитать и научить меня этому мертвому уже тысячу лет диалекту.