Отсутствует

Джейн была испанкой по матери и американкой по отцу. Своего отца Джейн не знала. Мария Сандерс всегда говорила дочери, что Джон был достойным человеком - настоящим американцем, смелым и бесстрашным, в кого Джейн и пошла своим сильным характером. Но даже его смелость и доблесть не уберегли его от смерти в схватке с солдатами Анклава, когда тот ещё более двадцати лет назад попал в передрягу с ребятами из Пас Веги, на сей день давно похороненными вместе с Джоном. Тогда ребята бились не на жизнь, а на смерть. И сделали достойно своё дело, за которое сражались - не дали обнаружить Анклаву маленькую Пас Вегу, в которой Джона ждала его беременная жена Мария.

Джейн была девушкой сурового нрава. Она ненавидела себя за свою грубую неприступность, и старалась укрощать её всеми силами. Но, несмотря на свою суровость и неприступность, она любила людей. Так сильно, насколько могла. Всех, кого она знала и кого встречала в своей жизни. Джейн любила свою мать, которую готова была защищать ценой своей жизни, любила каждого жителя деревни - и юнца Фреда, и старого Бена, и добродушную Марту и даже Алекса, который неустанно ждал ответа на свою неугасающую любовь к ней.

Она любила людей не только за их достоинства, она любила их за всё. Она принимала их недостатки. И когда этим людям нужна была помощь, Джейн никогда не отказывала. Никогда. Она была действительно добра с каждым жителем Пас Веги, хотя на её беспристрастном лице редко когда было увидеть приветливую или добродушную улыбку. Редко её взгляд лучился теплотой, редко она смеялась своим звонким смехом и позволяла себя крепко обнять.

Такие моменты бывали в её жизни, но она боялась их...

Она боялась, что как только пропадет её суровость, сменившись легкостью и теплотой, то она потеряет эти моменты тепла и любви к людям навсегда.

Джейн было всего двадцать лет. И в течение последних пяти лет жизни, она не переставала получать знаки внимания и по-мужски суровые признания в любви от её лучшего друга Алекса. И хоть Алекс был весьма хорош собой, силён волей и твёрд характером, Джейн не могла ответить ему взаимностью.

Почему?

Она часто задавала себе этот вопрос. И никогда не отвечала себе на него, потому что ненавидела правду этого ответа: просто Джейн считала Алекса слабее себя, каким бы сильным он не казался остальным.

Джейн считала, что тот мужчина, который полюбит её не за внешность, но полюбит за силу духа - тот и будет её мужем. Она считала, что этим человеком должен быть очень гордый и своенравный мужчина. Властный, самонадеянный, даже циничный. И немногим позже, когда унизившая её трагедия едва не сломила её, она осознала, насколько она ошибалась, мечтая о таком мужчине...

В мужчине, а котором глубоко внутри ценила совсем не то, что нужно было ценить любой женщине, какой бы сильной и неприступной она не была.

Она ненавидела Анклав с тех самых малых лет, когда узнала про смерть отца. Она ненавидела Анклав за то, что они делали с людьми. Она ненавидела их за то, что они заставляли жителей Пас Веги содрогаться от страха каждый день. Она ненавидела их за то, что её дорогая мама с такой горестью до сих пор оплакивала своего мужа и с таким ужасом боялась за свою дочь.

Но день, которого жители Пас Веги так давно ждали, должен был когда-нибудь настать. И он настал: Анклав обнаружил Пас Вегу.

И вот теперь, под палящим солнцем этого самого дня, юный Фред бежал сломя голову в Пас Вегу, спотыкаясь и едва не падая, и стараясь кричать так, чтобы все его услышали.

– Захватчики! Анклав! Солдаты!
– кричал Фред.
– Прячьтесь! Они пришли.

Испуганные жители Пас Веги выбегали из-под прохудившихся кровель своих деревянных лачуг и с удивлением смотрели на Фреда.

– Анклав!
– наконец в последний раз провыл Фред со слезами на глазах, и рухнул на колени прямо посреди деревни.

К нему тут же кинулась старая Марта, в ужасе озирающаяся по сторонам. Кто-то из жителей с криками кинулся в свой дом. Кто-то сразу направился в старое ущелье, где хранились припасы. Но Марта понимала, что уже поздно - им не спрятаться. В самом дальнем домике у скалы с грохотом распахнулась дверь и оттуда со старым пистолетом в руках выбежала Джейн, одетая в свободное платье из светлой мягкой ткани. К ней уже торопливо шел Алекс с китайским автоматом наперевес.

– Что случилось?!
– решительно спросила Джейн.
– Алекс, в чём дело?

Джейн посмотрела на темноволосого крепкого мужчину, одетого в пропыленную броню из кожи и металла. Он вдруг резко остановился и напряженно вгляделся в кусок голубого неба, виднеющегося в расщелине между скалами. Через секунду они с Джейн услышали нарастающий гул. Пыль поднималась клубами над сухой землей, в следующие секунды по небу пролетели два винтокрыла.

– Анклав, - сквозь немеющие губы, прошептал Алекс, бледнея.

У Джейн перехватило дыхание, она вдруг почувствовала себя так, словно кто-то с силой толкнул её в грудь. Страх. Настоящий страх иглой пронзил её сердце. Джейн едва устояла на ногах, положив дрожащую руку на грудь. Анклав здесь. Они нашли их. Они убьют всех тех, кого она любила...

И она не сможет защитить никого...

Алекс схватил Джейн за руку и куда-то рванул, в другую сторону от её дома, но нет, Джейн словно очнулась - её мать осталась в доме, а её Джейн защитит ценой своей жизни. Сандерс резко затормозила, яростно вырвав руку из хватки Алекса. Тот остановился и посмотрел на девушку.

– Что ты делаешь?!...- начал было он.

– Я не оставлю маму, - хрипло сказала Джейн и рванула назад, к своему дому.

Они ничего не слышала. Ни криков Алекса, ни ветра, ни бегущих мимо неё людей. Только гул от винтокрылов Анклава.

***

Девушка быстро взбежала по лестнице, зашла в дом и закрыла дверь. Она бросила пистолет на пол, затем схватила тяжелую доску, служившую затвором, и положила её на держатели у двери. Сразу после этого, вытирая соленый пот с лица и стараясь не слышать ревущего гула в ушах, она подбежала к старому шкафу справа от двери и всеми силами, уперевшись ногами в пол, попыталась сдвинуть шкаф с места по направлению к двери. Несколько попыток не увенчались успехом. Джейн с рёвом ударила по шкафу и чертыхнулась - сил уже почти на исходе, к тому же от волнения и такого непривычного страха ноги дрожали и подкашивались.

Джейн прислушалась. Снаружи не было слышно ни криков жителей Пас Веги, ни голосов солдат Анклава, ни выстрелов... И ветер не выл. Сложилось ощущение, что всё вымерло в одну секунду. И только громкий стук своего собственного сердца не давал Джейн сойти с ума.

– Джейн...
– позвал тихий голос, когда девушка тяжело дыша, упёрлась руками в дверь, словно пытаясь удержать её против захватчиков. Девушка мгновенно обернулась, истекая потом и тяжело дыша. У дальней стены, рядом со старым буфетом стояла её родная мать, Мария.