Отсюда и в вечность

— Надо же! — заметил Кларк. — Парень на самом деле собирается перевестись в пехоту.

Прю отпустил колючую проволоку и, посмотрев на следы ржавчины на руках, вытер их о штаны.

— А хороший он парень. Любит пехоту, — продолжал Кларк.

— А что? Пехота действительно лучше.

— Конечно, — согласился Кларк. — Пехотинцы заняты настоящим делом весь день, а потом пьют и развлекаются с девочками целую ночь, — повторил он слова Слейда. — Я доволен, что служу в пехоте, а не в этой проклятой авиации. — Он шлепнул по лицу, раздавив присосавшегося москита.

— Пошли, — предложил Прю. — Пошли отсюда, а то эти проклятые москиты съедят нас живьем.

— А разве мы не подождем его?

— Пойдем на кухню, подождем гам, а потом придем за ним сюда. Я не собираюсь торчать здесь целых полчаса.

— О’кей, — согласился Кларк.

В бензиновой плите на кухне все еще горел огонек, но в палатке, кроме дремавших повара и капрала, сменившего командира отделения, никого не было. Повар дремал, положив голову па стол, а капрал — сидя на складном стуле. Когда Прю и Кларк вошли в палатку, капрал встрепенулся.

— В чем дело? — спросил он. — Что, лейтенант?.. А-а, это вы, ребяга. Что это вам не спится? А-а, понятно, — пробормотал он, увидев гитару. И снова склонил голову, закрыл глаза и погрузился в дремоту.

Разбуженный разговором, повар сердито выпрямился.

— Чего вам здесь надо? Эго вам не ночной ресторан. Вы можете закусывать здесь только тогда, когда заступаете на ноет пли сменяетесь. Понятно?

— А мы и не хотим есть, — успокоил его Прю.

— А зачем же разбудили меня?

— Но мы не откажемся выпить по чашке кофе, — добавил Прю.

— Вот черти! — раздраженно заворчал повар. — Когда же, по-вашему, мне спать, если вы прете сюда в любое время? Это вам можно бездельничать, когда вы не на посту, а мне каково?

— Оттого что мы выпьем по чашке кофе, от тебя не убудет, — настаивал Прю.

— Как это не убудет? — сердито продолжал повар. — Вы же разбудили меня!

Капрал снова поднял голову и открыл глаза. Он зло посмотрел на повара.

— Да заткнись ты! Замолчи ради бога. Чего ты поднял шум? Пусть тихо-спокойно пьют кофе.

— Черти проклятые! Никакой жизни нет! — поворчал повар и снова улегся на стол.

— Пейте кофе, только не шумите, — сказал капрал и тут же снова опустил голову и закрыл глаза.

Кофе был еще горячий. Они медленно пили, стоя у теплой плиты.

— Нам лучше пойти туда пораньше, — прошептал Кларк с беспокойством. — Он придет, а нас там нет. Подумает, что мы надули его.

— О’кей, — согласился Прю. — Скоро пойдем.

Несколько минут они пили кофе в абсолютной тишине.

— Давай пойдем пораньше, — все с тем же беспокойством прошептал Кларк.

Прю поставил свою чашку.

— Черт бы его взял. Ну пойдем, что ли, — прошептал он.

— Знаешь, Прю, — радостно затараторил Кларк, когда они вышли из палатки, — давай покажем ему высокий класс… Приедет Анди, и устроим такой концерт! Пусть знает, что такое пехота!

— Ага, — отозвался Прю, спотыкаясь в темноте о корни вырубленного кустарника.

Слейд уже ждал их около проволочного заграждения.

— А я думал, что вы не вернетесь. Я уж собрался было уходить.

— Слушай, Слейд, — гордо заявил Прю, — если мы обещаем кому-нибудь что-нибудь сделать, то всегда держим свое слово, а тот, кому мы обещаем, может быть спокоен: мы никогда никого не обманываем и не подводим.

Слейд включил свой карманный фонарик и посветил им под ноги.

— Конечно, — улыбнулся Слейд, — я знаю. Это просто потому, что я слишком долго находился среди этих трепачей в авиации… Поэтому я и подумал так.

— А фонарь ты лучше выключи, — посоветовал ему Кларк. — Пусть будет темно.

— Да? — испуганно спросил Слейд. — Ну, пожалуйста. — Он выключил фонарь. — А как же мне перейти через заграждение?

— Тебе придется пойти назад, подняться и пройти через проход, который мы оставили для наших машин.

— Ладно, — с готовностью сказал Слейд. — Я поднимусь на дорогу, пройду и спущусь к вам. Вам незачем подниматься туда за мной, я найду дорогу сам.

— Кухонная палатка находится вон там, наверху, — начал объяснять Прю, когда они, спотыкаясь о корни, стали подниматься вдоль проволочного заграждения наверх, по направлению к лагерю: он с Кларком с одной стороны, Слейд — с другой.

— Черт бы побрал этих москитов! — сказал Кларк, отгоняя их руками.

— А мне они не мешают, — заявил Слейд.

— Как же они могут не мешать? — удивился Кларк.

— Не то чтобы не мешают… А просто… — Слейд смутился. — Когда они летают вокруг, то мне представляется, что я настоящий солдат. Стоишь здесь и думаешь: вот это и есть солдатская служба. Конечно, москиты — это пустяки по сравнению с тем, с чем приходится иметь дело вам, пехотинцам.

— Так, может, ты добровольно выбрал себе этот пост? — спросил Кларк и добавил: — В этом гиблом месте?

— Да нет, что я, сумасшедший, что ли? — пробормотал Слейд. — Конечно, я попал на этот пост не добровольно. Я стоял на посту у главных ворот, но Фолетти снял меня оттуда и поставил сюда.

— Хуже, чем здесь, я еще ничего не видел за все время, пока в пехоте, — сказал Кларк, шлепнув москитов на лице.

— Ну нет, я не согласен, — возразил Прю, тоже шлепая москитов. — Мне приходилось стоять на постах намного хуже, чем тут. Возьми, например, зимние учения в форту Майер. Слушай-ка, Слейд, — неожиданно переменил он тему разговора, — а хочешь выпить чашку кофе, перед тем как пойдем туда, на насыпь?

— Ух, черт! — сказал Слейд с завистью. — Вы пьете кофе по ночам? Даже в лагере? А у нас ночью нет никакого кофе, хотя мы живем в караульном помещении, а не в палатках.

— Никакого кофе? — удивился Кларк. — Как же так? Это ужасно. Кто стоит в карауле ночью, должен пить кофе.

— Конечно должен, — согласился Слейд. — У нас есть кофеварка в комнате отдыха, и мы могли бы варить его сами. Но по ночам нам почти никогда не разрешают пользоваться ею. Такие уж порядки в авиации.

— А мы можем предложить тебе не только кофе, но и бутерброд, — похвалился Прю.

— Бутерброд? Неужели вы можете получить и бутерброд в любое время? — спросил Слейд, еще больше удивляясь. — Вот это жизнь!