Отважная лягушка. Часть 3

– Ну..., - замялся молодой человек.
– Привратнику.

– Так у тебя же есть два империала, - напомнил наставник.
– Вот и разменяй один.

Поднявшись по лестнице во внутренний двор, Акций прошёл по галерее первого этажа, раскланиваясь с изредка попадавшимися придворными и привычно не замечая рабов.

И здесь среди цветочных кустов возились два садовника, а три невольницы аккуратно протирали мокрыми тряпками гранитный постамент и мраморную статую Докэсты Тарквины Домниты.

У лестницы на второй этаж стояли два легионера в полном вооружении только без щитов. Царедворец знал, что воины, охранявшие Цветочный дворец, часто менялись, и это его сильно беспокоило.

В каждой новой сотне мог оказаться убийца, подосланный политическими противниками государыни.

На верхней галерее лекарь встретил доверенных рабынь императрицы, спешивших куда-то с небольшим бронзовым сундучком.

– Добрый день, господин Акций, - синхронно поклонившись, почти в один голос поприветствовали они сердечного друга своей грозной хозяйки.
– Её величество только что о вас спрашивала.

– Хвала богам за то, что я уже здесь, - улыбнулся мужчина.
– Куда идти?

– Государыня в восточной угловой комнате.

Так как кирпичные каналы для отопления тёплым воздухом из печей проложили только под полом первого этажа, покоями на втором почти не пользовались. Из-за слишком больших окон их было невозможно обогреть с помощью переносных жаровен.

Даже сейчас, когда солнце заметно припекало, стены ещё не успели как следует прогреться, поэтому императрица сидела в накинутом на плечи плаще, подбитом мехом чёрно-бурых лисиц.

Сразу два окна, даже затянутые тонкой тканью во избежании случайных порывов ветра, давали достаточно света, чтобы Докэста Тарквина смогла любоваться своим отражением в большом серебряном зеркале.

– Почему так долго пропадал, Акций?
– хмуро глянув на склонившегося в поклоне лекаря, проворчала государыня и потянулась к принесённому рабынями сундучку.

– Прошу меня простить, ваше величество, - поклонившись, развёл руками врачеватель.
– Не утерпел, зашёл в бани Глоритарква.

– Соскучился по старым приятелям?
– усмехнулась собеседница, перебирая драгоценности.
– Как думаешь: к этому платью лучше подойдут серьги с жемчугом или с изумрудами?

– Скорее по свежим новостям, ваше величество, - покачал головой лекарь, пробегая восхищённым взглядом по выпрямившейся в кресле императрице.
– Ужин будет в столовой, а пламя светильников лучше отражается в изумрудах. Приберегите жемчуг для солнца.

– Что узнал?
– поинтересовалась его царственная пациентка, ожидая, пока рабыня закрепит украшение.

– Трибуном Четвёртого Бурепобедного легиона скорее всего станет Маммий Лукрец Секст из рода остерийских Лукрецов.

– Это точно?!
– обернулась Докэста Тарквина, раздражённо отстраняя руку невольницы.

– В бане говорят, - неопределённо пожал плечами Акций.

– Вот змея!
– возмущённо фыркнула государыня, вновь оборачиваясь к зеркалу.
– Везде своих родичей насовала! Но Маммий, кажется, ещё совсем сопляк?

– Но у этого сопляка очень богатые родственники, ваше величество, - заметил царедворец.

– Ещё бы!
– красиво очерченные губы законной супруги Костанта Великого скривились в презрительной гримасе.

– Сколько земель в Остерии его дядя Макр Лукрец уже успел прибрать к рукам?

– Не забывайте и лотийских Волумов с их мастерскими и торговым флотом, - напомнил приближённый.
– Они тоже могли зятю денежки одолжить.

– Что ещё рассказали твои сплетники, Акций?
– вздохнув, проворчала императрица, поворачивая голову и оценивая игру света на гладко отшлифованных камнях.

– Как же вы правы, ваше величество, называя их "сплетниками", - раздражённо поморщился лекарь.

Взгляд женщины в зеркале сделался пристальным и колючим.

– Опять болтают про Вилита?

– Увы!
– развёл руками царедворец.
– Их мерзкие рты изрыгают столько яда, что удивительно, как они ещё сами от него не сдохли. На сей раз принцу приписывают любовную связь с дочерью сенатора Тулия. Между прочим, одного из ваших друзей.

– О боги!
– возвела очи горе Докэста Тарквина.
– Когда же они оставят моего сына в покое?! Разве эти тупицы не знают, что он три месяца прожил со мной в Галайской долине?!

– Клеветников это не интересует, ваше величество, - скорбно поджал тонкие губы врачеватель.
– Низкие, подлые натуры всегда стремятся опорочить достойных людей, таких как вы и ваши дети.

– А что с Юлисой?
– словно только что вспомнив, обернулась к нему государыня.

– Всё в порядке, ваше величество, - успокоил её собеседник.
– Девушка не беременна.

– Хвала богам, - вздохнула императрица.
– Не хватало нам ещё неприятностей с регистором Трениума.

– Я же говорил, ваше величество, - вкрадчиво напомнил царедворец.
– Между ними ничего не произошло. Она даже ответила отказом на его предложение задержаться в усадьбе.

– Умная девочка, - Докэста Тарквина вновь перевела взгляд на своё отражение в зеркале.
– Когда же он остепенится и перестанет совать свой сучок в любую подвернувшуюся щель? Может, ты дашь ему какое-нибудь лекарство, чтобы поумерить пыл?

– Осмелюсь повторить, ваше величество, - поклонился лекарь.
– Слухи о его чрезмерно ревностном служении Диоле сильно преувеличены не только досужими сплетниками, но и во многом самим принцем.

– Ты всегда его защищаешь, господин Акций!
– недовольно нахмурилась собеседница, опять подзывая невольницу с сундучком в руках.

– Юноша торопится показать себя мужчиной, ваше величество.

– В его годы Ипий Курс уже водил легионы!
– раздражённо вскричала женщина.
– А он ведёт себя, как ребёнок!

Собеседник хотел вновь заступиться за принца, но государыня вновь резко сменила тему разговора:

– Ты узнал, чем больна Юлиса?

– Странная история, ваше величество, - шагнув ближе, врачеватель словно ненароком скосил глаза на табурет, и получив нетерпеливый кивок от собеседницы, уселся.
– Девушка перенесла сильное душевное потрясение, которое, наложившись на усталость от дальней дороги и тяжёлых лишений, привело к кратковременной потере чувств.