Отважная лягушка

– Это действительно плохо, - озабоченно пробормотала Ника, присаживаясь на кровать.
– Вам удалось с ним увидеться?

– Да, госпожа Юлиса, - старый артист поднял на неё полные тоскливой безнадёжности глаза.
– В пыли валялся, ноги целовал. Он согласился отпустить мальчиков за четыре тысячи риалов.

– Ого!
– вскричала Ника.
– Цена взрослого, здорового раба.

– Деньги надо принести завтра утром, госпожа Юлиса, - губы Гу Менсина задрожали.
– Иначе он продаст их на сторону.

Девушка знала, что по законам, принятым в городах Западного побережья, хозяин, поймавший вора на месте преступления, мог сделать с ним всё что угодно: убить, изувечить, сделать рабом.

– Я говорила, надо принести жертву Канни, богине удачи.
– сквозь слёзы пробормотала Приния.
– Но вы меня не послушались...

– Помолчи, - поморщился её муж.
– Я уже поклялся принести ей жертву, если она поможет вернуть мальчиков.

– Если бы Бетул дал больше времени!
– с невыразимой тоской в голосе вскричал старый актёр.
– Мы бы что-нибудь придумали. Гедор - город богатый... Но так быстро.

Он беспомощно махнул рукой.

"Может, дать золото?
– мелькнуло в голове Ники.
– Кто знает, что сделает с мальчишками тот урод?"

Она вспомнила весёлую, симпатичную мордашку Менрана, и жалость острым когтем царапнула сердце.

Но тут же появилось сомнение: "Я же уверяла, что у меня нет денег, и вдруг выложу двести, нет сто, да хоть пятьдесят империалов. Солидные деньги. Что артисты подумают? Да плевать, лишь бы мальчишек выручить!"

Девушка невольно потянулась к корзине, где под грудой тряпок коротал ночь пояс с золотом.

"Могут подумать, что ещё есть, - ехидно прошипел кто-то на самом дне души, где таились самые тёмные, постыдные страхи и воспоминания.
– И оставят тебя совсем без денег. А то и без головы!"

"Но я же спасу их детей!
– сама себе возразила путешественница, но как-то уже не очень уверенно.
– Не могут же люди быть настолько неблагодарны?!"

– Сколько вы уже собрали, господин Гу Менсин?
– спросила она, поднимаясь.

– Две тысячи восемьсот сорок риалов, госпожа Юлиса, - быстро сообщил старший урбы, и в голосе его прозвучала робкая надежда.
– Мы продали всё, что только успели...

Ника убрала лежащую на столике сложенную накидку, под которой, прячась от нескромных глаз, лежал кошелёк.

Под нетерпеливыми взглядами несчастных родителей, она аккуратно высыпала монеты. В звенящий тишине отсчитала четырнадцать риалов и всю мелочь. Осталось двести сорок риалов и девять золотых монет.

– Это всё, что у меня есть, - давненько девушка не чувствовала себя так отвратительно. Все-таки речь идёт о спасении маленьких детей! Каждое слово будто жгло глотку, заставляя душу корчиться от стыда. Хорошо, что в комнате царил полумрак, и вряд ли кто-то смог рассмотреть её лицо как следует

– Пусть все боги благословят вас, госпожа Юлиса!
– голос толстяка задрожал.
– Я сейчас же напишу расписку. Пусть ваша рабыня сходит к Аппию Герму и попросит у него перо, чернила и лист папируса. Мы обязательно всё вам выплатим. Клянусь Нолипом, которому служу всю свою жизнь. Какую долю вы хотите?

– Но у вас всё равно ещё нет четырёх тысяч риалов, господин Гу Менсин, - с сомнением покачала головой собеседница.

– О, госпожа Юлиса!
– возбуждённо вскричал старый актёр.
– Теперь есть хотя бы три тысячи! С такими деньгами можно попробовать поторговаться. Всё равно за двух мальчишек Бетул больше не выручит. Они ещё слишком маленькие.

– Риата!
– обратилась хозяйка к невольнице.
– Сходи к господину Герму и попроси всё, что нужно. Надеюсь, он ещё не спит?

– Слушаюсь, госпожа, - поклонившись, рабыня бесшумно выскользнула из комнаты.

– А как вы намерены отдавать мне деньги, господин Гу Менсин?
– спросила Ника у старшего урбы, когда тот шагнул к столику с монетами.

Толстяк остановился, недоуменно сведя к переносице брови, видимо, не совсем понимая вопроса, но тут же сообразив, торопливо затараторил:

– Впереди ещё много городов, госпожа Юлиса, а играть мы не разучились. Вы будете получать все заработанные нами деньги, пока они не покроют долг.

– А есть что будете?
– недоверчиво усмехнулась девушка.

– Придётся сделать несколько остановок в деревнях, - вздохнул старший урбы.
– Там тоже любят представления. Денег у них нет, зато есть продукты. Клянусь Питром, Семрегом и Дрином, вам не придётся долго ждать.

– Значит, мне придётся ехать с вами, - сделала слегка запоздалый вывод путешественница.

– Как же иначе, госпожа Юлиса?
– удивилась Приния.
– Без денег вас ни на корабль, ни в караван не возьмут.

Ника кивнула. Признавая правоту женщины, она тем не менее продолжала чувствовать смутное беспокойство: "Что, если они врут? Разыграли комедию и разводят меня, как последнюю лохушку? А я, дура, мальчиков жалею... Нет, не похоже. Гу Менсин ещё мог бы так убедительно сыграть, но Приния... Я за ней подобных талантов не замечала. И всё равно, надо бы их чем-нибудь припугнуть? Ха!"

– Я собиралась отплыть по Ишме до Цилкага, - проговорила она, скорбно качая головой.
– Мой знакомый - господин Миус Акр, командир конной стражи, обещал подыскать подходящий корабль.

– Тогда мы тоже прибудем в Цилкаг!
– бодро заявил старый актёр.
– Вам надо будет только немного подождать.

– Нет, нет, - покачала головой Ника.
– Теперь уже нечем платить за место на судне. Я с вами.

– Спасибо, госпожа Юлиса, - поклонился Гу Менсин, а его жена заплакала, всхлипывая и вытирая слёзы уголком накидки.

– Но завтра я должна обязательно сходить к Миусу Акру, - продолжила девушка.
– Надо поблагодарить уважаемого человека и сказать, что еду с вами.

– А откуда вы знаете командира конной стражи Гедора, госпожа Юлиса?
– не без робости спросил старший урбы.

– Мне дал к нему рекомендательное письмо господин Румс Фарк, - ответила чистую правду путешественница.

"Всё равно вы знаете, что мы были любовниками, - подумала она, исподтишка наблюдая за реакцией собеседников.
– Чего скрывать?"