Отважный герой, нежные поцелуи

Мрачный, нахмурившийся Уэйд подошел к ней и, схватив за руку, с демонстративным видом положил ее на свой согнутый локоть.

– Простите, что заставил вас ждать. Поехали.

– Извините. – Она высвободила руку и посмотрела ему в лицо. Ее зеленые глаза вспыхнули от негодования. – Я еще ни с кем не простилась.

– Ну так прощайтесь.

– Прошусь, когда буду готова.

– Сдается мне, вы уже готовы.

В воздухе между ними ощущалось напряжение, и Уиннифред удивленно переводила взгляд то на нее, то на него. Дрю Рейли молча наблюдал, как они обмениваются репликами.

В душе у Кэтлин царил хаос, и единственное, что она могла сделать, – это заставить себя не опускать глаза и смотреть прямо на Уэйда Баркли, в его ледяные синие глаза – она-то не сделала ничего, чего стоило бы стыдиться. Но он, судя по всему, тоже не считал себя виноватым ни в чем, потому что смотрел на нее так же твердо, упорно и безжалостно, как и она – на него.

Из безвыходного положения их спасла Уиннифред – она увела Кэтлин, чтобы та простилась с Портерами Вскоре после этого Кэтлин оказалась в коляске рядом с тем, кого ненавидела, в ночи, полной запахов диких цветов и хвои, под мерцающим лунным светом. Оба не проронили ни слова, пока не подъехали почти к самому ранчо «Синяя даль».

– Считаю, я должен кое-что объяснить.

Кэтлин буквально вскипела, до того спокойным был его голос, но тут же взяла себя в руки.

– Вот как? – произнесла она со всей холодностью, на какую была способна в данный момент.

– Позвольте мне вам кое-что пояснить, – продолжал он. – Ни при каких обстоятельствах вы не будете иметь никаких дел с Дрю Рейли.

Дрю Рейли! Кэтлин меньше всего ожидала, что Уэйд заговорит об этом.

– Так вы хотите поговорить о Дрю Рейли? – вырвалось у нее.

– Ясное дело, нет. Меньше всего мне хочется говорить о нем. Просто я велю вам держаться подальше от этого человека.

– Вы не имеете никакого права велеть мне что бы то ни было, мистер Баркли. И единственный человек, от которого я собираюсь держаться подальше, – это вы!

– Это почему же? Из-за… ошибки, которую мы допустили вчера вечером?

– Разумеется. А сегодня вечером вы, очевидно, допустили еще одну «ошибку», – возразила она. – С Луанн Портер.

– Это была не ошибка. Мне хотелось поцеловать ее, – небрежно проговорил Уэйд.

Кэтлин повернулась и посмотрела на него, в душе ее возмущение соперничало с ревностью. Красивое мрачное лицо Уэйда ничего не выражало; он смотрел прямо на дорогу, но она заметила, что у него слегка напряжены плечи и сильные руки, которыми он так умело держал вожжи.

– В таком случае мне жаль эту бедную девушку! – воскликнула она.

– Вроде бы ей это понравилось. Так же, как и вам. – Он, прищурясь, взглянул на нее. – Если уж на то пошло.

Она не знала, закричать или дать ему пощечину, и ограничилась тем, что, крепко сжав руки в кулаки, отодвинулась от него настолько, насколько позволяли размеры коляски.

– Разве? Я не помню.

– Да что вы говорите!

– Правда. Я стараюсь не держать в голове неприятные вещи. Это гораздо проще, чем размышлять о них. А значит, что бы там ни произошло между вами и мной… какую бы ошибку ни совершили вы, я не имею к этому ни малейшего отношения. Это всего-навсего неприятный эпизод, и не более того.

К великому удивлению Кэтлин, он натянул вожжи и остановил лошадей так резко, что она покачнулась на сиденье. Их окружала темная непроглядная ночь, и вокруг не было никого, только деревья, луна и звезды.

– Что вы задумали?

– Хочу освежить вашу память, – сказал Уэйд, заключая ее в объятия.

Кэтлин тихонько охнула от удивления и широко раскрыла глаза, но он только ближе привлек ее к себе и накрыл ее рот поцелуем, с наслаждением вкушая упоительные розовые губы, которые преследовали его денно и нощно.

Он не собирался целовать ее – ни в тот раз, ни сегодня, но этот необыкновенный зловредный ангел обладал способностью язвить по его адресу, как никто другой.

– Значит, вы забыли, что чувствовали, когда я целовал вас? – пробормотал Уэйд, и она затрепетала в его объятиях.

– Д-да.

– И ничего не вспомнили?

– Н-нет… совсем ничего, кро…

Уэйд еще раз поцеловал ее. Кэтлин попыталась высвободиться, но замерла, издав короткий тихий стон, когда его горячие губы впились в нее и ее пронзило ощущение сладостного восторга.

– Вы не помните эту часть? – Голос у него был низкий, хриплый, он немного отстранился.

– М-м-м… нет… может быть…

– А я уверен, что помните.

Новый поцелуй оказался еще глубже, еще настойчивее. Кэтлин почувствовала, что голова у нее закружилась, губы жгло, как огнем, и с нежной мучительной радостью она ответила на поцелуй.

Оба они покачнулись, почти не сознавая, где находятся. Теперь Уэйд уже не мог остановиться, даже если бы захотел этого. Кэтлин была у него в крови, ее вкус, ее запах пьянили его сильнее, чем виски, и казалось, что во всем Вайоминге, да и вообще на всей земле, нет никого, кроме них двоих.

Поцелуй следовал за поцелуем, руки Уэйда принялись ласкать ее, гладить роскошные выпуклости бедер, а губы настойчиво покоряли ее, вызывая негромкие чувственные стоны, заставляя отвечать на его поцелуи, такие пламенные, что оба они пылали от страсти.

– Кэтлин, что вы со мной делаете? – простонал он, и губы его коснулись ее стройной шеи, а рука скользнула вверх, к чудным золотым волосам, и пальцы замерли на шпильках и заколках.

– Н-нет… не нужно, Уэйд!

В груди у него вспыхнуло, когда он услышал, что она назвала его по имени, и сердце забилось с такой скоростью, с какой не билось, когда он оказывался рядом со змеей, или рысью, или хулиганами, устраивающими драку в салуне.

– Молчите, – выдохнул он, и в то время как одна его рука обвилась вокруг талии Кэтлин, пальцы другой сомкнулись на одной из ее проклятых заколок. – Давно уже хочу это сделать…

Осторожно потянув, Уэйд ловко вытащил шпильки – одну, другую, третью, четвертую – и швырнул их в темноту.

Густые золотые локоны рассыпались в буйном беспорядке, и словно солнечный свет смешался с лунным. Уэйд зарылся пальцами в шелковистые пряди и поцеловал Кэтлин с такой страстной нежностью, словно та шла из самой сокровенной глубины его чувственности, о существовании которой он никогда не подозревал.

Кэтлин замурлыкала, как котенок, потом прижалась к нему, тела их слились в одно целое, и запах ее духов смешал все его мысли.