Отвергнутая. Игрушка для Альф

— Я тебя поддержу, если ты решишь бороденку его мерзкую повыдирать, — на кухню входит Вестар, благоухая терпким парфюмом.

Помощницы Дазы тут же краснеют и тупят глазки, пряча смущенные улыбки.

Волосы Вестра ниспадают на плечи легкими кудрями, а сам он приодет в атласный белый камзол, расшитый золотом. Поправляет пышный ворот-жабо и скалится в улыбке:

— Я уж думал, что тебя тут уже саму расчелнили и приготовили на ужин.

— Он меня проклял, — вскидываю руку на ехидного Верховного Жреца. — Это из-за него у меня ничего не получается с пирожными.

Вестар переводит оценивающий взгляд на пирожные, подхватывает пальцем крем и отправляет его в рот.

Я в отчаянии всматриваюсь в его глаза.

— Не смотри на меня так, — понижает голос до шепота.

— Все плохо? Говорите правду, — сжимаю кулаки.

— За правду женщины сладко не целуют.

Помощницы Дазы хихикают и замолкают, когда получают легкие затрещины от своей наставницы.

— Это все проклятие, — шепчу я.

— Ты же моя милая, — с ласковой улыбкой подплывает ко мне, касается тыльной стороной ладони моей щеки, заглядывая в глаза. — Твои таланты в ином.

И мне тепло от его тихих слов, а мягкое серебристое сияние его глаз завораживает.

— Никакие пирожные не сравнятся в сладости с твоими губами. И на кухне тебе не место, — берет меня за руку и увлекает к двери, не разрывая зрительного контакта. — Если ты и должна чем благоухать, то не луком и маслом.

— Вот паразит, — зло отзывается Даза. — Что творит, а? Уши ведь пообрывают.

— Не пообрывают, — недовольно отвечает Верховный Жрец. — Вестар, не играй с близнецами.

— Как тут не играть, когда у меня под носом бегает очень аппетитная девочка, — тянет за собой, продолжая вглядываться в глаза.

— А что за игры? — завороженно шепчу я.

— Те, в которых ты свое сердце отдашь мне, мой очаровательный ангел.

На одной из сковородок, что висят на стене, вспыхивает солнечный зайчик, и мой взгляд проясняется. Одариваю Вестара пощечиной, и помощницы Дазы охают и прячутся за ее спиной.

— Ах ты, дрянь солнечная! — рявкает Жрец. — Совсем охамела! Уже и сюда проползла!

Вылетает из кухни разъяренной тенью, и Даза шепчет:

— А как же прогулка?

— Ночью загляну, моя пышечка!

— Мерзавец! — толкаю хохотнувшего Вестара в грудь.

— А о какой дряни шла речь? — задумчиво спрашивает Даза.

Ее помощницы пожимают плечами.

— Бабу, что ли, новую нашел? — сипит Даза и бросается за Жрецом, — ах ты старый кобелина!

— Негодяй! — меня от очередной улыбки Вестара охватывает гневом, и я бросаюсь на него, а он ловко и, грациозно увернувшись от моей ярости, выталкивает меня из кухни.

А затем заключает в объятия, прижимает к себе и впивается в губы, нагло проскальзывая языком в рот. От его глухого рыка и от его неожиданной несдержанности я замираю в его руках.

Мазнув губами по щеке, спускается во влажных и голодных поцелуях к ключице. Я пытаюсь его оттолкнуть, но меня тянет на дно слабости.

— Они все еще мальчишки, — шепчет Вестар в губы, — дикие, грубые… Со мной ты познаешь иное удовольствие, Тинара… В моей постели ты будешь королевой.

Глава 30. Почему бы и не рискнуть

Сердце оглушает ударами, под спиной едва слышно шуршат шелковые простыни. С моих губ срывается стон за стоном.

Как я оказалась на этой высокой кровати с тяжелым бархатным балдахином. Мой затуманенный взгляд скользит по плотным складкам полога благородного изумрудного цвета, открываю рот и вновь издаю тихий стон, когда горячие губы обхватывают мою мочку.

Я помню поцелуй Вестара.

Помню, как его сильные руки подхватывают меня, и я не сопротивляюсь, очарованная его тихим шепотом и мягким сиянием его волчьих глаз.

Затем в памяти всплывают пальцы, что ловко расправляются со шнуровкой тесного корсета, и влажные поцелуи на шее и плечах.

— Вестар, — шепчу я.

В ответ он проводит кончиком языка по изгибу уха. Я не вижу его лица, но знаю, что он улыбается.

Моя ладонь скользит по напряженной мускулистой спине в попытке остановить Вестара в его ласках.

Это неправильно.

Меня тут не должно быть.

Он перехватывает мои руки за запястья, заводит их за мою голову и вглядывается в глаза:

— Что такое?

Простынь подо мной промокла. Между ног пульсирует требовательным жаром, а во рту пересохло от хриплых стонов.

— Доверься мне…

Накрывает рот очередным долгим и глубоким поцелуем и коленом уверенно раздвигает мои ноги.

На выдохе я готова сорваться в стон в ожидании решительного толчка, но Вестар бежит влажными губами к шее, а затем к ключице:

— Какая ты нетерпеливая.

Его губы обжигают и плавят кожу.

Спускается ниже.

Прикусывает сосок, вынуждая выгнуться в спине от острой искры, что пробегает по позвоночнику и растекается по телу дрожью.

Переходит ко второй груди, накрывает ее влажным ртом, с тихим рыком посасывает меня, покусывает, а я тону под густыми волнами слабости и истомы.

Вестар неторопливо, будто смакуя мою кожу, спускается к пупку. Я напрягаю и втягиваю живот, когда его язык пробегает по кругу, и со стоном выдыхаю.

“Не отпущу” — вибрирует в голове ласковый голос Вестара.

Запускает руку под бедра, и решительно ныряет лицом между ног, чтобы затем под мой удивленный восклик въесться в опухшие и ноющие складки голодным ртом.

Вцепившись в его мягкие волосы и крепко зажмурившись, я сипло шепчу:

— Вестар…

От пят до макушки меня пробивает судорогой, когда он с нажимом проводит языком по напряженной и будто раскаленной горошине плоти.

И я вновь чувствую его хищную улыбку.

Давит языком, бежит по кругу и рисует узоры, от которых внутренности схватываются спазмами.

Неосознанно дергаю Вестара за волосы, не в силах больше терпеть эту пытку, которая затягивает меня в лихорадку безумия и похоти.

Вестар ужесточается и ускоряется в ласках, что, кажется, что проходят через все нутро к глотке, исторгающей сдавленные хрипы, скулеж и нечеловеческий низкий клекот.

Богатая спальня в золоте, хрустале и бархате сжимается до крохотной точки, и от нее идут тонкие трещины. Реальность пробивает мощный бурлящий поток агонии и моих криков.