Отверженный. Дилогия

Милютин сказал, что за всё время, пока шли похищения, сотрудники КФБ не смогли найти ни одного даже косвенного свидетеля, а тут передо мной сидел не просто свидетель, а самый что ни на есть участник преступления. Даже представить было сложно, насколько ценными могли бы стать его показания. Но вот только чтобы их из него выбить, преступника надо было как-то доставить в столицу. А как это сделать я не представлял.

От невозможности что-либо предпринять я почти запаниковал. У меня будто перед глазами стояли ребята, которых увезли преступники, и теперь от меня зависело, появится ли у них шанс на спасение. Я должен был сделать всё, от меня возможное, чтобы им помочь. И не только им, а ещё и десяткам других похищенных ребят. Упускать такую возможность было нельзя.

Если бы наша встреча произошла в Новгороде, я бы просто позвонил Милютину, и максимум через десять минут Егора уже выводили бы из клуба. Но возможно, именно поэтому он и не встретился мне в Новгороде. Неужели, за похищениями подростков стояли орки? Это было очень неприятное открытие.

И тут Егор встал из-за стола и накинул сумку на плечо. Я напрягся ещё сильнее – ведь он теперь мог уйти. И я не представлял, как этому помешать в незнакомом месте в чужом городе. Но такой ценный свидетель не мог так просто взять и уйти, я должен был его задержать. Но делать это стоило однозначно не на виду у посетителей бара.

Пока я судорожно размышлял, как поступить, Егор куда-то направился через весь зал, и, к моей радости, вроде бы не в сторону выхода. Терять преступника из виду было нельзя – я быстро встал, прихватил на всякий случай со стола нож и отправился за Егором. Почти сразу же понял, что нож мне вряд ли пригодится. Убить им можно было, но как его использовать в качестве средства задержания, я не представлял – не к горлу же приставить и тащить в таком виде задержанного на улицу.

Главная польза от ножа была в том, что он придавал некоторую уверенность – хоть какое-то да оружие, учитывая, что использовать магию в баре я не мог. Она была здесь запрещена, как и во всех общественных местах. И не только боевая – любая.

Практически в каждом общественном заведении, будь то ресторан, кинотеатр или магазин, устанавливались скрытые артефакты контроля, которые улавливали даже малейшие магические воздействия. А уж в таких местах, как стрип-бар, они должны были стоять однозначно, учитывая, что публика здесь бывает всякая.

Без артефактов контроля любой нечистый на руку эмпат мог подойти к бармену и, наложив на него простейшее заклятие на внушение, рассчитаться за бутылку дорогого шампанского этикеткой от этой же бутылки, да ещё и получить сдачу настоящими деньгами. Единственное, что я мог использовать из своих магических навыков – это принимать чужие эмоции. Артефакт контроля не мог такое отследить, так от меня при этом ничего не исходило.

Егор привёл меня к туалету. После того как он скрылся за дверью с нарисованным силуэтом мужчины в костюме, я немного подождал, после чего аккуратно приоткрыл эту дверь и осторожно просочился внутрь. В туалете увидел несколько раковин и писсуаров, пять кабинок и не заметил ни одного посетителя. Значит, Егор был в одной из кабинок. И я даже сразу понял, в какой именно, так как у четырёх из пяти дверцы были приоткрыты.

И это было хорошо, значит, кроме нас двоих, в туалете никого не было, никто не должен был мне помешать. Впрочем, врываться в кабинку не хотелось. Это создало бы ненужный шум. Надо было придумать что-то получше, но вот только времени не было – Егор мог выйти в любой момент.

Ещё раз посмотрев на нож и ещё раз убедившись, что это не вариант, я начал быстро осматривать помещение и заметил стоявшие на столике между раковинами средства для ухода за руками. Два больших диспенсера, видимо, с лосьонами или кремами. Я быстро схватил один из них и вошёл в пустую кабинку. Прикрыл дверь и замер в ожидании, попутно разглядывая добычу.

Диспенсер был керамическим и довольно тяжёлым, объёмом примерно на триста – четыреста миллилитров. И ещё он очень хорошо лежал в руке. Если плоским дном диспенсера со всей силы ударить Егора сзади по макушке, то были все шансы, что он потеряет сознание или как минимум на какое-то время дезориентируется. В любом случае это было лучше, чем прыгать на негодяя с ножом, а третьего варианта у меня не было.

Пока я размышлял, Егор спустил в своей кабинке воду. Я сжал покрепче диспенсер и приготовился. Разыскиваемый по всей стране преступник покинул кабинку, подошёл к раковине, открыл кран и начал мыть руки. Он немного склонился над раковиной, почти идеально подставив под удар затылок. Лучшего момента можно было не ждать.

Я беззвучно открыл дверь своей кабинки и буквально в два шага подошёл к Егору. Подонок даже не успел меня заметить, а моя рука, описав дугу по максимальной траектории, уже опустила ему на голову диспенсер.

В этот удар я вложил все силы, но вопреки моим ожиданиям, Егор не рухнул на пол. Он зашатался, но схватившись руками за раковину, устоял. Видимо, был крепким парнем. Времени терять было нельзя – схватил его за волосы и со всей силы ударил головой о покрытую кафелем стену. Постарался припечатать так, чтобы удар пришёлся не на лоб, а на покрытую волосами часть головы.

После этого Егор упал-таки на пол и вроде потерял сознание, но надолго ли, я не знал. А знал я лишь одно – что снова влез в очень опасное дело. Мне стало страшновато, и я подумал, что стоит для верности ударить Егора по голове ещё раз.

Но хоть я и боялся переборщить и убить подонка, но в целом ситуация была как с Левашовым на озере – безопаснее прибить, чем недобить. А тут Егор ещё и застонал, чем окончательно развеял все мои сомнения о необходимости ещё одного удара. Я схватил его за волосы и приложил головой о керамогранитный пол. Стонать он перестал сразу же.

Так как в любой момент в туалет мог кто-нибудь войти, я быстро затащил Егора в кабинку. Пока тащил, у него с плеча слетела сумка. Бросил её сверху на хозяина и принялся сматривать стену и пол, те места, куда бил Егора головой. И ещё услышал мужские голоса и смех – кто-то весёлый и, возможно, пьяный шёл в туалет.

Я хотел сразу вернуться в кабинку, но заметил на полу кровь. Видимо, натекла из разбитого затылка, пока Егор лежал – всё же припечатал я ему от души. Ещё раз взглянув на стену и убедившись, что на ней следов не осталось, я за какие-то секунды вырвал из диспенсера для бумажных полотенец несколько штук и протёр ими пол. После этого заскочил в кабинку. Когда я закрывался внутри, парочка пьяных весёлых друзей вошла в туалет. Отпуская пошлые шутки относительно причин друг друга посещать стрип-бар, они разошлись по кабинкам.

Я тем временем лишний раз убедился, что Егор без сознания, и принялся изучать содержимое его сумки – если там имелось какое-нибудь оружие, стоило его достать. Но оружия в сумке не было, она оказалась почти пустой. В главном отделе лежали телефон, тот самый пакет, который Егору дал его знакомый, и пачка презервативов. Видимо, парень не собирался в этот вечер ограничиться лишь просмотром стриптиза. А во внутреннем кармашке на молнии я обнаружил ID-карту на имя Мирослава Калинина, несколько сторублёвых купюр и банковскую карту без имени.