Отверженный. Дилогия

Она это сказала так, словно ничего не произошло, будто не бежала сейчас несчастная Марина с окровавленной ладонью в медпункт. Или это была супервыдержка, или мне стоило самому начинать опасаться своей подруги.

Внешне Мила выглядела чистым ангелочком — хрупкая блондиночка с длинными прямыми волосами, белой кожей, огромными зелёными глазами и красивой грудью. Но что было внутри этой девушки — не знал никто.

То, с каким спокойствием эта милашка пригвоздила к столу руку Марины из-за небольшого конфликта, заставляло насторожиться. Впрочем, возможно, так и стоило себя вести в этом месте. Неизвестно, чего захотела бы наглая девушка в следующий раз. Да и сам я накануне сломал человеку нос в ситуации, когда, возможно, хватило бы жёсткого разговора или двух ударов по рёбрам. Так что уж кому и стоило осуждать Милу, так точно не мне. Но я и не осуждал — мы с ней стоили друг друга.

Мила так аппетитно ела пряник, что я решил от неё не отставать и вернулся к отложенной сосиске. А вот, кроме нас двоих, в столовой никто больше не ел. Все находившиеся в помещении ребята и девушки не сводили глаз с нашего столика. Особенно был впечатлён толстый бывший орк с повязкой на лице.

— Хороший пряник, — сказала Мила, допив чай. — Очень вкусный. За такой можно и убить.

Моя подруга, судя по всему, пошутила, но мне стало не до смеха. Я отчётливо ощутил, что в этой шутке была очень большая доля правды и что эта девушка способна на многое. И мне показалось, я понял, за что Мила попала в выбраковку.

— Держи мой, — сказал я и протянул подруге свой пряник. — Я не люблю сладкое.

— Спасибо! — ответила Мила и подарила мне очаровательную улыбку.

Однако насладиться вторым пряником моей подруге не удалось, равно как и мне доесть сосиску. В столовую влетел запыхавшийся заместитель директора, подбежал к нашему столику и, брызгая слюной, заорал:

— Вы что творите?!

— Завтракаем, — ответил я. — А что?

Заместитель директора не ожидал такого ответа, видимо, думал, что мы сразу же начнём извиняться и просить прощения. Он выпучил глаза, немного попыхтел, подбирая слова, и заорал ещё громче:

— Быстро к директору!

Глава 10

Когда мы вошли в кабинет директора реабилитационного центра, он сидел за рабочим столом и рассматривал какие-то бумаги, как мне показалось, наши с Милой личные дела.

— Приезжаю я из столицы, не успеваю даже дойти до кабинета, как мне сообщают, что один из вчерашних новеньких избил соседа по комнате, да так, что сломал ему нос, — пробурчал директор, даже не посмотрев на нас. — Не успеваю я переварить эту информацию, всё же дохожу до кабинета, и мне сообщают, что в столовой второй новенький проткнул кому-то вилкой руку. Отличное начало дня.

Директор поднял взгляд с бумаг на нас и с нескрываемой злостью сказал:

— Андреев, Чернова, вы что творите? Вы же эльфы! То есть, я понимаю, что вы люди, раз попали сюда, но воспитывали ведь вас как эльфов! Что же вы тогда ведёте себя как самые отмороженные орки? Я уже давно не припомню, чтобы два таких ЧП произошли за одни сутки! Как это понимать?

— Вопрос не к нам, — неожиданно грубо ответила Мила.

— А к кому?

— Не знаю, возможно, к пострадавшим. Пусть объяснят, почему с ними это произошло.

— Я допускаю, что между вами могло произойти недопонимание, — директор немного смягчил тон, видимо, имена пострадавших ему были хорошо знакомы, и он догадывался, что они могли, так сказать, сами напроситься. — Но надо же учиться избегать конфликтов! Всегда есть выбор и возможность решить проблему мирно!

— Выбор у вас здесь небольшой, — ещё более резко сказала Мила. — Или бьёшь ты, или тебя. А я не привыкла, чтобы меня.

— Не спорю, контингент у нас ещё тот, — согласился директор. — Частенько попадается самая что ни на есть выбраковка, уж простите мне это слово. Ещё и постоянная текучка — нет сложившегося коллектива, устоявшихся отношений. Постоянно меняются лидеры, постоянно кто-то самоутверждается за счёт других.

Директор замолчал, некоторое время смотрел на нас, о чём-то думал, затем сказал:

— Ладно, вижу, вы неглупые ребята, и допускаю, что вас спровоцировали. И я даже готов простить вам эти проступки и не указывать их в характеристиках, когда буду отправлять вас дальше. Но для этого вы должны не допустить впредь подобного!

— Мы сделаем для этого всё, что от нас зависит — сказал я.

— Вам всего-то нужно месяц продержаться, — усмехнулся директор.

— Месяц? — переспросили мы хором.

— А вы что, собирались здесь на всю жизнь остаться? Наше учреждение в своём роде перевалочный центр, где за месяц мы должны посмотреть, появится ли у вас Дар, после чего отправить вас дальше. Или в академию для одарённых, или, если Дара не окажется, в один из обычных колледжей-интернатов, где вы получите полное среднее образование и какую-нибудь профессию, например, парикмахера или повара. В большинстве случаев Дар проявляется в день шестнадцатилетия. Иногда спустя несколько дней от этой даты. Но за месяц всё становится ясно наверняка.

Мы ещё раз поблагодарили директора за то, что не стал нас наказывать, и покинули кабинет.

Сразу же за дверью, не дав мне толком переварить полученную только что информацию, Мила заявила:

— Как жаль, что у тебя нет Дара.

— Почему? — поинтересовался я.

— Уехали бы отсюда, — ответила Мила.

— А у тебя он есть?

— Есть.

— Уверена?

— Конечно! Просто после истории в лесу я решила, что о Даре рассказывать небезопасно.

— Я придерживался того же мнения, — сказал я. — Но когда-нибудь говорить о Даре придётся, мы же не хотим поехать в колледж-интернат получать профессию парикмахера. Пойдём!

Я постучал в дверь директорского кабинета, сразу же её открыл и спросил:

— Разрешите войти?

Получив в ответ какой-то нечленораздельный возглас, мы с Милой приняли его за разрешение и вошли. Директор посмотрел на нас с неподдельным интересом и, как мне показалось, с некоторой издёвкой спросил:

— Чему обязан, молодые люди? Хотите меня ещё чем-то обрадовать?

На последнем слове он сделал акцент и ухмыльнулся.

— Если Вас это обрадует, то мы хотим отсюда уехать, — сказал я. — Готовы сделать это хоть сегодня.

— Признаюсь, меня бы это очень обрадовало. Но чтобы отсюда уехать до окончания положенного месячного срока, мало одного хотения. Надо Дар иметь!

— Мы имеем, просто боялись сразу про него рассказывать.

Директор встал с кресла и уже без усмешек спросил:

— Вы понимаете, что если обманываете меня сейчас, то наказание за это будет похлеще, чем за неосторожное обращение с вилкой?

— Понимаем, — ответили мы хором.

— Ну что ж, я не вижу причины, вам не верить. В любом случае по прибытии в академию вам сразу же предстоит активация Дара. Если что-то не так, то там всё и выяснится.