Отверженный. Дилогия

— Однозначно не сегодня и не завтра, — пробурчала Анна Алексеевна. — Я забираю мальчика.

— Не смею мешать! — ответил Милютин, улыбнувшись супруге.

— Пойдёмте, Роман, — сказала ректор. — Я отвезу вас в общежитие.

— Мне, наверное, нужно попрощаться с Фёдором Сергеевичем? — спросил я.

— В этом нет необходимости, он сейчас сильно занят и отнесётся с пониманием к тому, что мы уедем, не попрощавшись.

Спорить я не стал, однако по пути к парковке мы наткнулись на Зубова, и я всё же попросил его передать хозяину дома мои извинения за уход без прощания и Арине пожелания выздоровления. Зубов обещал всё передать и ещё раз поблагодарил меня за проявленную осторожность и особенно за спасение княжны.

Почти всю дорогу мы ехали молча, и лишь на подъезде к академии Милютина спросила:

— Роман, ты не хочешь мне ничего рассказать?

Ректор снова перешла на ты, словно подчёркивая неформальный статус разговора.

— Мне нечего сказать Вам, Анна Алексеевна, кроме того, что я уже рассказал, — ответил я.

— Ты снова закрылся.

— Извините, я не специально.

— Возможно, это от стресса. Но я хочу, чтобы ты знал — я твой друг. Моя задача помогать каждому студенту академии.

— Я это понимаю и ценю.

— Если тебе необходим отдых, чтобы отойти от стресса и вернуться к нормальному состоянию, я могу освободить тебя на два-три дня от занятий, — предложила ректор.

— Благодарю Вас, но мне кажется, занятия, наоборот, помогут мне быстрее прийти в себя.

Сказав это, я подумал, что если бы Милютина знала о моих приключениях по дороге в Череповец, она бы по-другому со мной разговаривала. После того как меня держали под прицелом, как мы с Милой убили бандита, как прятали в лесу улики, взрыв у ворот поместья Зотовых не казался чем-то уж совсем ужасным. Да, было очень неприятно, но не так страшно, как направленное в лицо дуло АК-146.

Милютина довезла меня почти до самого общежития, я поблагодарил её и отправился в комнату. Глеба не было, я быстро принял душ и лёг спать.

Утром я проснулся полным сил и даже не сразу вспомнил о произошедшем накануне происшествии. Здоровый долгий сон творил чудеса. Взглянул на часы и обнаружил, что до начала занятий осталось двадцать минут. Видимо, Глеб не ночевал в общежитии, иначе обязательно разбудил бы меня хотя б за час до занятий. Однако сосед по комнате где-то гулял всю ночь, и из-за этого я остался без завтрака.

И хоть идти на занятия на голодный желудок было не самым страшным, что могло произойти, я всё же решил перекусить по пути энергетическим батончиком. Подошёл за ним к своему столу, хотел уже открыть выдвижной ящик, как заметил на столе большую записку от Глеба. Взял её, прочитал.

«Рома! Мне срочно нужно уехать на несколько дней домой. Не скучай и никому не разрешай спать на моей кровати!»

Я усмехнулся и подумал, что, если бы заметил послание накануне, завёл бы будильник и не пропустил завтрак. Положил записку на стол, взял из ящика батончик и побежал в учебный корпус.

В аудитории меня ждал сюрприз, да ещё какой — Мила сидела на своём старом месте, возле меня. Это было настолько неожиданно, что я даже не нашёлся сразу, как на это отреагировать и что сказать. Да и не было времени говорить, я вошёл в аудиторию одновременно с трелью звонка.

Дошёл до своего места и, воспользовавшись тем, что куратор в этот момент отвернулся, прежде чем сесть, склонился над Милой и поцеловал девушку в щёку. Она в ответ улыбнулась и кивнула, приветствуя меня.

Я не знал, что повлияло на решение моей девушки кардинально сменить поведение, но это было как нельзя кстати — в свете последних происшествий тратить силы и нервы на выяснение отношений с Милой не хотелось категорически. И я был благодарен ей за то, что она нашла в себе силы перестать обижаться на пустом месте и сделать шаг к примирению. Впрочем, сильно радоваться и расслабляться не стоило — от Милы можно было ожидать чего угодно в любой момент.

— Приветствую вас, господа студенты, — произнёс Андрей Николаевич, когда убедился, что все расселись по местам. — Сегодня, прежде чем приступить к основным занятиям, я расскажу вам о ежегодном весеннем турнире, который проводится в нашей академии. Турнир добровольный, в нём студенты участвуют исключительно по желанию и в основном начиная с первого курса. Вам, на мой взгляд, там делать нечего, но рассказать о турнире и известить вас о праве на него заявиться я обязан.

Куратор сделал паузу, собрал на себе полные любопытства взгляды и продолжил:

— Как я уже сказал, в турнире может принять участие любой студент Кутузовской академии. Для этого надо лишь оставить заявку и быть здоровым в день проведения боя. Других условий нет. Проходит он по кубковой системе: участники путём слепой жеребьёвки делятся на пары, каждая пара проводит один бой, проигравший выбывает, победитель выходит в следующий круг. Юноши и девушки соревнуются отдельно. Также идёт разделение по курсам. Отдельно соревнуются студенты двух младших курсов, отдельно — старших. Вы, если вдруг у кого-то возникнет непреодолимое желание принять в этом участие, попадаете в группу к младшим курсам. И это значит…

Андрей Николаевич оглядел нас всех, улыбнулся и спросил:

— Кто знает, что это значит?

Никто не рискнул ответить, все с нетерпением ждали пояснений.

— Это значит, что шансов у вас практически нет! — заявил куратор. — Так как нет ни опыта поединков, ни знаний, ни каких-либо серьёзных навыков в области боевых заклятий. А выходить, рассчитывая лишь на кулаки и максимум одно выученное заклятие, против второкурсника — это в лучшем случае гарантированно обрекать себя на избиение. А в худшем на посмешище! И если после первого и всех остальных курсов я буду вам настоятельно рекомендовать принять участие в весеннем турнире, то сейчас я вам категорически не советую этого делать. А вот посетить турнир в качестве зрителя вам необходимо! В отличие от тренировок и зачётных боёв, на турнире будут позволены все приёмы и заклятия, кроме мгновенно летальных. На это стоит посмотреть! Вот собственно и вся информация, если у кого-то есть вопросы, задавайте!

Один из студентов, имя которого я до сих пор не запомнил, поднял руку и тут же спросил:

— Если там будет разрешено использовать любые заклятия, то получается, это будут бои без правил?

— Не любые, — ответил куратор. — Я ведь сказал: мгновенно летальные заклятия запрещены. Впрочем, такие даже четверокурсникам не показывают. Их изучают в другом месте.

— Ну а вот, например, огненная стрела или ледяной серп, они ведь тоже опасны для жизни, — не сдавался парень.

— Оба заклятия, что ты назвал, способны убить противника, но далеко не сразу. На турнире присутствуют высокоуровневые лекари, которым не составит труда привести в чувство бойца, как только рефери решит, что возникла угроза для его жизни. Если кто-то из студентов не в состоянии защитить себя и продолжить поединок, бой останавливается, объявляется победитель, а проигравшему оказывается помощь. За все годы проведения турнира было всего несколько трагических случаев, и все они были связаны с применением запрещённых летальных заклятий.

— А ведь никто не даст гарантий, что кто-нибудь такие заклятия не применит, — задумчиво произнёс Илья.

— Так тебя никто не заставляет участвовать, — тут же язвительно заметила Мила, сильно невзлюбившая бывшего орка. — Дело добровольное. Боишься — смотри из зала!

Илья что-то негромко пробурчал в ответ и замолчал.

— А почему такое разделение по полу и курсам? — спросила тем временем Софья, милая хрупкая девушка, скромная в общении и показывающая просто невероятные результаты на тренировках. — Почему турнир не проводится на абсолютного чемпиона академии?