Ответ Империи

— Сербы?

— Какие сербы? Наши!!!

Впрочем, через секунду Гаспарян снова взял над собой контроль.

— Все повернули, он полез по-тихому, то ли они хотели проверить его малозаметность, то ли в эту малозаметность сдуру поверили, то ли провоцировали. И по нашим расчетам, должен был выйти на детский приют вместо радара ПВО. Наши не выдержали и грохнули, не согласовывая. 'Кортиком', с орбиты, лазером. Сами не думали, что такое получится, 'Кортик', она же противоспутниковый, его ж никто по наземным и воздушным не применял. Американцы даже не поняли, откуда. Но это неважно. Все, все псу под хвост!

— Как это могло произойти? — спросила Светлана.

— Как, как… Да никак! В данном месте ни наши не могли его сбить, ни сербы. Даже если бы хотели. Никто и не думал за 'Кортик', не делали его для этого.

— Что теперь будет? — Виктор почувствовал, что этот банальный вопрос неожиданно стал очень уместен.

— Эскалация военных действий. Термин вам знакомый, надеюсь?

— И ничего нельзя сделать? Меня, например, Клинтону показать?

— Да что вы, кузькина мать, что ли? Чем меньше он вас видел, тем больше боится!

Запищал зуммер системника.

— Все! Тотальный мозговой штурм! — воскликнул Гаспарян. — Через пять минут Руцкой говорит по телефону с Клинтоном за инцидент. Срочно придумать причину, почему мы его сбили, так, чтобы СССР ни в чем нельзя было обвинить. Насчет того, куда ДКХП перенаправляло ракеты нашей электроникой, ни звука! Все, все думают. Почему мы его сбили? Почему мы его сбили?

— Не заметили, вот и сбили, — машинально выпалил Виктор.

— Что? Что вы сказали?

— Он же невидимка. Мы его не заметили, вот и сбили. Югославы так шутили… у нас.

— А вот шутки они от нас не ожидают, — подметила Светлана.

— Стойте. Стойте… Невидимка, не заметили и сбили. Никто не виноват. Слушайте, полный бред какой-то, но что-то мне подсказывает… Клинтону ведь тоже эта эскалация нафиг нужна, он, небось уже после станции трясется.

Гаспарян застучал пальцами по столу.

— Если этот идиотизм прокатит, я, наверное, уйду в отпуск.

— А разговор транслировать не будете? — вежливо осведомился Виктор.

— Нет. Хватит уже с вас. Еще сглазите. Все, ждем.

…Пиксели на рабочем столе четырнадцатидюймового экрана чуть мерцали, смешиваясь с мерцанием газосветных ламп, и Виктор по привычке подумал, вызвано ли это несовершенством монитора, или же в настройках можно выставить частоту обновления повыше. И еще он подумал, что никогда не следует считать, что в этом мире от тебя ничего не зависит.

— Все, — устало произнес Гаспарян и закрыл лицо руками. На него встревожено уставились три пары глаз.

— Нет, товарищи, все, все хорошо. Клинтон перевел в такую формулировку: разведывательный полет был совершен успешно, самолет не замечен, экипаж выполнил задачу, машина попала под случайный огонь. Есть чем оправдаться перед избирателями, не взрывая мира. Вот если бы они этого героя-любовника на Маккейна заменили… Ладно. Теперь будем искать, кто нам подбросил идею 'Кортиком' сбивать.

— Слушайте, а я кажется знаю! — воскликнул Момышев.

— Что именно?

— Я вспомнил. Знаете, кто? Будете смеяться: первый хроноагент.

Лицо Светланы вытянулось.

— Вы уверены? Мне это не встречалось в архивах.

— Ну, так это почти не фиксировалось. Хроноагент откопал эту идею лазерного комплекса где-то в Интернете, ну, халтурил для желтого издания. И с чего-то решил, что он и против спутников, и самолетов. Ну, его вежливо выслушали, специалисты насчет самолетного применения посмеялись, это ж когда было, канун Олимпиады, по документам это дальше не пошло, а как байку, это молодым, допуск имевшим, в курилках рассказывали. Когда над комплексом начали работать, про хроноагента, конечно нельзя, а без байки как же, вот и переделали в то, что конструкторы якобы заложили возможность стрельбы по самолетам, но Брежнев не утвердил — 'а куда же, товарищи, мы зенитки денем?'. И боевые расчеты вот в этом виде байку-то и знали.

— Вы понимаете, что вы сказали? — воскликнула Семиверстова.

— Да ничего. Про Брежнева теперь свободно, только неинтересно.

— Нет, нет! Это же побочный эффект первого хроноагента! А второй, — и она кивнула на Виктора, — то-есть, товарищ Еремин, устраняет критическую уязвимость, созданную первым хроноагентом! Скорее всего, это то, над чем мы тут голову ломаем. Это вот его задание.

— Это же случайность, — возразил Виктор. — Я просто вспомнил.

— Да, да. И блэкаут на Восточном побережье — случайность, и атака на корневые сервера — случайность, и мелтдаун на Калверт Клифс. И то, что ракеты не туда попали.

— Живой щит, Светлана Викторовна — это не случайность. Это преступление.

— Не спорю, — вмешался Гаспарян. — Но судьей своей власти предоставим быть югославскому народу. А насчет вас, Виктор Сергеевич — действительно, в предположении товарища Семиверстовой есть мысль. Ладно. Проскочили. Ну и черный козодой в натуре есть, проверим гипотезы. Правда, в обломках.

— Американцы тела летчиков, наверное, вернуть потребуют?

— Тела живы и почти здоровы. Катапультировались. Сейчас наши спасают.

— В смысле?

— От сербов спасают… Слушайте, а давайте кофе заварим. Чтобы весело встретить все, что новые сутки нам готовят.

'А что будет?' — хотел спросить Виктор, но так и не стал. Он почувствовал, что на него незаметно, впервые за все время, навалились дикая усталость и безразличие. Его внезапно удивило то, что он так и не почувствовал ни радости победы, ни гордого чувства того, что своей фразой, возможно, спас сотни, а, может, и тысячи людей. Были обычные будни, которые он с удовольствием отдал за тот день, когда просто обжимал кримпами разъемы в корпусе 'Гипростройдормаша' и мог ни о чем не думать. Господи, как хорошо быть неизвестным трудовым мигрантом…

— Простите, я могу отсюда звонить?

Светлана уже встала из-за стола и что-то поправляла у себя на лице, глядя в зеркало косметички.

— Туда? Конечно. Вам напомнить телефон, вы не потеряли?

— Нет… нет, у меня записан. Спасибо. Впрочем, наверное, уже поздно…

— Обязательно позвоните. Вас же ждут!

Он вышел в коридор; сопровождающих на этот раз не было. Виктор вдруг заметил, как колышутся жалюзи от невидимой за тонкими алюминиевыми полосами закрытой форточки. Раньше это не допускалось, но осмыслить изменения было некогда: он достал мобильник и спешно набрал знакомый номер.