Ответ

– Фундамент остался, только его не видно из-за грязи. Со временем построим новый дом и посадим деревья. Главное - освободить убежище от воды и все высушить, чтобы в нем можно было жить. Часть продовольствия должна уцелеть, надеюсь, что нам его хватит, чтобы переждать зиму.

– Солнце уже светит так же, как до войны, а в душе нет радости. Мама погибла, отец опять облучился, и эта грязь повсюду... Вид как на Луне!

– Сейчас у многих потери, - возразил Грант, - а грязью залита треть Англии. Лить слезы нетрудно, гораздо трудней все восстановить!

Ждать пришлось больше четырех часов. Первой ушла в машину уставшая Сандра, а вскоре к ней присоединился и он. Съели сделанные Элизабет сэндвичи, а после еды ненадолго задремали. Вскоре после пробуждения Грант сходил в убежище и увидел, что воды осталось совсем немного.

– Я в резиновых сапогах, поэтому уже могу кое-что посмотреть, - довольно сказал он вышедшей из машины племяннице.
– Не вздумай идти следом! Вода холодная, а ты у нас дохлая. Не хватало еще сейчас заболеть!

Сеймур осторожно спустился по мокрым ступенькам и пошел по коридору, разбрызгивая воду, доходившую ему до середины голени. Освещение обеспечивал мощный, закрепленный на лбу фонарь. Проверка одного из стоявших на стеллажах контейнеров вызвала такую радость, что он чуть было не закричал. Внутри было сухо! Вода не попала и в морозильные камеры, но они были отключены.

"Здесь так холодно, что они еще не полностью оттаяли, - подумал он, открывая камеры одну за другой.
– Если их быстро включить, все замороженное можно сохранить! Значит, в первую очередь нужно заняться генератором и проверить проводку. Без этого я ничего здесь не высушу. Нужно включать нагрев и вытяжную вентиляцию. Сегодня уберем воду, а завтра попрошу слетать со мной кого-нибудь из инженеров".

В последние дни он не выезжал в свою резиденцию или в Кремль и работал, не выходя из квартиры. Установленное оборудование позволяло получать любую информацию, приватно общаться с нужными людьми и контролировать выполнение своих распоряжений. Дополнительную охрану получили все его родственники, а жена сидела в квартире вместе с ним. Были серьезные основания поступать именно так, хотя принятые меры не давали гарантию безопасности. Звонок прервал нерадостные размышления.

– Ты сильно занят?
– спросил связавшийся с ним мужчина лет шестидесяти, немного похожий на актера Янковского.
– Хотел встретиться и поговорить.

– Для тебя время найду, - ответил президент.
– Поужинаешь с нами?

– Я уже ел, поэтому только попью чаю. Буду через десять минут.

– Оля!
– крикнул Николай Дмитриевич находившейся в соседней комнате жене.
– Сейчас подъедет Берестов. Анна еще здесь?

– Она приготовила ужин и ушла, - ответила приоткрывшая дверь Ольга Егоровна.
– Павел будет ужинать?

– Нет, только выпьет чай.

– Чай я заварю сама. Скажешь, когда вы закончите с разговорами.

Президент связался с охраной и распорядился пропустить к нему Павла Берестова, после чего стал просматривать вечернюю информацию. За этим занятием его и застал гость.

– Садись, - махнул рукой на кресло Мурадов.
– Сейчас закончу и поговорим.

– Что-нибудь интересное?
– бросив взгляд на экран президентского комма, спросил Берестов.

– Информация о сегодняшнем совещании в Карсон-Сити.

– У них же только десять утра, - удивился гость.
– Или американский президент собирает совещания по ночам?

– Они недавно начали, - усмехнулся Мурадов.
– Мне пока передали перечень обсуждаемых вопросов. Ночью он не будет работать, этим занимался только наш Сталин. Ладно, остальное подождет. Что у тебя за разговор?

– Ты еще долго думаешь сидеть взаперти? Учти, что если и дальше будешь ограничиваться полумерами, то рано или поздно тебя достанут. Нужно или двигаться дальше или все отыграть назад и надеяться на то, что тебя простят.

– Если двинусь дальше, меня точно грохнут, - сказал президент.
– Сейчас мной недовольны, а после этого будут ненавидеть. Чувствуешь разницу?

– Их возможности убавятся, а твои возрастут, не говоря уже о поддержке народа! Сам же знаешь, что с ними невозможно двигаться дальше. Как и твой предшественник, ты использовал систему откатов и смог укрепить армию, но теперь этот ресурс закрыт, а из бюджета много не получишь! Как только соберешь думских говорунов, тебе многое припомнят! Каждые два депутата из трех куплены твоими противниками! Не собирать их вообще? Ты готов к диктатуре? Так ведь политическая власть без финансовой может быть только на время! Ты таскаешь за хвост ядовитую гадину и при этом не хочешь вырвать ей зубы!

– Была бы у нее одна голова!
– сердито ответил Мурадов.
– Это гидра, у которой замучаешься рвать зубы, а у меня не так уж много сторонников. И мне чертовски не хочется раньше времени уходить к предкам! Ты прав в том, что эту ситуацию нужно как-то решать, но я пока не знаю как. Эта война больно ударила по многим, а я еще добавил. Мои меры можно отменить, а потери уже не отменишь! Рухнула мировая финансовая система, и сгорели все хранимые в ней капиталы. Осталась реальная экономика и те активы, которые еще не потеряли цену, но я и здесь их прижал! И не прижать просто не мог, потому что не мог допустить обвала в экономике! Я всех спас, но благодарности не дождусь, скорее, наоборот, постараются устроить последнюю неприятность!

– Ну и устрой эту неприятность им, - посоветовал Берестов.
– У нас это просто, а в Азии нужно убирать всю родню. Можешь взять все себе, народ и этому будет аплодировать. Если ты после такой войны объявишь себя императором, поддержат и это! У людей есть вера в тебя и огромное желание перемен. Все разуверились в нашей элите и поверят любому, кто...

– Давай не будем об этом, - прервал его президент.
– Прежде чем так замахиваться, нужно многое готовить, иначе оторвут руку раньше, чем кого-то ударишь. А об императоре забудь, чтобы я больше не слышал от тебя этого слова!

– Как скажешь, - согласился Павел Сергеевич.
– Только если начнешь, знай, что я тебя во всем поддержу. И не только я, таких среди промышленников будет много! Они понимают, что не в наших силах было избежать этой пробы сил и нынешние трудности только на время, поэтому не винят в них тебя. Если расчистишь дорогу тем, кто хочет развивать производство, за тебя всех порвут в клочья! Нынешнюю Думу созывать нельзя, сначала нужно провести новые выборы, причем уже после чистки. У тебя в руках все силовые министерства, а это реальная власть. Какое-то время можно продержаться, а если его правильно использовать...

– Как меня все толкают к диктатуре!
– невесело усмехнулся Мурадов.
– Хочешь, скажу то, что еще никому не говорил? Я устал, Павел! Устал от власти, от изматывающей душу ответственности, даже от всеобщей почтительности! А если брать власть так, как ты говоришь, нужно становиться кем-то вроде императора. Стоит уйти, и конец! Все корешки все равно не выполешь, так что уцелевшие найдут способ отыграться не на мне, так на моих близких, что еще хуже! Твои друзья поддержат, пока я у власти и им это выгодно, а народ... Я уже вспоминал Сталина, вспомни и ты. Этого человека любили и боялись. Он боролся с врагами государства так, как считал правильным, и не греб из государственной кормушки! После его смерти остались китель и пара сапог. Могут этим похвастать те, кто пришел позже? И что в итоге осталось от народной любви? А ведь мне придется действовать точно так же, разве что масштабы репрессий будут намного меньше. Так что не нужно меня подталкивать! Я должен все обдумать и правильно рассчитать, чтобы сыграть без ошибки. Она будет слишком дорого стоить, и не для меня одного!