Овечка в волчьей шкуре

— Ситуацию я в состоянии понять. Только кто эти люди?

— Боевое братство дорогого стоит, — усмехнулся Андрей. А самолет стал выруливать на взлет. Вот тогда я наконец смогла взглянуть в лицо своему мужу. Вне всякого сомнения, передо мной был Андрей. Он осунулся, волосы на висках заметно поседели, но взгляд был все тот же. Андрей грустно смотрел на меня и улыбался, а я поразилась, как я могла перепутать его с братом. — Со Славкой ты успела познакомиться, — вздохнул мой муж, он не задавал вопрос, он просто констатировал факт.

— Стас? — усмехнулась я.

— Называй его как хочешь. Настоящее его имя Вячеслав.

— Я знаю. Вы братья и невероятно похожи, даже после пластической операции.

— Для близнецов невероятно? — Андрей хмыкнул и головой покачал. — Все-таки я надеюсь, что нас не спутаешь.

— Думаю, самое время все мне рассказать.

— Ты, наверное, о многом сама догадываешься.

— Допустим, — кивнула я. — Четырнадцать месяцев назад ты покинул расположение боевой части. Ты отправился на поиски брата и до сих пор числишься без вести пропавшим.

— Этому предшествовало несколько событий. — Андрей нахмурился, потом положил руку на мое плечо и вдруг спросил:

— Можно я тебя поцелую?

— Это подождет.

— Ты не веришь мне?

— Я верю, что ты человек, которого я считала своим мужем.

— Хорошо… возможно, я все сделал не правильно, но я хотел тебе помочь… Что за тип мой брат, ты смогла узнать… Он… в общем, я понял, что должен его найти, оттого и ушел… Мы встретились, и я был уверен, что он погиб.

— Что помешало тебе вернуться в часть?

— Что помешало? — Андрей вдруг засмеялся. — Что помешало… Пока я выслеживал своего братца, такое откопал… — Он посмотрел на меня, словно оценивая, стоит ли продолжать.

— Спецслужбы? — подсказала я.

— Да. Отлаженная сеть. Наркота, огромные деньги… С одним из этих гадов я был знаком лично, когда разобрался, что к чему, стало ясно: жизнь моя не стоит и копейки. Я шатался по горам, никому не веря, и пытался сам решить проблему. Конечно, это было глупо. Не знаю, как бы долго это продолжалось, но я схлопотал пулю в спину и оказался в прифронтовом госпитале. Там была такая каша… Я назвал имя своего дружка, и меня оставили в покое. Всем было наплевать. Я не собирался задерживаться в госпитале, понимал, что это опасно… А потом привезли тебя…

— И ты влюбился с первого взгляда?

— Может, не с первого. Никто не знал, кто ты. Тебя подобрал патруль на улице. Ранение в голову. Все считали, до рассвета ты не дотянешь… Я не знаю, как это получилось. Стены в палатах были наполовину из стекла, знаешь, бесконечные такие окна, я стоял и смотрел на тебя… В госпитале был врач, Эдуард Витальевич, он относился к тебе с особенным интересом. Рассказал, что пытался найти родных или хотя бы установить, кто ты, но все напрасно. Мне давно пора было уходить, но… Ты все ещё оставалась там, и я держался по соседству. Потом тебя отправили в другой город, и я поехал следом… иногда навещал… Ты никого не узнавала, тебе что-то там кололи… обезболивающее, наверное. Ты пребывала в полубессознательном состоянии, и никто по-прежнему не знал, кто ты и откуда. А вокруг война, беженцы, хаос… Словом, однажды я пришел и заявил: это моя жена… В госпитале полно раненых, больных, а ты нуждалась в постоянном уходе, там только обрадовались. И я увез тебя… После встречи с братом у меня остались приличные деньги, и мы уехали в Геленджик. Я надеялся, что ты быстро придешь в себя, но… Ты была, как кукла… извини. Нужны были хорошие врачи, нужна была хорошая больница, а я фактически дезертир, и у тебя никаких документов. Вот тут я и встретил своего бывшего сокурсника Андрея Шульгина. Он недавно женился, а жена взяла да и сбежала с каким-то парнем. Кто-то видел их в Геленджике, и Андрей приехал. Впрочем, это неважно, важно то, что мы встретились, а буквально через несколько дней он умер. Сердце у него было ни к черту, а пил он много. И я решил, что… конечно, это было не очень честно по отношению к дружку, но… Я взял его документы и стал Шульгиным, парня похоронили, и это давало мне шанс… Дальше начались бесконечные больницы и санатории. На все это ушло полгода, и только через эти полгода случилось то, чего я так долго ждал. Однажды я вошел в палату, а ты улыбнулась и сказала: «Андрюша…»

— Я не помню, — вздохнула я.

— Разумеется. Я был счастлив. И вдруг однажды… Я нос к носу столкнулся с Эдуардом Витальевичем. Меня он по госпиталю не помнил, а вот тебя узнал сразу. И проявил большой интерес, редкий медицинский случай и так далее. Мне ничего не осталось, как согласиться с тем, что он будет тебя наблюдать. К тому же я подумал, что это безопаснее и… Через несколько дней появилась твоя мать. Сказала, что разыскивала тебя восемь месяцев. Восемь месяцев назад ты уехала к подруге в Ставрополь, и с тех пор о тебе ни слуху, ни духу. Я был в шоке… Единственное везение то, что жену Андрея Шульгина звали, как и тебя, Анной. Не помню, что я ей наплел, но смог убедить, что тебе со мной будет лучше. Впрочем, она не очень стремилась забрать тебя, когда увидела, в каком ты состоянии. Тут случилось несчастье с твоим отцом, и она уехала.

— Эти люди никогда не были моими родителями.

— Теперь-то я это знаю, но не тогда. Кое-как все уладилось, и тут как снег на голову: тебе стали сниться сны, а может, они снились и раньше, только меня-то по ночам рядом не было, и я не слышал, как ты разговариваешь во сне. В общем, кое-что я смог понять: с тобой произошло что-то в высшей степени страшное, что-то такое, о чем следовало поскорее забыть.

— И ты придумал историю с аварией.

— Да, придумал. Я хотел, чтобы тебя ничто не связывало с этими чертовыми горами… Я хотел… Господи, я хотел, чтобы мы жили счастливо, просто жили, как все… Я смог уговорить твою мать. Но чувствовал себя как на бочке с порохом… Я связался кое с кем из бывших друзей и попытался разузнать о тебе…

— И узнал.

— Да. Стало ясно, твои родители и даже этот врач… в общем, мы в капкане. Единственный шанс, делая вид, что я ни о чем не догадываюсь, раздобыть документы и бежать. Этим я и занимался, как вдруг… Времени у меня оказалось недостаточно, все произошло совершенно неожиданно.

— Как ты меня отыскал?

— Я постоянно шел за тобой, только всегда опаздывал… к несчастью. — Я смотрела в его глаза, а он в мои. У него был взгляд человека, который не умеет лгать.

— Тебе ведь кто-то помогал? — спросила я.

— Конечно. Слава богу, далеко не все продажны, честных людей хватает, и они пытаются бороться.

Чувствовала я себя скверно, голова кружилась, мысли путались, я пыталась встряхнуться, посмотрела в иллюминатор: самолет заходил на посадку.

— Где твой брат, ты знаешь? — спросила я.

— Погиб. Был убит во время перестрелки в том доме, где тебя держали. И сгорел. Надеюсь, он не возродится из пепла, точно Феникс.

— Я тоже надеюсь, — ответила я, внимательно глядя на Андрея, вспомнив, что однажды я уже слышала нечто похожее.

Продолжать разговор дальше не было возможности. Самолет приземлился, нас встретили двое молодых людей и запихнули в какой-то фургон. Андрей приложил палец к моим губам, призывая к молчанию. Через полчаса мы вышли из фургона возле поселка, название которого осталось мне неизвестным. Белые домики, увитые плющом, дорога, пирамидальные тополя под ослепительным солнцем. Андрей о чем-то говорил с водителем фургона, а я сидела в траве на обочине, и мне очень хотелось плакать.

В городок, находящийся в двухстах пятидесяти километрах от Ставрополя, мы прибыли на следующие сутки, ближе к вечеру. Остановились в доме на окраине, по виду совершенно нежилом, правда, где-то через час пришла хозяйка, молодая женщина, быстро навела порядок, не задавая вопросов о том, что молодой семейной паре могло понадобиться в их селении. Андрей между делом сообщил, что у него двухнедельный отпуск, который он решил провести здесь, тем более что жена приехала, лишними деньгами не располагаем, сами из Твери, а он тут черт знает сколько времени в рядах спецназа… Я слушала и улыбалась, женщину объяснение вполне удовлетворило, и вскоре она ушла. А мы остались одни.

— Зачем мы здесь? — спросила я, устраиваясь у окна.

— Мы ждем одного человека. Он поможет нам перейти границу. Оставаться в России нельзя. Ты сама понимаешь…

— Я понимаю, — перебила я. — Когда появится твой человек?

— Дней через пять, не раньше.

— Понятно.

Андрей подошел, опустился на колени и взял мою руку.

— Прости меня, — сказал он тихо.

— За что? — невесело улыбнулась я.

— Не знаю, за все… Я должен был что-то сделать, я должен был помочь… а ты осталась одна. Прости…