Овладевая судьбой

– Ну, вот опять!
– пожимаю плечами.
– Уходи, давай!
– поднимаюсь с кресла.- Нас с тобой ничего не связывает!

– Совенок, ты перегибаешь палку, - тоже встает с дивана, - я люблю твой норов, но не перегибай палку. Я приехал за тобой.

– А меня ты спросить об этом не забыл?

– Ты клялся мне в любви!
– шипит, надвигается на меня.

– А еще я матери клялся, что никаких сосисок, кроме как из говядины, я есть не буду.

– Маленький ты паршивец!!!
– хватает меня за руку.
– Ты издеваешься?
– рычит.
– Или специально выводишь меня из себя?

– Я не помню тебя!
– вырываюсь из его рук.
– Я не люблю тебя! Я не помню ничего! Прекрати!

Avt ©

Алоис схватил парня за шею, сжал ее в пальцах.

– Ты принадлежишь мне!
– его ноздри раздувались в разные стороны.
– Я столько лет потратил на тебя! Ты испортил мою и без того поганую жизнь! Том, не смей отшивать меня!
– рычит в его губы.

– Да пошел ты!!!
– Том оттолкнул его от себя.
– Я ничего не помню, я вообще не знаю было ли то, о чем ты мне рассказал! Может, это все неправда! Уходи!

Алоис недолго думая ударил парня, схватил его за черные дреды, и потащил в спальню.

– Отвали!
– рыпался Том, но мужчина тут же, завел его руки за спину, все так же дергая его за дреды.
– Мне больно! Что ты делаешь?!

– Делаю тебе хорошо, - вытянул из своих штанов ремень и легко перевязал его тонкие запястья, - мальчик, не рыпайся, только хуже себе сделаешь!

– Не трогай меня!
– орет.
– Что ты решил сделать со мной?
– Том активно двигал локтями и пинался, даже почти попал в пах мужчины.

– Ах, ты дрянь!!! За дырку свою переживаешь?
– бьет парня по ребрам.
– Нравится?
– еще удар.
– Так лучше?

– Хватит...
– шипит он.
– Мне больно, хватит.

Так или иначе, но Том успокоился. Перестал дергаться, его одолевал страх, он понимал, что его вот-вот, прямо сейчас, изнасилуют. Было так жаль самого себя. Он не мог ничего сделать рядом с этим мужчиной. Рядом с этим мужчиной он был слаб, он был маленьким мальчиком.

Алоис содрал с него штаны в месте с нижним бельем.

– В твой первый раз ты тоже дергался, вот так же, но потом все равно отдался мне! Ты хотел меня! Ты так хорошо расставлял свои ноги...

– Отвали! Отвали придурок!
– Том снова начал активно дрыгаться, отбиваться, но тут же получил удар по ребрам.

– Тише, Совенок, тише!
– кинул парня на кровать животом, улегся на него сверху.
– Ах, на сухую, как в первый раз!
– смочил кончик своего члена слюной, размазывая ее и по заднему отверстию сопротивляющегося хозяина квартиры.

– Отвали! Не нужно! Алоис, пожалуйста!
– страх возрастал, он громко скулил, чувствуя, как мужчина вводит в него пальцы.

– Сейчас ты все вспомнишь! Какой горячий, но я думал, что ты тут будешь узким...

– ХВАТИТ!!!
– выгнулся.
– Мне больно!!! Алоис...

– Тшшш, - впился зубами в его потную шею, - что ты, сейчас будет хорошо!
– надавил на его руки, связанные за спиной, от чего парень взвыл от боли.

А дальше было море боли, криков, вздохов и слез. Мужчина взял его почти на сухую, предварительно почти не растягивая, и ему так нравилось. А Том мысленно желал своей смерти, быстрой и стремительной. Его насилуют. Прямо сейчас. Заставляют делать то, чего он не хочет. Делают с ним то, от чего его тошнит! Его точно будет тошнить от всего этого!

– Хороший мальчик!
– похлопал Тома по заднице.
– Очень вкусный.

Том лежал и глядел куда-то мимо стен. Из его глаз сами сбой текли слезы, стеклянный взгляд. Мысли ни о чем. Он ничего не видит и не слышит. Не слышит, как его насильник щелкает зажигалкой, как он выдыхает дым, не слышит его слов.

– Ты все равно будешь моим, хочешь ты этого или нет, - уселся рядом с лежащим парнем, смахнул пальцем пепел на его бедра, - я ведь столько за тебя отдал. Я ведь столько из-за тебя лишился. Ты принадлежишь мне.

Эртройт вдруг обратил внимание на пса, который вбежал в комнату. Скотти сел перед кроватью и так жалостно смотрел на своего хозяина. Он видел Тома, видел его поломанное чужой силой тело. Скривленное, но какое-то спокойное лицо, слезы, ползущие по его щекам.

Том нехотя улыбнулся. Его пес его сейчас жалеет.

– Ну, что, передохнул?
– эти слова отдались колокольным звоном в ушах Тома.

Эртройт не успел ничего сказать. Все началось по-новому. Он уже мало понимал, что с ним делают, чувство невероятной боли сковало все тело. Напряжение во всем организме, боль в каждой клеточке тела. Его ставили в разные позы, его имели везде, где только хотелось. Его даже били за непослушание. И все это делала одна пара рук. Алоис умело мучил мальчишку, убивая его своими действиями.

Одному Алоису известно, сколько это все длилось. Когда мужчина уже просто физически не мог трахать парня, он воспользовался подручными средствами. Он продолжал насиловать его сначала каким-то тюбиком, который нашел в ванной комнате, потом делал это восковой свечей... А в самом конце, когда Том уже истекал кровью, он поджег фитиль этой свечи, раскрыл ягодицы парня, и начал капать раскаленным воском в отверстие...

Том только мог морщиться. Он уже давно не чувствовал своих рук, которые до сих пор были сцеплены за его спиной, а на запястьях уже проявлялись синяки и кровавые потеки...