Озеро призраков

— Сколько пропустил?

– Попрошу без вопросов, — попытался отшутиться Валерка, но, уловив недовольный взгляд хозяина, поспешно ответил: — Всего-то стакан бормотухи.

— Оно и видать — со стакана так разморило. Сколько раз тебе говорил — не ходи ко мне пьяным!

— Да я так, антигрустинчику чуть пригубил, — пытаясь оправдаться, смиренно ответил Валерка.

— Деньги в кармане корячатся, — недовольно проворчал Вадим, — вот и пригубляешь. Сначала дела, а потом выпивон, понял?

Валерка, чтобы не навлекать пущего гнева подельника, счёл за благо промолчать. Он сконфуженно сел на табурет и положил руки на колени, сосредоточенно поглядыая в окно.

— Новости есть? — после недолгого молчания спросил Вадим.

Голос его остыл, и грузное тело, казалось, обмякло.

— Пока никаких. Целую неделю в Хотькове околачивался, но Лёху не нашёл. Не знаю, где и спрашивать…

— Он что — сквозь землю провалился?

— Хрен его знает, может, и провалился. Как искать-то? В Хотькове тысяч тридцать, если не больше жителей, фамилию не знаем, где работает — тоже не знаем. Ничего не знаем, — Валерка незаметно вздохнул. — Да придёт он ещё, — уверенно сказал он, — Никуда не денется! Вот увидишь, придёт продавать новую висюльку.

— Долго ждать придётся. Ты его спугнул. Зачем нужно было деньги у него вытаскивать? Всё твои идеи дурацкие. И я тоже, старый дурак, пошёл на поводу у тебя — разрешил обчистить парня.

— Да он бухой был, в сиську пьяный. Наверняка не помнит ничего. Я его хорошо накачал бормотухой.

— Накача-а-ал, — передразнил Вадим. — Он теперь осторожничать начнёт. Может, нас будет подозревать. У него после грабежа мысли не в ту сторону побегут.

Валерка снова вздохнул. Теперь не стесняясь, громко. Вадим в упор посмотрел на него. От такого пристального взгляда у того холодок пробежал по спине и ему подумалось, что Вадим может его ударить. И он невольно втянул голову в плечи.

— Твоего Лёху ещё один челосек ищет, — произнёс Вадим, продолжая в упор смотреть на Валерку.

— Ну и что из того? — не понял Валерка.

— А то, что он может спутать нам все карты.

— Это как?

— А очень просто. Я тебе говорил, что у меня есть один знакомый, историк, бывший работник музея-заповедника, на пенсии он. Так вот, к нему я ту безделушку относил. Он сказал, что вещь стоящая и место ей в музее…

— Гм, — хмыкнул Валерка, — так уж и в музее?

— Да, в музее. Я ему тогда и бересту отдал, которая у Лёхи из кармана выпала, чтобы он, значит, посмотрел, что на ней нарисовано. Я считал, что на ней план какой-то набросан. А сегодня утром он ко мне и заявился. Понимаешь, сам пришёл. Это случай из ряда вон выходящий. Никогда такого не было, чтоб без приглашения приходил… Давай, говорит, того человка, чья береста. У него, говорит, должны быть ещё такие берестяные куски. Под суд, говорит, его надо отдавать — такие исторические вещи скрывает. Милиция по нему плачет. Я и подумал, а вдруг старик в милицию пойдёт! Что тогда? Милиция начнёт копаться. Выйдет на меня, узнает, что я купил эту висюльку… Старик такой, он и в милицию пойдёт, как пить дать, пойдёт. Уж очень принципиальный.

— И что надо? — Валерка уже догадался «что надо», но полагал, что это он должен услышать из уст шефа.

Вадим поднял на него глаза. В них горел знакомый Валерке огонёк.

— Упредить его надо. Я говорю, старик пойдёт в милицию, нас вытащат на свет божий… А потом, посуди сам, наверняка, как ты говорил, этот Лёха не всё нам показал, значит, у него этого самого золота ещё навалом. Зачем нам это упускать. Если старик расскажет — улыбнётся нам всё, что мы задумали. Понял, фрайер?!

— Я на мокруху не пойду, — сразу растерял остатки опьянения Валерка, и руки его, лежавшие на коленях, стали подрагивать.

— А тебя никто не принуждает, — тихо проговорил Вадим. — Что я тебя заставляю финку в ход пускать? Есть и другие способы чисто всё это сделать…

— Не-е. Чужую жизнь на свою душу брать не буду. Я не по этому профилю. Гробануть кого могу, это мне два пальца, а прикастрюлить…

— Не буду… Прикастрюлить, — передразнил дружка Вадим. — А есть ли у тебя душа-то? Ты давно её пропил. Заложил её и перезаложил…

— Не хочу тянуть срок. — Валерка даже выпрямился на табурете, произнося эти слова. — Парить нары…

— Уже сдрейфил, — рассмеялся Вадим. — Чудак! Несчастный случай и кранты старику. Я тебя не уговариваю, а просто советуюсь. Но если нужно будет, — станешь делать. Понял? — голос кооператора зазвенел: — Я ведь могу вспомнить кое-что из твоих дел, что прошли мимо органов дознания. Они могут нечаянно и всплыть, если приложить руку. Бросить тебя в торбу для меня раз плюнуть.

Он посмотрел на Валерку. У того лицо из красного стало серым. — «Сопля. Руки трясутся… не от вина — от страха. Зря я ему сказал…»

— Ты вот что… Я это так. На понт тебя брал. А ты в пузырь полез, сразу не разобравшись.

— Так ты к стенке припёр.

— Тебе тоже выгодно старика убрать. И у тебя рыльце в пуху… А для этого дела есть другие люди, у которых нервы покрепче. Не слюнтяи, как ты. Пойдём в гараж, заведём машину и сгоняем Яшку-сблочника поищем. А то в штаны наделаешь.

Вадим довольный, что разрешил мучавший его вопрос, громко рассмеялся, хлопнув пухлой рукой приятеля по плечу.

Вадим, как был в спортивном костюме и импортных кроссовках, так и сел за руль видавших виды “Жигулей”. Валерка пристроился рядом на переднем сиденье и съязвил, ещё тая обиду на патрона:

— Столько дененг заколачиваешь, а ездишь на развалюхе, будто новую тачку не можешь купить!

— Можно купить для понта иномарку, — ответил Вадим, — шикарнейшую, прешикарнейшую, можно гараж сделать с автоматическими воротами, можно… — Он замолчал, выруливая на дорогу, казалось, даже не обиделся на ехидные слова своего младшего сотоварища. А когда выехали на асфальт, усмехнувшись, продолжал: — Это только такие, как ты фрайера, как появятся лишние деньги, стараются показать себя — смотрите, какой я гусь, каков миллионер, — покупают автомашину. Да не отечественную, а иномарку. А если уж “Волгу” то последней модели, для престижу, значит… А того в толк не возьмут, что любому мало-мальски с глазами обывателю сразу видно — откуда у этого балбеса деньги появились? У нас, ведь, на кровные, трудовые многого не купишь. Значит, деньги неправые. А сказать, что тёща в долг дала — надо богатую тёщу иметь, а такие на дороге не валяются. Таких, может быть, на тысячу всего одна, может, одна на десять тысяч. Так что живи по средствам, как любой другой советский человек, а не высовывайся до поры, до времени, а когда время придёт, тогда и шикуй. Сколько на этом деле валилось и теперь ещё валится мелкого жулья, хотя и слабина вышла, — не перечесть. Поэтому я пока и езжу на этой развалюхе. Усёк, охламон!?

Вадим усмехнуся, довольный произнесённой речью, посигналил ехавшей впереди автомашине, чтобы водитель уступил дорогу. И, выехав на проспект, покатил к вокзалу. Валерка больше не проронил ни слова, бесцельно глядя на мелькавшие за стеклом дома.

У железнодорожного вокзала Вадим приткнулся вблизи «шайбы» — в недалёком прошлом пристанище любителей пива, — вышел из машины и пошёл к кафе “Дорожное”, где по обыкновению можно было застать Яшку-сблочника, пропивавшего «заработанные» деньги. За ним поплёлся Валерка.