Озеро в лунном свете

Оказаться с ним в постели обнаженной, лежать в лунном свете в его объятиях. От одной этой мысли все в ней таяло. Господи, она даже встать не может. Так и придется сидеть здесь безвольной, как рабыня. В этот момент ей одного и хотелось - стать рабыней Корделла Паркера и делить с ним постель. А что ему нужно от нее? Только секс? Она закрыла лицо ладонями. До чего она докатилась!

Первая кандидатка была явно неудачной. Впрочем, вначале она показалась Уне идеальной гувернанткой: жизнерадостная, энергичная, аккуратно одетая и обаятельная. Но случайно бросив взгляд на сумочку, Уна заметила в ней горлышко маленькой плоской фляжки. Перед уходом гувернантки Уна притворилась, что споткнулась. Она ухватилась за женщину и почуяла в ее дыхании запах алкоголя. Подозрение подтвердилось.

После ухода первой кандидатки Корделл стянул пиджак, бросил его на софу у окна и посмотрел на часы.

– Осталось двадцать минут до второй встречи. Какие будут предложения?
– Он взглянул на Уну.

– Я видел неподалеку парк. Может, пойдем туда?
– предложил Энтони.

– Хорошее предложение. Уна, ты согласна?

– Вполне.

Солнце жарило невыносимо, и Уна порадовалась, что на ней легкое платье без рукавов. В парке они устроились в тени под большим дубом. Уна села на деревянную скамейку и вытянула ноги.

– Па, как насчет мороженого?
– спросил Энтони.

Корделл достал бумажник.

– Какое тебе мороженое, Уна?

– О, я не хочу, спасибо.

– Уверена?

– Абсолютно.

– Ладно. Энтони, мне ванильное. Вот деньги, должно хватить.
– Он убрал в карман бумажник.
– Наверное, ты, Уна, не хочешь портить себе аппетит перед ужином?

Как только Энтони умчался, Уна ровным голосом сказала:

– Эта гувернантка не годится, Корделл, она выпивает.

Корделл не стал задавать вопросы, только произнес:

– Жаль. А я уж подумал…

Вид у него был расстроенный. Он ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, вздернув подбородок характерным движением. Не делай этого, хотелось Уне взмолиться. Она была просто не в силах отвести взгляда от его пальцев, от шеи и черных курчавых волосков в вырезе рубашки. Ради собственной безопасности она заставила себя перевести глаза на свои босоножки. Еще одна ее слабость - дорогая итальянская обувь. Испытав чувство вины, она вздохнула.

– Надо скрестить пальцы, чтобы вторая подошла.

– Так и сделаем.

Между ними установилось довольно дружелюбное молчание.

– Город сильно изменился с тех пор, как я был здесь в последний раз.

– А как ты поступишь со своей фирмой в Англии?

– Я все подготовил для продажи. У меня уже есть покупатели. С этим проблем не будет.

– Ты сообщил тете Элисон, что собираешься обосноваться здесь?

– Я отправил ей письмо.

– Она дружила с Энтони?

Корделл зло рассмеялся.

– Ты же знаешь свою тетку. Можешь представить, что у этой женщины с кем-нибудь были теплые отношения?

– Нет, - чистосердечно ответила Уна.
– Бабушка рассказывала, что после гибели моих родителей тетя Элисон предложила взять меня на воспитание. Но ба знала, что она собой представляет, и, слава богу, предпочла забрать меня к себе. Те две недели, что мы обычно проводили летом с тетей Элисон, напоминали тюремное заключение.

– Но была еще твоя кузина. У меня всегда было такое впечатление, будто ты считала…

– Пожалуйста, па, твое мороженое.

Ни Уна, ни Корделл не заметили, как подошел Энтони, но появился он вовремя. Ей не хотелось обсуждать Дейзи и свои с ней отношения. Опасная тема, которой лучше избегать.

– Можно, я пойду на качели?
– спросил Энтони, облизывая брикет шоколадного мороженого.

– Иди, только так, чтобы я тебя видел.

Корделл опустился рядом с Уной на скамейку, которая сразу показалась ей тесной для двоих. Захотелось отодвинуться.

– Хочешь лизнуть?

– Спасибо, попробую, - легко согласилась Уна, догадавшись по озорному блеску его глаз, что он ждет отказа.

Она не любила такие игры, но Корделл будил в ней самые интимные желания. Следя за ним из-под густых ресниц и слегка придерживая его запястье, она высунула язык и лизнула верх трубочки. Он вырвал руку и зажал ее пальцы стальной хваткой.

– Ага, понравилось?
– Глаза, внезапно потемневшие, не отрывались от ее лица.
– Моя очередь.

Он нагнул голову и медленно лизнул верхушку мороженого столь сексуально, что в груди Уны возникло томление, будто это ее он трогал языком, лаская и покусывая. Взрыв желания потряс ее, по телу пробежала дрожь. Глаза Корделла расширились в притворном изумлении.

– Тебе холодно?
– растягивая слова, спросил он, выпустил ее руку и откинулся назад, склонив голову набок, чтобы видеть ее лицо.

– Нет. Просто я с трудом переношу жару.

Легкий ветерок шевельнул ветви дуба, пропустив сквозь листву солнечный лучик. Он запутался в волосах Корделла, и Уне нестерпимо захотелось взъерошить их. Она посмотрела на часы.

– О, нам пора идти.

Она встала и, не взглянув на Корделла, пошла к качелям. Щеки у нее, как и все тело, пылали. Если Корделл способен такое сотворить с ней здесь, то как же ей устоять, когда он попытается уложить ее в свою постель? Если бы он хоть немного любил ее…

Вторая кандидатка в гувернантки, Мелани Уайт, оказалась англичанкой. В Штаты она приехала недавно, располагая непогрешимыми рекомендациями: дальние родственники королевской семьи Великобритании, у которых она работала прежде, отзывались о ней очень высоко. Ей было двадцать девять лет. Веснушчатое лицо, рыжие волосы, очаровательные манеры и прямодушие покорили Уну. Когда беседа закончилась, Корделл сказал мисс Уайт, что на следующий день сообщит ей о своем решении. После ее ухода он спросил у Уны:

– Что ты думаешь?

– Кажется, она просто создана для этой работы.
– Уна обратилась к Энтони: - Тебе понравилась мисс Уайт?

– Да, она ничего.

– Она понравилась тебе больше, чем предыдущая?
– поинтересовался Корделл.

– От той странно пахло.
– Энтони побрел к окну и застыл, наблюдая за чайками.

Корделл тихо произнес:

– Устами младенца глаголет истина.

Уна засмеялась.

– Похоже, ты вообще мог обойтись без меня. Так ты нанимаешь ее?