Озеро
Шрифт:
— Если честно, я не считаю свою картину чем-то особо выдающимся. В общем-то, я рисую с тем настроем, что рано или поздно эту стену снесут.
Однако считаю, что это совсем иное дело, нежели не рисовать вообще, потому что стену все равно снесут, или же рисовать что попало.
Что касается меня, то я по большому счету не берусь за такую работу, когда мне конкретно говорят делать то-то и то-то или же задают узкие рамки вроде того, что нужно нарисовать, к примеру, рекламный плакат к фильму. Когда ко мне обратились с этим заказом, речь шла о том, что это должна быть именно им картина, и мне это гарантировали. Я надеюсь, что худо или бедно мне удается достичь поставленных задач. Поэтому, когда мне вот так запросто велят добавить в мою картину что то
12
Хамутаро, герой, мобильный воин, симпатичный хомяк — персонажи детских японских мультфильмов.
— Да, я прекрасно тебя понимаю. С самого начала я считала именно так и потому обратилась к тебе. Вся ответственность на мне, так что не волнуйся. Я пришла, только чтобы с тобой поделиться, а вовсе не для того, чтобы уговорить тебя согласиться с новыми условиями.
Будучи учителем, Саюри говорила спокойно, и голос ее звучал уверенно и многообещающе.
— В любом случае, если они станут настаивать на своих требованиях, я не смогу работать в такой системе. Они кардинально заблуждаются на мой счет. Заказчики заблуждаются! Передай, что с такой просьбой им следует обратиться к человеку, который занимается тем, что рисует вывески. Это вовсе не значит, что я отношусь пренебрежительно к таким художникам. Просто это другой род деятельности, если даже я далеко не профи в настенной живописи, это не означает, что я так запросто готова сменить профессию! — добавила я.
Я взглянула на свою картину. Бедные обезьянки: возможно, вскоре они исчезнут под слоем новой краски. Однако кто знает, быть может, их пребывание на этой стене, пусть даже столь недолгое, навсегда останется в памяти E-тяна и его друзей.
При мысли об этом меня охватило такое чувство свободы, словно все то, что связывало и сдерживало меня, легко унесло ветром и развеяло. Эх, я могу ехать и лететь куда угодно! Вот что я почувствовала в тот момент.
Это было ощущение полной свободы, доселе мне неведомое.
"Как же все-таки хорошо!" — подумала я.
Я решила запечатлеть свою работу хотя бы на пленке и сфотографировала картину цифровой камерой на фоне неба. Мне хотело поймать и сохранить радость этого особенного момента.
— Должны существовать какие-нибудь средства, я уверена, — сказала Саюри. — Первым делом я покажу вышестоящим и представителям той компании фильм о тебе, что демонстрировали по телевидению, и попробую сослаться на художественную ценность твоих работ.
— Да не такие уж они и ценные. Мне как-то неудобно, — смутилась я.
Думаю, что в этот момент я впервые отнеслась немного серьезнее к своей работе.
Президент компании по производству продуктов из конняку еще не видел моих картин — что тут скажешь. Однако мне пришлось признаться себе, что я тоже ответственна за случившееся, раз уж до сих пор не нарисовала такой картины, в которую никто из вышестоящих лиц ни за что не пожелал бы вписывать логотип.
Что, если мне и впрямь продолжить учебу и больше узнать о живописи?.. Что, если возможность увидеть массу прекрасного и выдающегося вдруг поспособствует мне осознать собственную незначительность?.. В Париж, в Париж... Дорога туда сама собой расстилалась передо мною. В этот миг в моей голове возник профиль Накадзимы, с головой ушедшего в учебу в моей квартире.
Я мечтаю рисовать картины вот так же, с таким же напором. Хочу не бежать прочь от случившегося за день, а, превратив это все в совершенно иную энергию, сделать частью себя, Как это делает он...
Но прежде я должна разобраться в сложившейся ситуации.
— Придумала. Итак, я попробую выступить для какого-нибудь журнала и немного поднять собственный ценный рейтинг
популярности. Если все получится, эти дяди струхнут. А еще у меня на примете один профессор, который был моим научным руководителем. Он человек довольно известный, и я попрошу его написать мэру. Он из коренных жителей здешних мест и, как мне кажется, обладает большим влиянием. Как раз таки он является автором странной бронзовой статуи перед вокзалом, — сказала я. — Помимо всего этого, дабы не вызвать враждебности и протеста и тем самым не усугубить ситуацию, я напишу письмо президенту этой самой компании и попробую уговорить его пойти навстречу. Если все это не поможет смирюсь и махну на все рукой.Мне самой показалось, что это блестящая идея. Если президент этой компании не является в силу своего богатства человеком ограниченным, то он вряд ли прикажет уничтожить уже готовое произведение и нарисовать нечто новое, что потребует немалых денег. Раз так, то хотелось надеяться, что все получится.
— Скорее всего все сложится удачно. И все-таки ты прости меня за излишние хлопоты. — улыбнулась Саюри.
— Ну что ты! Я делаю только то, что могу.
Мне пришла в голову мысль, что этот заказ, возможно, станет моей последней работой в Японии. Так как я отнюдь не зацикливалась на настенной живописи, я совершенно не знала, что со мной будет дальше.
Чем бы мне ни пришлось зарабатывать на жизнь, пожалуй, впредь найдется немало разных дел, схожих с моим нынешним занятием. Однако насколько успешно я смогу себя реализовать? Хорошо бы когда-нибудь достичь хотя бы того уровня, что есть у меня сейчас. Тогда, возможно, я смогу время от времени улавливать в воздухе сладковатый аромат ветра свободы.
— Если что-нибудь решится, дай мне знать, — попросила я, — а до тех пор я возьму передышку. Конечно же, я понимаю, что во всем этом ни капли твоей вины, Саюри.
Я подумала о том, что должна действовать и сохранять при этом спокойствие и хладнокровие, а если я буду видеть свою почти что завершенную картину, мне будет невыносимо грустно. Потому я тут же собрала все свои вещи.
Разумеется, я не сердилась. И уж тем более на Саюри. Я чувствовала, как искренне она переживает.
Я не именитый художник, и поэтому эти люди посчитали, что ко мне можно вот так запросто обратиться с любой просьбой. Это вполне естественно. Следовательно, они решили, что раз уж я ничего особенного из себя не представляю, то непременно брошусь выполнять их пожелания и беспрекословно впишу спонсорский логотип в свою картину.
Пожалуй, в некотором смысле это вполне объяснимо. Подобное приспособленчество распространено в этом мире повсеместно: от банков до компаний по производству понзу [13] ... Это только метафора, но ведь куда ни кинь, сплошь и рядом люди скрыто и уклончиво преследуют свои маленькие выгоды. Я видела немало случаев, когда ради своей корысти люди любыми средствами и уловками подстраиваются под своего оппонента и всячески забивают собственное мнение и взгляд на вещи, после чего, не желая брать ни себя никакой ответственности ни за что, решают вопросы полюбовно и безропотно, постепенно становясь абсолютно бесхребетными и двуличными. Тем самым, как ни странно, они загоняют себя в жесткие рамки.
13
Понзу — цитрусовый уксус (также соус), широко применяемый в японской кухне.
Что же касается меня, то подобную мягкотелость и нерешительность я всегда считала нестерпимо скучным делом.
Я думала о том, чтобы нарочно прогнуться под этот мир и тем самым добиться более заметных успехов и взлететь хоть немного повыше, но в то же время каждый раз мне становилось тоскливо и безрадостно при мысли об этом.
К примеру, для меня важнее всего судьба школы, а будь я на месте Саюри, то при наличии множества выходов из сложившейся ситуации скорее всего выбрала бы вариант наиболее оптимальный для всех.