Ожерелье казненной королевы

Он переминался на пороге, не зная, что делать, в это время дверь приемной с грохотом распахнулась, и из коридора ввалился здоровенный детина в такой же, как у Игоря, спецовке и с таким же металлическим чемоданчиком.

– Это что тут творится?! – проревел он хриплым басом. – Это что здесь происходит?!

– А вы вообще кто? – осведомилась я через плечо Игоря.

– Как – кто? Сантехник я!

– Да вот же, к нам сантехник уже пришел!

– Что? – Детина уставился на Игоря горящим взглядом. – Это он – сантехник? А я тогда кто?

Новый сантехник шагнул к Игорю и ухватил его здоровенной ручищей за воротник.

– Значит, ты сантехник? – прорычал он угрожающе. – Да какой ты сантехник, ты чучело огородное!

– Сам чучело! – огрызнулся Игорь и довольно ловко ударил противника под ребро.

– Вы уж как-нибудь тут между собой разберитесь, кто из вас сантехник, а кто самозванец, а то скоро весь центр водой зальет! – проговорила я, проскользнула мимо дерущихся пролетариев и вылетела в коридор, где уже толпились любопытные.

На бегу я всунула руки в рукава пальто, сумка болталась на локте. Заветная черная тетрадка в сумке, письмо в кармане, больше я ни за что не вернусь в этот офис! До чего же надоел шеф Сергей Сергеевич со своим кофе и валерьянкой!

Я представила, какое лицо будет у Куроедова, когда он вернется и увидит, во что превратился его кабинет, и заулыбалась на бегу. Как там Людовик XV сказал? «После нас хоть потоп!»

Очень подходит к случаю.

Я вылетела из дверей торгового центра как ракета-носитель и помчалась напрямик к дому. Было много дыма, я закашлялась, все вокруг виделось как в тумане. Навстречу мне ехала последняя пожарная машина, – как видно, пожарные свое дело уже сделали. Огня и правда было не видно, да и клубов дыма вроде не наблюдалось, пахло гарью и еще какой-то горелой химией.

У подъезда стояла машина «Скорой помощи», и у меня тотчас заныло сердце.

– Девушка, вы куда бежите? – окликнул меня водитель, покуривавший возле машины. – Туда нельзя!

– Живу я здесь, – я притормозила, – точнее, жила.

– Это верно, – сказал водитель, – теперь тут жить никак нельзя будет.

Послышался громкий крик, и в поле нашего зрения появилась плотная тетка с удивительно красными щеками. Я узнала техника Зою Ивановну.

В прошлый раз щеки были красными сами по себе – ну, к примеру, горячительным Зоя малость злоупотребляет или же на зимнюю рыбалку ездить любит. Но сегодня щеки техника пылали от ярости. Она двумя руками держала перед собой тщедушного дворника-гастарбайтера и трясла его, как грушу.

– Ты, такой-сякой, мне за все ответишь! – визжала она как свинья, которую режут на Рождество. – Велела тебе за домом следить! А ты куда смотрел?

– Да мы ничего, – бормотал дворник, – мы ничего не знаем… мы по-русски не понимаем…

Вокруг сновали его многочисленные соплеменники, таская какие-то тюки, ящики и коробки. Ахали женщины, плакали дети.

– Зоя Ивановна, – я подошла к технику, – что случилось?

– Что случилось?! – заорала она. – Это я должна спросить – что случилось! Сами дом подожгли, а мне отвечать?

– Как это? – Я отшатнулась.

– Ты кто вообще такая? – Она вдруг пошла на меня, как танк. – Жила тут без прописки, без регистрации, без разрешения, непонятно что делала, может, это ты подожгла? Вот полиция разберется… И этот, убогий, хоть бы сгорел совсем…

У меня потемнело в глазах. Неужели Федя погиб на пожаре?

– Ты! – заорала я и толкнула Зою в грудь. – Ты сколько от него денег получила, а теперь отпираешься? Этот дом вообще на снос должен идти, он в аварийном состоянии, всех жильцов расселили, так она этих полную коробочку набрала! – Я кивнула водителю на разбегающихся, как муравьи, гастарбайтеров. – На первом этаже вообще батареи сняты, а у них дети, а на улице мороз!

– Точно, – поддакнул водитель, – вот они костер на полу и разложили. Сколько раз уже такое видел!

– Так что мы еще посмотрим, кем в первую очередь полиция заинтересуется! – крикнула я. – И начальству большому тоже будет очень интересно, кто дом угробил!

Зоя отшатнулась от меня и бросилась прочь. Победа не доставила мне большой радости. Неужели Федя погиб?

Тут распахнулась дверь подъезда, показались санитары с носилками. Я прижала руку ко рту, чтобы удержать стон. Фигура, лежащая на носилках, выглядела безжизненной. Но одеялом была накрыта не с головой.

Санитары бодро протопали мимо и остановились у машины.

– Феденька! – Я вгляделась в бледное до синевы лицо. – Что с ним, обгорел?

– Угорел он, дымом надышался, – пояснил санитар, – вполне мог задохнуться…

Я с ужасом смотрела на Федино неподвижное лицо. И тут веки его шевельнулись, мутные глаза открылись, и Федя прохрипел:

– Т-телефон…

– Что? – Я задержала носилки. – Что ты хочешь?

– Телефон! – Он пошарил в воздухе руками.

– Слушай, не задерживай нас, мужик вполне окочуриться может! – заволновался санитар. – А нам это надо?

– Да погоди ты! – отмахнулась я и наклонилась к Феде.

– Позвони… – прошептал он одними губами и отключился.

Подбежавшая врач отпихнула меня и склонилась над Федей, я же увидела, как из его руки выскользнул мобильник, и успела поймать телефон на лету.

«Скорая» уехала, гастарбайтеры разбежались. Дверь подъезда стояла рядом, сорванная с петель. Стекла на нашем втором этаже выбиты, на лестнице жуткая грязь, я не смогла пройти дальше порога.

– Ты туда не ходи, – дворник тронул меня за рукав, – шибко пахнет, и воды много…

Так. Стало быть, что не сгорело, то водой залито. На второй этаж мне не пройти, и делать там совершенно нечего. Мои жалкие вещички превратились в мерзкие тряпки. А, было бы по чему убиваться!

Одно хорошо: сегодня утром я взяла с собой паспорт и трудовую книжку, потому что Сергей Сергеевич накануне изъявил желание на них посмотреть. Так что документы у меня при себе, не придется восстанавливать.

Я сунулась в сумку проверить и наткнулась там на конверт со снегирем. Совершенно про него забыла! И что теперь с ним делать? Меня же могут искать. И Феди нету, куда сунуться?

Тут я осознала, что держу в руке мобильный телефон. Федор сказал – позвони. А кому, интересно знать? По какому номеру?

Я быстренько проглядела исходящие звонки. Один номер встречался гораздо чаще других, да что там, он был почти единственным в списке. Поскольку Федя находился на выполнении задания, вряд ли он звонил по этому телефону знакомым девушкам, чтобы потрепаться. Я ведь слышала как-то его разговор: резкие рубленые фразы – «так точно», «есть», «слушаюсь»… Тогда он явно докладывал начальству.