Ожерелье вечности
Шрифт:
Лицо Людмилы было бледно, но решительно. Толково рассказав обстоятельства происшедшего, она обстоятельно ответила на вопросы. Самыми важными были вопросы о сроках прохождения и близости траектории движения небесной странницы к Земле. Теперь уже определённо можно было сказать, что опасность неминуема, что Земля и комета столкнутся через два месяца. И если этому не помешать, последствия будут непоправимыми. Гнетущая тишина повисла над собранием. Казалось, каждый решает для себя самый важный в жизни вопрос — быть или не быть.
Сан Саныч, со вздохом поднялся, подошёл к Людмиле и, ободряюще похлопывая по плечу, сказал:
— Спасибо, людям милая, за знания твои и неравнодушие. Вопросов к тебе больше нет. Когда придёт твоё время, представишь своё предложение, если оно
Людмила, проходя к месту, мельком увидела Кирилла среди приготовившихся к выступлению, и сердце её замерло и громко стукнуло при виде его. Он же, увидев её напряжённый взгляд, лукаво подмигнул, ободряя. От этого Людмила почувствовала облегчение, невольно радуясь, что в зале есть неравнодушный к ней человек. Садясь на место, она совсем успокоилась и приготовилась слушать выступающих. Прозвучали же всякие разные мнения: от схемы по принципу страуса — "авось, пронесёт" до фантастических предложений если не расстрелять, то хотя бы сбить с пути комету. Что эвакуация людей необходима, это признавали все выступающие, но признавалась также и невозможность принять всех на Марсе, технически невероятно было организовать также такую массовую перевозку имеющимися средствами в такой короткий срок. Когда пришла очередь Ивана, он предложил себя в качестве руководителя операции по взрыву кометы, самоуверенно заявляя, что развеет по космосу саму память о ней. В просьбе ему не отказали, тут же организовав запись остальных членов команды. Иван, по прочтении списка внезапно обратился напрямую к Николаю:
— А ты, что же, легенда народная, в стороне хочешь остаться, почивать на лаврах прошлых побед? Или от юбки жены теперь ни на шаг, а?
Николай, подождав, когда утихнут крики возмущения подобным обращением, ответил:
— Я не струсил. Просто я думаю, что не всё так просто. Допустим, мы взорвём комету. Где гарантия, что в виде осколков она не будет продолжать угрожать Земле, что мы сможем в достаточной мере отклонить её курс? Ни расчётов, ни гарантий. Поэтому, я считаю, что нужно просчитывать, кроме этого, ещё варианты воздействия на неё. Давайте дослушаем предложения, и будем считать твою команду, Иван, укомплектованной. Успеха тебе.
— Тем, кто ещё не понял, я напоминаю, что среди нас Николай Корнев, победитель инопланетян. Благодаря этому я верю, что мы победим! Предлагаю включить и его в Комитет. Единогласно, — подытожил, не забывая о своих обязанностях, Сан Саныч. Он обнял Николая, поздравляя, прошептал на ухо: "Здорово, дружище! Рад тебя видеть в здравии!" и вернулся на трибуну, представляя следующего выступающего — Виктора Вольфа — молодого командующего космическим флотом. Что-то опять очень знакомое почудилось Николаю в этом юноше, он наморщил лоб, пытаясь вспомнить, где мог видеть или кого он может напоминать, но скоро бросил это занятие, увлекшись рассказом докладчика. Виктор Вольф доложил, что в распоряжении космического флота есть несколько старых кораблей, готовых к списанию. Он предложил подогнать их и расположить на пути Вороны, начинив взрывчаткой.
— Может, этой Вороне понравятся наши блестящие камушки, и она с их помощью оставит нас в покое? — пошутил Виктор.
Зал одобрил эту идею, назначив тут же его руководителем этой операции.
Когда дошла очередь до доклада Кирилла, собравшиеся уже имели какую-то надежду на благополучное разрешение ситуации с помощью уже предложенных схем, поэтому его сообщение о "червяке" встретили прохладно, не видя пока применения этому проекту, по сути, просто не понимая его предназначения. Николай сделал ещё одну попытку, объясняя, что душа, отказавшаяся от нынешнего воплощения, получит в своё распоряжение целый временной ряд и сможет разнести во времени место встречи Земли и кометы. На это Иван, кипя возмущением, воспринимая предложение Кирилла как сомнение в успехе его миссии, ядовито спросил:
— Хорошо, молодой человек, расскажите тогда
о ваших практических опытах в этом направлении? Есть ли уже доказательства Вашей гипотезы, какие получены результаты? — и, услышав, что опыта ещё не было, театрально развёл руками, дескать, что и требовалось доказать. Николай, несмотря на совет Марии не вмешиваться, не смог остаться равнодушным и выступил с предложением начать опыты, призвав для этого добровольцев.Иван, подначивая, спросил:
— Может, ты будешь первым добровольцем? Только учти, результатов тебе узнать не придётся и жертва твоя может быть напрасной, если гипотеза Кирилла имеет недоработки или вообще не соответствует реальному положению вещей.
— Я верю своему сыну. Я верю собственному предчувствию. Я буду первым добровольцем.
Мария при этих словах ахнула и, повинуясь порыву, громко сказала:
— А я последую за тобой, Николай. Я буду второй.
— Нет, нет! Только не это! — закричал Кирилл.
В зале воцарилась тишина. Прокашлявшись, Сан Саныч сказал:
— Я думаю, что до этого не дойдёт, сын мой. Предложенные на Ассамблее меры дадут свои результаты. Если же нет, тогда вернёмся к этому вопросу. Здесь есть этическая проблема. Всё это очень походит на самоубийство, которое не может приветствоваться нами, даже в таких благих целях. На этом считаю совещание законченным. Назначенным членам Комитета следует остаться для выработки конкретных действий. Этот план будет сразу же доведён до всех для сведения и предложений. С нами Бог!
По возвращении в номер Кирилл бросился на кровать без сил, в голове билась одна мысль — поехать сейчас же на "червяк" и самому совершить переход, чтобы доказать всему миру свою правоту. В дверь постучали. Кирилл поморщился- он не хотел никого видеть. Но стук повторился ещё настойчивее. Пришлось пойти открывать. Он не смог сдержать удивлённого возгласа, увидев за дверью Людмилу. Она улыбнулась:
— Можно?
— Пожалела? — с раздражением спросил Кирилл, — а я в твоей жалости не нуждаюсь.
Она отодвинула его и спокойно прошла в номер к окну, говоря на ходу:
— Не помню что-то, чтобы мы переходили на "ты". Ну, что ж, видно, перешли. Ты не жалей, в первую очередь, себя, Кирилл. Где, скажи на милость, ты видел, чтобы что-то новое было сразу принято на "ура", тем более, в такой области, где нельзя обойтись стереотипами? Людям нужно дать привыкнуть к самой мысли такого перехода, понимаешь? И уж совсем фантастикой звучит для них твоя гипотеза о возможности воздействия там, за пределом, на время и на события в реальном мире.
— Ты тоже не веришь, что там, за пределом, как ты выразилась, всё реально?
— У меня просто не было такого опыта, я не могу судить о том, чего не знаю. Остаётся один путь в таком случае — просто взять на веру то, что не можешь постичь и определить собственными органами чувств. И, знаешь, почему-то тебе я верю. Прямо самое время вспомнить о роли личности в истории, тебе не кажется? Ну-ну, шучу. Ну, не хмурься, Кирилл. Я хочу предложить свою помощь, здесь, в этой реальности. Ну, что ты на это скажешь, обидчивый ты мой?
Кирилл немного помолчал и уже другим тоном предложил:
— Сходим куда-нибудь, развлечёмся? Не знаю насчёт твоей помощи, но настроение ты умеешь поправить, лиса.
— Нет, пожалуй, не пойдём никуда. Не могу гарантировать, что ты и дальше на публике сможешь быть адекватным, вдруг перекусаешь кучу народа? А так, пусть одна я пострадаю.
— Страдалица ты моя. Приготовься, сейчас обкусаю, — с этими словами он обнял её сзади, нежно покусывая мочку её уха. От этого у неё сбилось дыхание, она поняла, как мучительно хочет его здесь, сейчас. Это было так ново и волнующе, что она невольно повернула лицо к нему. Нежный страстный поцелуй ослепил её, отнимая способность наблюдать за собой со стороны. Она полностью отдалась этим новым приятным ощущениям, повернувшись к нему, навстречу его нежным губам и рукам. Он сдавленно охнул и, прижимая её к себе, почувствовал невыразимую радость от происходящего, и, будто усталый путник пил, пил и никак и не мог напиться из этого чистого источника…