Ожесточи меня

Опустившись на стул, я беру конверт и вскрываю его. Оттуда выпадает цифровой диктофон с прикрепленной к нему запиской.

Ты должен знать правду.

Может быть, это компромат на одного из наших водителей? Или стукач.

Хорошо, давненько я никого не убивал. Это поможет мне снять стресс.

Я нажимаю кнопку воспроизведения, и сначала слышатся только помехи, затем я слышу стон мужчины, "Ты так хорошо принимаешь мой член, детка".

— Что за хрень? — Бормочу я, хмуро глядя на устройство в своей руке.

Я слышу шлепанье кожи, затем голос Тианы. ‘Сильнее, любовь моя. Пожалуйста. О Боже, да.’

Все во мне замирает, и неистовый гнев расползается по моей коже, как смертельный вирус. Мои глаза закрываются, пока я продолжаю слушать, как моя жена трахается с другим мужчиной.

‘Кому ты принадлежишь, моя маленькая шлюха?’ — спрашивает мужчина с сильным итальянским акцентом.

‘Я твоя’, — стонет Тиана.

Я слушаю, как она достигает оргазма, ее крики экстаза разрушают мое сердце одним гребаным ударом.

Gesu Cristo.

Сильная душевная боль разрывает меня с разрушительной силой ядерной бомбы. Как будто услышать это один раз было недостаточно мучительно, я, блять, снова нажимаю на воспроизведение и слушаю, как Тиана выбрасывает все, что у нас было.

Я, блять, доверял ей.

Я задыхаюсь от раздирающей меня боли, от того, что меня предал человек, которого я любил больше всего на свете, — это слишком сильно, чтобы с этим справиться.

Отодвигая стул, я упираюсь предплечьями в бедра и опускаю голову. Я пытаюсь дышать сквозь невыносимую агонию.

— Cazzo, — ворчу я, встав. — Нет. — Я качаю головой, мое разбитое сердце колотится в груди, пытаясь вдохнуть немного жизни в мои вены. — Она этого не сделала. — Душераздирающий звук срывается с моих губ, после чего я с грохотом переворачиваю свой стол.

— БЛЯТЬ! — кричу я, мое тело сотрясается.

Моя дверь с грохотом распахивается, и врывается Франко с пистолетом в руке. Он дико оглядывает офис, а затем смотрит на меня.

— Какого хрена, Де Сантис?

Я прижимаю руку к сердцу и, спотыкаясь, делаю шаг назад. Мой взгляд падает на диктофон, и звуки того, как Тиана трахается с другим мужчиной, эхом отдаются в моем существе.

Я убью их.

— Армани? — Спрашивает Франко, подходя ближе. — Ты в порядке? Что-то случилось с Тианой или твоей матерью?

Я наклоняюсь, поднимаю устройство и, встречаясь взглядом со своим боссом, говорю лишенным эмоций голосом:

— Мне нужен выходной, чтобы убить ублюдка, который трахал мою жену.

Глаза Франко расширяются, затем на его лице появляется понимание.

— Я прикрою тебя. Дай мне знать, если я смогу чем-нибудь помочь.

Коротко кивнув, я выхожу из офиса и, задыхаясь от ярости, сажусь в машину и еду домой.

Домой.

Какой, нахрен, дом?

Я любил ее, а она предала меня.

Я отдал ей все, а она, блять, держала меня за дурака.

Было ли все это притворством? Ее застенчивость? Ее любовь ко мне?

Мое тело содрогается, и я крепче сжимаю руль. Я ничего не вижу вокруг. Я не слышу других машин на дороге.

Есть только ярость.

Каким-то образом мне удается добраться до парковки и не попасть в аварию. Выхожу из машины, открываю багажник и беру свою сумку с оружием. Перекидываю ремень через плечо и иду к трамваю.

Люди обходят меня стороной и ждут, пока я зайду, прежде чем осмелиться подойти к двери. Я никак не могу сдержать ярость, исходящую от меня подобно силовому полю.

Она трахалась с другим мужчиной.

Она умоляла другого мужчину.

Она сказала ему те же слова, что и мне, когда я трахал ее.

Свернув на свою улицу, я достаю пистолет из пояса брюк и сжимаю пальцы на рукоятке.

Она сказала, что принадлежит ему.

Моя гребаная жена, женщина, которую я любил больше всего на свете, предала меня самым ужасным из возможных способов.

Она выставила меня дураком.

МЕНЯ!

Армани Де Сантиса.

Жнеца.

Я убью их обоих, блять.

Я распахиваю дверь и поднимаюсь по ступенькам к входной двери, перепрыгивая через две ступеньки за раз.

Я любил ее. Она была моей.

Аромат нашего ужина витает в воздухе, приветствуя меня дома, но сейчас от него у меня сводит живот.

Я бросаю сумку с оружием в фойе.

— Армани? Ты рано вернулся, — слышу я ее голос, наполненный счастьем.

Она выходит из кухни с улыбкой на лице, и я поднимаю руку, направляя на нее дуло своего пистолета.

По ее лицу пробегает шок, а глаза расширяются.

Мой голос — смесь льда и огромной пустоты, которую она вызвала в моей груди.

— Ты, блять, предала меня.

Ее лицо бледнеет, и она качает головой, возвращаясь на кухню.

— Нет, Армани! Я ничего не делала.

Достав диктофон из кармана, я нажимаю кнопку воспроизведения. Когда она слышит неопровержимые доказательства, ее руки взлетают вверх и закрывают рот, а она продолжает качать головой.

И снова невыносимая агония разрывает меня с жестокой силой. Осколки моего сердца превращаются в пыль, когда я смотрю на женщину, которую люблю.

— Ты предала меня, — шепчу я, моя боль слишком сильна, чтобы ее вынести.

Рука, держащая пистолет, опускается, и я изо всех сил пытаюсь удержаться на ногах. Я пытаюсь вдохнуть воздух в легкие, но мне кажется, что стены смыкаются вокруг меня, когда весь мой мир уходит у меня из-под ног.