Ожившая головоломка

Гислер сообщил мне, что это еще одна химичка, только ведет она уроки в старших классах. Одноклассники были от нее не в восторге, но старались не проявлять особенно свою антипатию. Хорошо, что она рассказывала новую тему, а не спрашивала. Можно сказать, ей повезло.

Когда урок наконец закончился, расходиться никто не торопился. Все знали — одна из девочек, как я выяснил, ее звали Света, живет напротив дома Стрижевых, поэтому ребята стали спрашивать ее, не знает ли она, что приключилось с Лидией Васильевной. Оказалось, что к мужу учительницы опять приезжала «Скорая». Света слышала, как ее мама говорила, что у него приступ. Поэтому наша классная и не пришла.

Все очень переживали за любимую учительницу и хотели помочь, но не представляли, что можно сделать в такой ситуации.

Когда все разошлись по домам, мы с Юркой вышли на спортплощадку и залезли на брусья. Свои сумки мы повесили тут же. Мы разговаривали о каких-то житейских мелочах, и все казалось нормальным, но настроение было грустное. Из школы вышли девчонки целой группой. Они уже прошли метров двадцать, как одна из них вернулась и зашагала обратно. Мне показалось, что это была Ева. Она снова зашла в школу, но быстро вернулась оттуда и направилась в нашу сторону.

— По-моему, к нам идет Ева, — сказал Юрка.

— Да, я уже заметил, — ответил я. — Интересно, зачем она возвращалась?

— Привет, ребята, — поздоровалась Журавлева.

— Привет, — ответили мы. — А зачем ты возвращалась, забыла что-нибудь?

— Ничего я не забыла, — отрезала Ева. — Это был предлог, чтобы от девчонок оторваться. Если бы я у них на глазах к вам подошла, то они бы что-нибудь заподозрили и вообще завтра только бы и сплетничали об этом. Что у вас новенького?

— Я вчера пытался у отца про бабку хоть что-нибудь полезное выведать, — сообщил я.

— Ну и как? — повернул ко мне голову Юрка.

— Да ничего такого, — разочарованно произнес я. — Ну гадала она по книге, на картах, сушила всякие травки, но больше он ничего не знает.

— Ничего, мы и сами до сути докопаемся, — заверил нас Юрка.

— А знаете что? — задумался я.

— Что? — почти хором спросили меня Юрка с Евой.

— Давайте пойдем ко мне, — предложил я после недолгого раздумья.

— Хорошая идея, — откликнулся Юрка.

— Я не против, — улыбаясь, ответила Журавлева.

Мы спрыгнули с брусьев на землю и пошли ко мне.

Дома меня ждала очень хорошая новость. Как только мы с друзьями перешагнули порог моего дома, я услышал какой-то трезвон и в задумчивости стал вертеть головой в разные стороны, пытаясь понять, что происходит. Все оказалось очень просто — у нас появился телефон. Я снял трубку — звонил отец.

— Привет, сынок, — сказал он. — Как тебе сюрприз?

— Класс, — ответил я. — Я очень рад.

— Вот видишь, как все хорошо складывается, — констатировал мой старик. — Наша фирма заботится о своих сотрудниках.

— Наверное, ты ценный сотрудник, — заметил я.

— Я тоже так думаю, — согласился с моим комплиментом отец. — Но это еще не все.

— Что, еще какой-нибудь сюрприз? — полюбопытствовал я.

— Попробуй догадаться сам, — загадочно ответил отец. — Могу только подсказать, что для этого тебе надо включить компьютер. Ну все, до вечера.

— Хорошо, пока, — попрощался я.

Телефон — это просто классно. Вернее, даже супер, если отец имел в виду именно то, о чем я подумал!

Я положил трубку и повернулся к друзьям.

— Что, ты теперь у нас с телефоном? — радостно спросил Гислер.

— Угу, — подтвердил я. — Одну минутку, мне надо срочно кое-что проверить. Пойдемте ко мне в комнату.

Я помчался туда впереди всех и первым делом загрузил свой компьютер. Ура! Свершилось! Нас подключили к Интернету! Я сразу почувствовал себя полноценным человеком. Юра с Евой стояли у меня за спиной и наблюдали, чем я занимаюсь.

— Добро пожаловать во всемирную паутину, — прокомментировал мое состояние Гислер.

— Наконец-то, а то у меня было такое ощущение, как будто меня чем-то обделили, — поделился я своими впечатлениями.

— Мальчики, посмотрите скорее сюда, — вдруг услышали мы удивленный голос Евы.

Мы сразу оторвали свой взгляд от монитора и посмотрели туда, где стояла Журавлева. В руках у нее была наша загадочная доска.

— Что там? — спросил Юрка.

— Здесь один камень светится, вот этот, — поведала Ева и указала на один из камней.

Мы подошли поближе. Камень не принадлежал к числу тех трех, которые я обвел. Те стояли на том же месте, что и прежде. Светящийся камень находился в левом верхнем углу и был как будто приклеен к другому камню, очень на него похожему. Только тот был желтого цвета и прохладный на ощупь, а этот — кроваво-красный и горячий.

— Что это значит? — спросила Ева, дотронувшись до него.

— А знаете, мне кажется, что я все понял, — сказал я. Прозвучало это, наверное, очень загадочно.

— Что ты понял? — на меня в ожидании уставились две пары глаз.

— Вот эти три камня, — я показал на те, которые были обведены белым маркером и совершенно не двигались, — соответствуют нам троим. Вот этот красно-коричневый — Юра, сине-зеленый — я, а фиолетовый — Ева.

— Почему ты так решил? — спросила Журавлева.

— Помнишь, как ты заметила, что камней стало двадцать девять, — объяснял я. — Тогда прибавился твой камень, но сначала он был голубоватого цвета, а потом стал фиолетовым и сдвинулся в сторону двух остальных.

— Точно, — подтвердила Ева. — такое было.

— А вон тот, красно-коричневый, точно Юркин, — продолжал я. — Когда у тебя были проблемы с сынком Бульдозера, то он точно так же светился, пульсировал и был таким горячим. Однажды мне даже показалось, что я обжегся.

— Неужели это правда? — не поверил Гислер.

— Второй раз это было, когда я тебе звонил вечером, помнишь? — сказал я.

— Да, да, помню, — застыл в размышлении Юрка. — Меня еще так удивил твой звонок.

— А кого же тогда означают остальные камни? — поинтересовалась Ева.

— Тех людей, которые нас окружают, — сделал я логичный вывод.

— Очень даже может быть, — согласился Гислер.

— Хочешь сказать, что вот этот светящийся камешек говорит о том, что с кем-то из нашего окружения происходит что-то плохое? — спросила Ева.

— Выходит, что так, — ответил я.

— И с кем же, по-твоему? — спросил Юрка.

— А вы попробуйте напрячь свои мозги, — предложил я.

Последовало непродолжительное молчание. На лицах Юрки и Евы можно было прочитать напряженное обдумывание.