Оживший камень
Шрифт:
— Прекрасно, буду к девяти, Христофор Георгиевич. До встречи!
— До встречи!
Вот и чудесно, займусь делами с самого утра.
Я подошел к шкафу и критически осмотрел гардероб. Друг семьи или нет, а визит к сенатору не тот случай, чтобы относиться к этому несерьезно. Пусть и в домашней обстановке, пусть неофициальный.
Можно было и без договоренностей приехать, близкие отношения такое допускали.
Но хотелось уважить человека, всегда помогающего семье. Мне несложно, а ему приятно будет.
Я выбрал отличный серый костюм-тройку, белую рубашку, запонки
Да и в банк нужно было заехать, разобраться со счетом. Так что наряд очень подходящий для нового дня.
Удостоверившись, что одежда в порядке, я принялся постигать Эфир.
Память мне подсказывала, как обращаться с устройством, но вот ничего толкового по поводу где искать нужную информацию, в голове не было. Вознесенского не интересовала история, официальные сводки и подобное.
Только светские собрания, представления и дебютантки.
Я нашел сразу столько противоречащих друг другу «фактов», что понял — точно нужно в библиотеку. Доступ к её данным через Эфир требовалось оформлять на месте, так что я выяснил часы приема и нужные контакты.
Займусь этим сразу же, как представится возможность.
Пролистал бегло последние хроники, подивился обилию данных, и заснул довольным и приятно уставшим.
Утро всегда доброе, если на то настроен. Вот и моё удалось, несмотря на то, что Прохор всё таки грохнул поднос с завтраком, разбил какую-то там важную чашку и долго по этому поводу расстраивался.
Мелочи. Но столик с колесиками приобрести всё же надо.
Дед так вообще к потере утвари отнесся с присущим военным людям недоуменным снисхождением. То есть неблагородно сказал «ну и хрен с ним», после чего невозмутимо продолжил чтение утренней газеты.
Камин он сегодня не разжигал, хоть и немного зябко ежился.
— Сегодня сильный ветер с моря, обещают осадки после полудня, — важно сообщил мне патриарх, изучая прессу. — Предупреждают, что стоит воздержаться от морских прогулок, штормить будет.
И кинул быстрый вопросительный взгляд. Хитрец, явно хочет знать мои планы, но напрямую спрашивать не собирается.
Это не было странным. После стольки ссор в прошлом по поводу «личных границ» и прочего бреда. Нет, личные границы я уважал, но они сами собой разумеются при нормальных отношениях. Их не требуют. И уж если начинаешь о них кричать, то что-то сам делаешь не так.
Дед просто переживал за меня, что неудивительно.
— Благодарю, обязательно это учту, — кивнул я. — Я сегодня весь день в городе буду, тебе что-нибудь нужно?
Глаза патриарха загорелись на миг, но тут же погасли. Ясно, пока не готов.
— Нет, Александр, у меня есть всё необходимое, — сухо ответил дед и сделал вид, что увлечен чтением.
Ничего, оттает потихоньку и вернется вкус к жизни. А мне только в радость будет. Со старшим поколением важно не настаивать, не спорить и не учить. И тогда они с удовольствием начинают прислушиваться сами.
А Лука Иванович человек умный, просто очень устал. Как только я сниму угрозу выселения и полного разорения,
всё изменится.Я улыбнулся деду и он чуть ободрился. Покачал головой, наигранно осуждая неуемное веселье, и к завтраку приступил уже в более хорошем настроении.
Чертовски хорош!
Я смотрел в большое зеркало у входа, а рядом суетился Прохор и восхищенно поправлял мой пиджак, не нуждающийся в этом.
— Ох, молодой господин, как вы на деда-то в молодости похожи! — умилялся слуга. — Стать-то какая! Вам вот хоть сразу к императорскому двору.
Ну, с этим пока обождем. Пусть мне и было любопытно познакомиться с потомками царя, но и без того дел немало. Император вроде и без меня неплохо справляется. А там посмотрим.
Мне бы в лабораторию, да интересную задачку!
Но я себя знал, как только туда попаду, счет времени потеряю. Увлекусь и про остальное позабуду. Так что пока довольствовался сладостным предвкушением. Ничего, совсем скоро…
— Вы обедайте без меня, Прохор. Да и ужин не откладывайте, если я задержусь.
— Вы только сами-то не забывайте про пропитание, молодой господин. Вон как исхудали, на своих миссиях-то!
Слуга с таким сочувствием смотрел на меня, что я не стал спорить и просто кивнул. До исхудания мне было далеко, тело находилось в прекрасной форме. Даже поразительно, с таким-то образом жизни. Вот оно, преимущество молодости.
— Удачи, ваше сиятельство! — крикнул мне вслед Прохор и я отсалютовал ему.
Судьба благоволит храбрым и настойчивым, и удача тут совсем не при чем.
Особняк Воронцовых располагался на Адмиралтейском острове, неподалеку от Сенатской пристани, с видом на Неву. Трехэтажный дом отделял от набережной шикарный сад, уже начинающий цвести.
Подъездная дорога, выложенная камнем, вела от ворот к высокому крыльцу, украшенному колоннами. Над крыльцом — классический балкон с отличным видом на реку.
Христофор Георгиевич не бедствовал, и не стеснялся этого.
Впрочем, и не пытался перещеголять соседей, которые выделялись кто чем мог, украшая всё позолотой, статуями и барельефами. У кого-то даже пальмы колосились во дворе. Мне дом Воронцова, относительно строгий и скромный, был больше по душе.
Граф принял меня в рабочем кабинете.
Первое, на что обращаешь внимание, когда видишь этого невысокого плотного мужчину, это улыбка. Обаятельная, искренняя. Такая, от которой собираются морщины у глаз, а на щеках появляются ямочки.
Сенатор располагал к себе мгновенно, когда хотел этого.
Но не стоило обманываться, граф Воронцов в случае необходимости кардинально менялся и от его ледяного взгляда и у самых стойких замирало внутри.
Сейчас же он светился радостью и так крепко меня обнял, что хрустнуло. Осмотрел с головы до ног и удовлетворенно кивнул.
— Отлично выглядишь, Александр! — граф указал мне на кресло у высокого окна.
Вид открывался отсюда чудесный. Простор Невы сверкал на солнце, за ним высились дома Васильевского острова и даже обсерваторию академии наук отсюда было видно.