Озорная девственница для дракона

Ланиэль показалось, что она сходит с ума. Что хотят эти голодные мужики? Вырвавшись с болью, она отбежала в сторону, но чуть не запуталась в длинной юбке светло-персикового цвета и не сшибла локтем столовый прибор на углу. Зато врезалась боковиной в угол стола и зашипела от боли.

— Идиоты, только испугали ее, — женский голос показался знакомым. В столовую, высоко приподняв подбородок, вошла рыжая девушка. — Ланни, не бойся, у них просто помешательство на почве перемен. Иди сюда, — она позвала ее к столу и сама села, как высокородная дама. — А вы все, придурки, — она обвела взглядом мужчин, — пошли вон!

Эльф фыркнул и загадочно подмигнул Ланни, орк облизнулся, бросив взгляд на заставленный едой стол, черноволосый хмыкнул и, походя мимо громадины, намеренно зацепил его плечом. Тот зарычал, но остался на месте.

— Эд, ты тоже иди… — тихо сказала рыжая и, взяв тарелку Ланиэль, стала накладывать ей салат и жареную рыбу. — Ее нужно подготовить. Не торопи события.

Громадина поджал губы и сжал кулаки. Показалось, он сейчас их тут двоих смелет взглядом.

— Вы не дали мне даже объясниться. Я этого так не оставлю…

— Ты или борись, Эд, или сдайся. Сейчас не приходится выбирать. Кто первый — тот и выиграл, — рыжая невозмутимо накладывала еду и уточнила, обратившись к Ланни: — Тебе сырный или томатный?

— Не люблю соус, — с опаской глядя на громадину, буркнула Ланиэль.

На лице незнакомца появились черные разломы с пламенными росчерками.

— Уходи! Ты сейчас еще корабль подпалишь! — вскрикнула гневно девушка и махнула рукой в сторону двери. — И пусть Вальвенсо сделает, наконец, тебе руну!

— Я не буду его просить, — шикнул громадина, но сделал шаг к дверям. А затем резко вернулся. — Дай мне поговорить с ней, прошу тебя, Каира, — говорил тихо, заламывал крупные пальцы и смотрел в пол. Как ребенок, что уговаривает строгую мать. — Прошу…

Девушка наклонила голову и задумалась. Вилка настырно царапалась о фарфор, отчего Ланиэль стиснула уши ладонями и внутренне сжалась. Голова просто раскалывалась от боли и гудения.

— Ладно. Но только если Ланни будет не против. Ты как? — она повернулась и положила теплую ладошку на плечо, немного сжала пальцы. Хотелось замотать головой и воспротивиться, но что-то было в золотых глазах громадины. Что-то родное и близкое.

— Прошу тебя, Ланиэль, выслушай… — прошептал Эд. И она кивнула.

— Ланни, только позови, я быстро его уведу, — Каира немного наклонилась и снова стиснула плечо. Тонкая ткань платья захрустела под ее пальцами.

— Я не обижу ее, ты же знаешь, — сказал с выдохом громила.

— Как раз, знать не знаю, — недовольно поморщилась девушка. — По мне вы все не понимаете, что творите. Она — не игрушка, запомни это, — девушка цокнула вилкой по тарелке и резко встала. — Я за дверью, если что.

Глава 32. Эденгар

Ланиэль смотрела на него иначе. Загнанно, но с интересом, и расширив голубые глаза. Густые ресницы дрожали, а алые губы, что утром ласково целовали его, превратились в тонкую линию. Эд непроизвольно отступил еще. Он совсем не хотел ее пугать. Сердце кровью обливалось от осознания того, что упустил счастье, как дикую птицу из ладоней. Ведь нет гарантии, что девушка сможет разглядеть в нем снова свою половинку. Особенно, когда за нее будут драться его друзья. Друзья?

Чтобы Ланиэль не заметила, как он стискивает зубы до хруста, Эденгар отошел к окну и повернулся к ней спиной. Но он заметил, как девушка вздрогнула и сжала перед собой тонкие пальцы.

— Не бойся меня, — сказал Эд, глядя на темную морскую гладь.

— Кто вы? Почему у меня чувство, что я знаю вас?

— Вряд ли знаешь достаточно, чтобы не боятся, — склонив голову набок, исподтишка стал наблюдать. Ланиэль сцепила пальцы так сильно, что косточки побелели, а затем и вовсе спрятала руки на коленях.

— Но не могу избавиться от ощущения, что в воздухе возникает напряжение, когда я на вас смотрю.

— На тебя… — поправил Эд и повернулся. Осторожно и медленно. Но она все равно немного отодвинулась и прижалась к спинке стула.

— Что это за корабль и куда мы плывем?

— А что ты помнишь о своей жизни? О мире. Есть хоть что-то?

Ланиэль опустила голову, позволив темным волосам скользнуть по щекам и рухнуть волной на грудь. Эд нырнул взглядом в ее скромное декольте и протяжно выдохнул. Жар сейчас ни к чему, но как же тяжело быть с ней рядом и не прикасаться, бояться испугать настойчивостью и своей страстью. Не смог удержать свое тело и ступил ближе. Под ботинком скрипнула половица.

— Не стоит, я закричу, — Ланни выставила ладонь, но головы не подняла. Скользила испуганным взглядом по его ногам и кусала губы. — Ничего не помню. Будто в молоко упала. Знаю, что есть салат, вилка, нож, — она показала на стол. — Знаю, что умею читать и писать, но не могу вспомнить ни свою семью, ни друзей, ни любимого, если он есть…

Она коротко вздохнула и опустила плечи.

Эду хотелось закричать, что он ее любимый, что все у них сложно, но возможно, и не смог. Это как смотреть на горку пепла и бояться дышать, чтобы не распылить ее в воздухе. Чтобы не потерять насовсем.

— Я помогу тебе вспомнить, — еще шаг. Короткий и неслышный, но девушка все равно натянулась, как струна.

— Прошу вас не приближайтесь…

— Но почему? — Эд отступил, но, помотав головой, настойчиво пошел вперед. — Ланиэль, милая, я просто хочу, чтобы ты знала, — опустился рядом на колени, чтобы не казаться громадным, и подал ей раскрытую ладонь. — Я буду за тебя бороться, даже ценой своей жизни. Даже если луна упадет, даже если солнце погаснет, даже если…

— Стойте, — она оборвала его на полуслове и потянулась дрожащими пальцами. Хотела взять Эда за руку, но, коснувшись, кончиками пальцев, отдернулась. — Вы горите…

Эденгар провел ладонями по лицу и спрятался под пальцами. Эмоции были на пределе, дракон едва удерживался.

— Да, Ланниэль, горю, потому что очень тебя люблю и потерять не хочу, а ты сейчас смотришь на меня, как на зверя. Будто я враг тебе или чужой. Мне от этого не по себе. Горько очень. И больно.

— Я… — она запнулась. — Не помню вас. Ничего не помню и ничего не испытываю. Мне жаль.

Эд приподнялся. Кожа плавилась, и рубашка начала тлеть на плечах. Ему нужен воздух. Раскрыть крылья и с высоты облаков рухнуть в воду, чтобы охладиться. Эмоции и чувства захлестывали, память подбрасывала картинки из дома, когда он ухаживал за Светой, касался ее желанного тела, когда целовал и пил сладостные стоны. Когда прятался и отказывался, боялся, что неприродно, ненормально увлекся человеком. И жестокий мир преподнес сюрприз. Да лучше бы его казнили!