Озорная девственница для дракона

— Я не знаю, — тихо заговорила Ланиэль, — но у меня получилось нас вытащить. А что с остальными? — она говорила едва слышно и смотрела в его лицо. Испуганно, но с надеждой. Холодные ладони легли на грудь и слабо скомкали ткань рубашки.

— Вряд ли кто-то выжил, — Эд стиснул зубы, чтобы не показывать свою слабость. Он сейчас радовался, что она с ним, но не мог отрицать, что потеря друзей задевала сердце и сдавливала горло спазмом.

Девушка еле дышала. Ее кремовая кожа стала белоснежно-синеватой, почти прозрачной. Возможно, от усталости и переохлаждения, но могло быть и что-то другое. Он хоть врач другого профиля, но мог отличить, когда человеку худо.

Ланни дрожала и ловила неосознанно его тепло, прижимая к нему ледяные пальцы. Эд настроился и немного выпустил драконью сущность. Жертвуя здоровьем, он просто хотел ее согреть.

— Ты… теплый, — шепнула девушка, едва шевеля губами.

— Ничего не говори, — Эд ловил в ее радужках малейшие перемены, и когда синий цвет стал мутнеть, он понял, что случилось. Она стала магом и выжала из себя слишком много сил. — Ланни, только держись. Я вытащу тебя.

Она несколько секунд смотрела на него туманным взглядом, а потом отключилась. Голова безвольно упала назад, приоткрыв тонкую шею. Эд осторожно протянул руку под ее спиной, стараясь не делать больно. Пальцы неожиданно согрелись липкой влагой, а Ланни глухо застонала. Немного перевернул ее и сцепил зубы, чтобы сдержать крик. Спина была разодрана, будто девушка выдержала сотни ударов розгами, и, подмятая под бок правая рука, зияла открытой рваной раной. Следы Граза. Его щупальца не просто разрывают кожу одним прикосновением, но и надолго отравляют кровь.

Эденгар собрался с духом и зарычал от боли, когда поднимался. Как ступал на ногу, сам не понимал. Как удерживал Ланиэль на руках — тоже. Сознание фокусировалось на одном: желании помочь любимой. Потому он просто уперто шел вперед, не обращая внимания на хруст в колене и горячие дорожки крови по голени.

В море искать выживших не стал, не было времени разбираться. Хотелось бы верить, что неподалеку есть хоть один поселок. Но в Мертвых землях жили одни отшельники и преступники, и надеяться на помощь было безрассудно, но выбора не оставалось. Нужно найти любого лекаря и верить, что Ланиэль выживет.

Горячий воздух трепал подсохшие волосы и терзал кожу щек. Эд сдерживался, но стон все равно прорывался сквозь плотно стиснутые зубы.

Через час, может, больше, впереди показались фонарные огни небольшого городка. Эденгара стало кидать то в жар, то в холод, а боль смешалась с мутными вспышками перед глазами и ощущением неправильного облегчения. Эд боялся, что его от шока выключит и он выронит девушку, потому держался до последнего. Даже если получалось передвигаться очень медленно, он все равно шел дальше.

Только когда заметил вдалеке повозку, привалился к обочине и, прижав к себе Ланиэль, потерял сознание.

Глава 39. Светлана

Ланиэль металась по подушке, комкала одной рукой взмокшую простынь, вторую совсем не чувствовала, и хватала губами горячий воздух. Спину жгло, будто ее опустили в кипяток и бесконечно подогревали котел. Хотели заживо сварить. Двигаться не получалось: каждое шевеление отдавалось между лопатками яркой ослепительной болью.

Голоса над головой больно врезались в уши, хотелось закричать и заставить их замолчать, но из горла с каждым словом вырывался только хрип.

Влага бежала по щекам, а темень дрожала и пугала. Казалось, что она стягивает на шее тонкие щупальца, что походили на конечности Граза, и не дает дышать. Затем надолго опустилась тишина. Звенящая и зловещая.

— Эй… — через долгое время попыталась позвать Ланиэль, беспомощно щупая рукой мрак перед собой. Он не расступался, не качался. Ни силуэтов, ни очертаний. Какая темная ночь…

— Тише, — ласковый женский голос приблизился, и теплые ладони коснулись пальцев. Кто-то приподнял затылок, отчего жжение на спине усилилось, и прижал к губам чашку. Запахло мятой и лавандой. — Пей.

Влага согрела губы и пролилась на язык. Ланни закашлялась и попыталась снова что-то сказать. Но не смогла. Только сипела, давилась словами и глотала боль.

— Не говори ничего. Рано еще, — сильная рука легла на плечо и мягко опустила ее на подушку. — И старайся не двигаться, а то швы разойдутся. Чуть позже обработаю раны, станет полегче, — успокаивала женщина и поправляла одеяло где-то в ногах.

Было темно. Так темно, что хотелось выть. Ланиэль потянулась к глазам и нащупала мокрые от слез ресницы. Веки были открыты. Открыты… Но она ничего не видела.

— Я… — просипела ошарашенно и задышала быстро-быстро.

— Отдыхай, — спокойно проговорила женщина и отдалилась, словно для нее ее слепота была чем-то обыденным.

— Стойте, — Ланиэль незряче потянулась, пытаясь схватить пустой воздух. В глазах от боли на спине замелькали яркие вспышки. — Эд…

— Паренек в соседней комнате, — быстро ответила незнакомка. Ее голос заметно дрогнул. Она что-то скрывает.

Ланни ждала объяснений, но женщина молчала. Пришлось приподнять голову и прошептать:

— Что с ним?

— Лекарь Амелий оперирует. Паренек сильно раздробил ногу, а пока нес тебя к поселку, истощился. Еще бы чуть-чуть, и мы бы не успели. Ему нужен отдых и уход. Повезло, что пастырь Енуа заметил вас на дороге, иначе дикие койоты не упустили бы добычу. Ты не беспокойся, я сейчас горячий суп принесу. Наберешься сил, раны заживут, а там и наладится как-то. Я скоро, — женский голос резко погас, и короткие шаркающие шаги удалились.

Хотелось подняться, но в мышцах совсем не было сил, да и боль пронзала лопатки и вилась куда-то вниз, до поясницы. Потому Ланни лежала недвижимо и вслушивалась в тишину. Боролась со страхом темноты и цеплялась за веру в то, что Эденгару станет лучше.

Так приятно было осознавать, что он не бросил, но в голове было по-прежнему пусто. Пугало, что она теперь беспомощная слепая. Кому нужна такая? Почему-то вспомнились золотые глаза Эденгара. Его крупные губы, широкие плечи и крепкие руки. Будто видела их раньше, будто чувствовала его пальцы на своей коже. А еще слова: «Ты жива… моя лучик света…» — проникали в душу и согревали изнутри. Мелкие мурашки побежали по телу и замерли внизу живота. Неужели это правда, и она любила его? И вовсе не боялась. Если честно, она и сейчас ему доверяла полностью свою жизнь.

Вальвенсо так и не успел показать, как шар использовать, а теперь уже неважно. Все равно корабль утонул, а эльф, скорее всего, погиб вместе с остальными. Ланни не успела к ним привязаться, но тоскливая пустота металась по углам души и сжимала сердце. И сейчас она знала наверняка, что не очень-то и хочет возвращать память. Не хочет испытывать тяжесть потери. Лучше пусть так.

Когда женщина вернулась, Ланни тихо спросила:

— Эд — дракон, он ведь должен сам восстановиться?

Сиделка засопела через нос, а потом пробормотала: