Озорной купидон

Ник поднялся, взяв мальчика на руки, и тот изо всех сил вцепился в его плечо.

И Тернеру показалось, что во взгляде карих глаз его брата мелькнули гнев и обвинение. Что ж, он заслуживал и того и другого.

— Надо ставить палатку, — радостно крикнула ему Эбби и взяла Марию за руку.

Тернер взглянул на Марию. Она тоже смотрела на него, но он не мог понять выражения ее глаз. Тернер медленно спустился с крыльца и подошел к брату. Он протянул руку и был удивлен, когда Ник посадил сына на плечо и пожал протянутую ему руку. Теперь в его рукопожатии чувствовалась сила, и эта сила и уверенность сквозили и в его взгляде.

— Добро пожаловать домой, — ласково сказал Тернер.

— Это мой дядя Тернер, — официально представил его Ники.

Ник и Тернер расхохотались.

— Мы с твоим дядей Тернером очень давно знаем друг друга, — ответил Ник. — Он мой брат.

Почему-то эти слова задели самые сокровенные струны в душе Тернера.

Мой брат. Половинка моего сердца. Но почему, когда он думал о своей второй половинке, его взгляд не отрывался от Шейлы, которая все еще стояла на ступеньках и яростно терла глаза?

— Папа, где же ты был? — снова прошептал Ники, дотрагиваясь до лица отца своей пухлой ручонкой, словно стараясь убедить себя, что это правда. — Ники так по тебе скучал.

И эти слова болью отдались в сердце Тернера. Он почувствовал острое раскаяние и боль.

Но мог ли он сейчас что-то сделать или сказать, чтобы все исправить?

Мария тоже подошла к ним. Она улыбнулась Тернеру застенчивой и милой улыбкой, в которой не было ни капли горечи.

— Здравствуй, Тернер, — сказала она. Протянув руку, чтобы погладить сына, Мария страстно желала оказаться рядом с двумя самыми дорогими на свете людьми, войти в их круг любви.

Шейла стояла на крыльце. Ее мать таращила глаза из-за двери. Даниэлла радостно прыгала, а у Эбби от слез начали опухать глаза. Наконец-то они собрались все вместе!

И Тернер вдруг подумал, что у него есть выбор — присоединиться к этому кругу любви или уйти.

Но тогда ему придется забыть о привычке все держать под контролем, о тишине и спокойствии.

Зато взамен он приобретет это чудесное сияние счастливых глаз. Тернер подумал, что теперь, когда приехали Мария и Ник, Шейла тоже должна сделать выбор.

— Сейчас не время, — Эбби обняла его за плечи, — расставлять по полочкам свои чувства.

— Для меня будет достаточно, если я решу, где буду спать сегодня, — хрипло ответил он. — Эбби, может быть, тебе лучше отвезти их к себе домой. У тебя гораздо больше…

— Чушь, — ответила она. — Ведь здесь будет так весело.

Тернеру необходимо было поговорить наедине с Марией и братом.

— Эй, ребята, — заявил Барри. — Я привез кассету с записью своего последнего шоу. Кто хочет посмотреть?

Когда Барри с напускной скромностью объявил, что он артист, на всех это произвело необыкновенное впечатление. Все, кроме Тернера, захотели посмотреть шоу.

Когда все уселись, Барри включил видеомагнитофон.

Пока все смеялись и веселились, глядя, как Барри дурачится в роли клоуна Бобо, Тернер сидел мрачнее тучи и часто бросал взгляды на Шейлу, стараясь, чтобы никто этого не заметил.

Шейла с отрешенным видом сидела между своей матерью и Барри.

Тернер заставил себя посмотреть на экран. Бобо пел песенку, танцевал и кланялся Поппи Перчинке, которая оказалась деревянной куклой с косичками. Песенка была необыкновенно слащавой, а Бобо показался ему полным идиотом. Тернер подумал, что этот человек необыкновенно эгоистичен и лопается от сознания собственной важности.

Тернер встал. А разве он сильно отличался от Барри?

Он надеялся незаметно уйти. Шейла вышла из оцепенения, ее глаза неотступно следили за ним. Барри положил свою пухлую ручку ей на плечо, а мать положила ладонь на ее колено.

Тернер вышел из дома. Ночь была ясной, и мириады ярких звезд освещали небо. Он направился к конюшне. Вдруг он услышал звук шагов и обернулся, надеясь, что это Шейла. Но это была Мария. Тернер подождал, пока она догонит его.

— Спасибо, что привезла Ника домой, — спокойно сказал он, — и за то, что доверила мне сына.

— Я всегда доверяла тебе, Тернер.

Он отвел взгляд.

— Я не оправдал твоего доверия.

— А я так не думаю.

— Из-за того, что я вмешивался не в свои дела, у твоего сына не было отца. Мне так хочется, чтобы ты простила меня за то, что я совал свой нос туда, куда мне не следует.

— Хорошо, — просто сказала она. — Я прощаю тебя.

Тернер снова взглянул на нее. Мария была красавицей с чудесными большими бархатными глазами, ее лицо излучало нежность и теплоту. И как он мог не одобрять выбор брата?

Как он мог не заметить этого тогда, много лет назад? Как он не заметил в ней самого главного? И почему он так легко разглядел это сейчас?

Но Тернер уже знал ответ. Потому что его сердце немного оттаяло и стало добрее.

— Спасибо, — хрипло ответил он.

— Но это не поможет тебе до тех пор, пока ты сам себя не простишь.

Она красива и умна. Возможно, даже проницательна. Это дар, которым обладали некоторые женщины. Они могли видеть то, что другие больше всего на свете хотели скрыть от посторонних глаз.

— Да, возможно, ты права. Но мне потребуется какое-то время.

— Тернер, я всегда знала, что у тебя доброе сердце. Ты безумно любил Ника и поступил так, чтобы было лучше для него.

— А какую цену заплатила ты? — угрюмо возразил он. — Я позаботился о брате за твой счет.

— Я не собираюсь притворяться. Все эти годы мне было тяжело в одиночестве, — спокойно ответила Мария. — Когда я в последний раз видела Ника, он был мальчиком. А теперь мужчина. Я думаю, что он должен благодарить за твердость и уверенность, появившуюся в его взгляде, тебя.

— Великолепно, — проворчал Тернер.

Мария встала на цыпочки и запечатлела на его щеке один из самых нежных поцелуев.

— А почему ты отправила сюда Ники? — спросил Тернер, когда она уже собралась уходить. — Ты ведь с тем же успехом могла попросить Шейлу отвезти его к Эбби.

— Я хотела, чтобы ты увидел, на что способна любовь. — Она отвернулась и с легкостью побежала к дому.

На что способна любовь, мрачно подумал он. Она способна перевернуть твой мир и наполнить твой дом шумными родственниками и вопящими детьми.