P.S. моей ученице

Вика не сразу ответила согласием, некоторое время размышляла, смотря своими изумрудными глазами на меня, и только после небольшого напора, она поддалась моим движениям и вышла в центр танцпола. Наверное, если бы не звучала музыка, я бы мог заслышать удивительные вздохи, а если бы здесь горел свет — то и искривленные гримасы окружающих. «Слишком рискованно. Привлекаю много внимания» — подумалось мне. Но сейчас я думал об этом в самую последнюю очередь. Мысленно я послал всех людишек на хуй, оставляя в этом помещении только себя и свою девочку, неуверенно двигающуюся в такт с моими движениями. В какой-то момент мне показалось, что она чувствовала себя немного скованно, но стоило мне прикоснуться пальцами к ее спине, Вика чуточку успокоилась, а я почувствовал на обнаженной платьем коже мурашки. Моя малышка. Как же я скучал. Скучал по твоей близости, по твоему запаху, по наивной легкой улыбке, которую ты сейчас демонстрируешь мне. Порой не хватает твоего взгляда. Яркого. Чистого. Запоминающегося. Я так хочу, чтобы ты поняла мои чувства, чтобы встала на мое место. Знаю, вряд ли это произойдет, но ты же умная девочка. Ты все осознаешь. Я в этом уверен.

— Знаешь, я должен перед тобой извиниться, — начал я. Стараюсь говорить спокойно, отгоняя школьные и общественные рамки. Будто мы находимся здесь одни, а статус учителя и ученицы не висит над нашими головами. Почему-то так стало проще находиться рядом с ней, не боясь, что нас могут не так понять, однако Вика все равно чувствовала себя неуверенно, сжимая пиджак на моих плечах в маленькие кулачки.

— За что? — спросила она, взглянув снизу в мои глаза. Хоть вокруг и царила тьма, освещаемая лишь мелькающими прожекторами, но я в состоянии разглядеть ее заинтересованный взгляд.

— За тот поцелуй. Этого больше не повториться, — заверил я, как сделал это мысленно несколько дней назад.

— Даже если я этого захочу? — лукаво спросила Вика, не выдерживая паузу. Ее взгляд казался мне выжидающим, однако я не сразу осознал, что хотел бы ей ответить. Мы разговаривали на разных языках. Наверное, я бы с удовольствием на глазах у всей толпы целовал ее сладкие губки, которые практически всегда пахли сладкими ягодами на протяжении волшебной ночи. Только делал бы это не с сожалением, не оставлял бы ее потом одну, не прогонял, не бросал.

Я бы остался с ней, чтобы вновь и вновь видеть счастливый яркий взгляд цвета свежей зелени. Полюбившийся и, казалось, ставший источником моего счастья. Вновь и вновь дарил бы счастье одной единственной девушке, которую обнимал сейчас и старался не слишком сильно прижимать к себе под прицелом десятка пар глаз.

— Даже если мне снесет голову от твоего очередного танца, — признался я, хотя, наверное, эта фраза показалась мне лишней — Вика и так все понимала без лишних слов.

— Почему вы поцеловали меня? — прямо спросила Вика. Подготавливая себя морально к сегодняшнему дню, я пообещал себе, что буду с ней откровенен и честен. В принципе, предыдущий ответ, видимо, дал ей об этом знать, стоило сложить дважды два.

— Я не сдержался, — вновь честность вытесняла все остальные качества, хотя я даже не пытался ее спрятать куда-то подальше в недра головного мозга.

— И вас не волновало, что нас мог застать кто-то из учителей? — подозрительно поинтересовалась она. Интересно, она этот вопрос заготовила заранее или хотела отвести взор от основной темы разговора? Хотя… разницы уже никакой нет.

— Из преподавательского состава на тот момент оставался только я и директор школы, а она была загружена бумажной работой. Так что нет, не боялся, — соврал я. Наверное, эта первая за наш танец ложь, однако я сам себя уверил в сказанных словах, по крайней мере мать точно была занята работой, а преподавателей в пустых кабинетах уже не находилось. Просто в тот момент меня мало волновало присутствие коллег на рабочем месте. Глупый поступок с моей стороны.

— Вам понравилось? — вопрос показался мне риторическим — вряд ли ей нужно знать достоверный ответ из моих уст. Она и так догадывалась об этом. Надо отдать Вике должное: держалась она стойко и спокойно, а из пухлых губ так и рвалась прямолинейной. Хотя на данный момент эти понятия мы не разделяли, а точнее последнее. Мне хотелось идти по кривой, изогнутой дорожке, подкидывая девчонке некоторые подсказки, которые легко можно сложить в целое предложение. Чувствую себя чертовым детективом, пытающимся донести определенные для подопечного мысли. Хреновое ощущение, если честно.

— Зачем ты спрашиваешь меня об этом? — в какой-то момент я немного напрягся. Возможно, на это повлияли бесконечные взгляды разъяренных девиц, наблюдавших за нашим танцем или же взгляд одной единственной, который так хотелось на себе ощущать. Или не хотелось?

— Хочу знать, осталась ли в вашей натуре фальшь или вы можете показать себя настоящего, — поначалу я подумал, что она шутила, но, завидев полный серьезности взгляд, осознал — сейчас ни ей, ни мне не до шуток.

— Вика, за все время нашего общения я не пытался с тобой играть или обманывать, — чуть жестче, чем предполагалось, заверил я. Ее слова меня задели. Ведь на самом деле я не пытался использовать девчонку, а тем более играть с чувствами. Однако если посмотреть со стороны, все так и происходило. Я соблазнял ее, околдованный немыслимыми женскими чарами, а затем разум встревал между нами в самое неподходящее время, возвращая меня в реальность. Неудивительно, что в ее маленькой головушке сложилось именно такое мнение обо мне.

— Почему вы заставили меня думать, что все это игра? — вновь серьезность на ее лице, которую я мало хотел видеть сегодняшним вечером. Взгляд словно старался выловить какие-то подсказки на моей физиономии, однако я, как это случалось обычно, тщательно скрывал своим эмоции за маской спокойствия. Так гораздо лучше, чем она будет придумывать в голове несуществующие вещи.

Сколько бы она не ждала, ответить на вопрос я не мог. Почему? Потому что ответа не нашлось. Как я ей объясню, что не хотел с ней играть? Как объясню, что в какие-то определенные моменты моя семья становилась важнее какой-то влюбленной девчонки, несмотря на взаимность чувств? Всю жизнь я старался думать не только о себе, но и о других. О своей семье, о друзьях, о близких мне людях, только в какой-то момент я забыл о самом себе. Забыл о своем счастье, на которое имею полное право, забыл о давно потухших чувствах к женщинам. Забыл о ее чувствах ко мне. Поставил на первое место других людей, а одну важную для меня девчушку старался выкинуть из своей головы. Отбросить на последний план. Я вел себя как сволочь. Как настоящая сука. Ведь у нас имеется множество вариантов развития отношений, однако я видел лишь один единственный — крах.

— Можете ответить на один вопрос? — прервав утомительное молчание и мои умозаключения, спросила Вика, заставив посмотреть в полный серьезности малахитовый взгляд.

— Удиви меня, — ответил я, слегка улыбаясь намерениям девчонки, хотя, не думал, что ее откровенность дойдет до столь крайней точки.

— Я вам нравлюсь, Станислав Родионович? — быстро, будто пыталась перед всем классом выговорить скороговорку, спросила она, скрывая на мгновение свои глаза от меня. В ярком взгляде таилась надежда, а мне почему-то хотелось послать всех вокруг, в том числе и саму Вику. А главное задать вопрос: по мне не видно, что ты мне нравишься? К чему эта бабская меланхолия? И только спустя время я понял — ей это важно. Важно не просто понять мои чувства, но и услышать о них. Когда-то я проходил через это. С Тасей.

— Я не могу тебе сказать, — резко выдохнув, ответил на поставленный вопрос. Буквально несколько минут назад в своей голове я возмущался нелогичности женщин, а сейчас сам вел себя ничем не лучше, продолжая гнуть свою линию, которая мало к чему сможет привести.

— Почему? — спросила она с какой-то непонятной мне злостью. Хотя нет, в голосе, который по большей части приглушался медленной мелодией, я мог заслышать обиду. Непонимание.

— Не хочу врать, — между нами нарастало какое-то притяжение, несмотря на праздничную обстановку вокруг. Ощущение, будто мы являлись давно женатой парой и сейчас выясняли отношения, расставляя все точки над «i».

— Лучше горькая правда, чем сладкая ложь, — ее взгляд мигом оторвался от моего и опустился ниже по моему телу, останавливаясь на быстро вздымающейся груди. Я даже не заметил, в какой момент волнение взяло надо мной верх. Она выглядела так же. Переживала, будто сейчас ей предстояло лишиться невинности.

— Не таи внутри себя надежду, — что я несу? Вновь чувство защищенности заставляет меня нести полную херь. Я же хотел наоборот дать ей понять о своих чувствах и решить самой, что с ними делать, а не идти по странному, совершенно нелогичному пути.