P.S. моей ученице

Однажды она заставила себя ненавидеть, но не приложила никаких усилий, чтобы я полюбил ее…

Мы долго наслаждались губами друг друга, не в силах оторваться хотя бы на секунду, лишь потребность в кислороде заставила меня остановиться и перевести дыхание, глядя в безумные глаза моей девочки. Отстранившись, мне показалось, что Вика издала недовольный стон. Хотя нет, не показалось, судя по разочарованному выражению лица. Ничего, малышка, скоро мы продолжим начатое.

— Скучала, — шепнула она, притягиваясь ко мне, будто пыталась слиться с моим телом. — Сильно скучала, — продолжила, коснувшись крохотной ладонью по моей щеке. Наверное, немного неприятно касаться щетины, хотя она не прекратила свои действия, улыбаясь мне радостной улыбкой.

— Я так долго ждал, когда смогу так просто прикоснуться к тебе, — так же, как и она до этого прошептал я, лаская левой ладонью ее раскрасневшееся лицо. Я заметил, как Вика заворожено смотрела то в мои глаза, то на мои губы. Наверное, они так же распухли, как и ее. Такие же покрасневшие, более пухлы, чем раньше. Изумительно.

— Почему ты не сделал это раньше? — поинтересовалась она.

— Сомневался, — честно ответил я. Бессмысленно сейчас врать и оправдываться несуществующими отговорками. Зачем начинать наши отношения со лжи? Вот и я не видел в этом нужды. Ложь во благо? Нет, не тот случай.

Я заметил, как милое девичье личико на секунду стало серьезным, однако взгляд оставался таким же ярким, как и раньше. Таким же сияющим. Счастливым. Поверь, я тоже счастлив находиться рядом с тобой. Счастлив гладить твою нежную кожу, заправляя за ухо мешающую прядь гладких темных волос. Я счастлив, не только потому, что ты находишься рядом со мной. Ведь ты тоже счастлива, а это гораздо важнее.

— В чем? — не отставала малышка, опуская руку с моей щеки на плечи.

— В себе. Я не хотел причинять тебе боль, и так наломал дров, — и зачем я это сказал? Мы оба прекрасно понимали, что я и так наделал глупостей, нанеся моральный вред не только себе, но и ей.

— Это стоило того, чтобы быть рядом с вами, Станислав Родионович, — с нежность произнесла Вика. Эти слова с одной стороны не могли не радовать меня, а с другой — заставили напрячься. Официальность. От произнесенных из ее уст имени и отчества я вновь почувствовал себя тем, кем являлся уже четыре месяца. Учителем. Возможно, я бы никак не отреагировал на этот факт, но слышать, как любимая девушка называет тебя на «вы» не особо приятно. Даже больше — заставляло меня вновь почувствовать себя чертовым педофилом, несмотря на то, что я на протяжении нескольких дней не считал себя таковым, ища оправдания в своей голове. Теперь же это гадкое чувство вновь давало о себе знать.

— Зови меня просто Стас, — попросил я, заправляя вновь мешающуюся прядь волос за ухо. — Я не хочу чувствовать себя учителем рядом с тобой, — объяснил я свою позицию, хотя в этом не было никакой нужды. Вика сама прекрасно понимала, что рано или поздно это должно случиться, тем более мне самому придется называть ее по имени не только в своей голове, но и наяву.

— Хорошо, Станисл… Стас, — осеклась она. — Непривычно немного, — ее нежные щеки, которые я периодически поглаживал свободной рукой, моментом покраснели, а кожа стала горячее, чем была до этого момента. Даже свой прекрасный взгляд устремила к полу, словно нашкодившая хулиганка.

— Ты быстро привыкнешь, я тебе обещаю, — привычным жестом, я поднял лицо своей малышки за подбородок, встречаясь с глазами цвета свежей зелени, а затем, не выдержав, вновь прикоснулся губами к ее. Совсем ненадолго. Однако этот поцелуй оказался куда нежнее предыдущего.

Наверное, это и есть абсолютное счастье, знать, что на свете есть девушка, готовая идти куда угодно за тобой. Хоть на край света. Я так часто ранил ее, причинял боль, но она все равно не отказалась от меня, словно непробиваемый танк. У Вики было много поводов меня возненавидеть, послать куда подальше и больше не вспоминать. Но она меня любит. И я буду ее любить. Вряд ли, после пережитых испытаний, я оставлю ее на произвол судьбы в полном одиночестве. Мы связаны одной нитью. Мы единое целое. Только я и она.

— Чем займемся? — вновь прервав наш поцелуй, спросила Вика, лукаво посмотрев мне в глаза, будто задумала какую-то авантюру.

— Предлагаю наконец-то поесть, — произнес я, указав на все еще нетронутые тарелки с салатом. Вряд ли она не проголодалась за те часы работы, которую мы провели вместе, а я был бы не прочь наконец-то наполнить свой желудок. — В холодильнике есть колбаса и красная рыба. Если хочешь, можешь принести, — глаза девочки тут же загорелись еще ярче, чем огни на чертовой елке и, быстро преодолев расстояние до холодильника, прискакала обратно ко мне с нарезкой. Тоже больше любишь колбасу, чем рыбу? Я запомню этот выбор. Запомню каждую деталь о тебе. Всю тебя.

С каждой пройденной минутой я становился гораздо счастливее. Мы кормили друг друга салатом (кстати, никто из нас не дристал), норовя тыкнуть друг друга вилками, колбасной нарезкой, которую в конечном итоге доела Вика. Я внимательно наблюдал, как она языком поддевала кусочек колбасы из моих рук, а затем клала в рот. Так нежно, но слегка развратно. Эротично, но в то же время совсем невинно, будто совмещала в себе несовмещаемое. Возможно, она не находила в этом ничего особенного, однако мне так не казалось. Я не отстранял свой взгляд ни на секунду, чтобы не упустить хоть малейшее движение этих губ. Как бы мне хотелось, чтобы она проделывала так же со мной.

И она, словно прочитала мои мысли, переключилась на меня.

Заметив пожирающий взгляд с моей стороны, она тянулась ко мне, утягивая в страстный поцелуй, сидя на диване. Нет, не такой страстный, как в клубе, но все же не нежный. Далеко не нежный. Моя девочка прекрасно умела целоваться для своего возраста, учитывая, что в ее жизни существовал лишь один парень. Хотелось мысленно поблагодарить Ларина за азы, которыми она теперь владела, однако профессионализму я научу ее сам. Покажу, как язык может ласкать губы, как делать его то мягким, то твердым, доставляя своему партнеру удовольствие. Покажу, что и руки не должны лежать на месте. Я многому научу свою малышку. Но не сейчас. Всему свое время. Нам нужно привыкнуть к этим отношениям, научиться доверять друг другу, не надавливая и не прогибаясь под правилами, установленными обществом. Мы выстоим. Сможем. Теперь я в этом уверен, как никогда ранее.

Малышка уснула у меня на руках ближе к четырем часам утра, свернувшись справа от меня калачиком. Я хотел накрыть ее одеялом и дать выспаться на достаточно просторном диване, однако она только сильнее прижималась ко мне, будто боялась потерять себя, что будить ее я не стал. И мы заснули вместе, в моей комнате, как только я отнес ее на руках в кровать, напоследок почувствовав, как она вновь прижалась ко мне, а во сне услышав шепот: «Ты мое все», которое разлилось во мне каким-то целебным лекарством. Та ячейка, которая пустовала долгое время в моем сердце, наполнилась эмоциями, воспоминаниями о ней. О моей девочке. Поверь, малышка, ты тоже мое все, и я не отпущу тебя ни за что на свете.

Глава 17: с днем рождения, малышка

Год назад.

Проснулся я рано утром, когда солнце только-только начало выглядывать из горизонта и освещать мою квартиру. Всего половина девятого. Долго же я проспал, учитывая, что бодрствовал вчера гораздо дольше, чем Вика, лежащая сейчас под боком, свернувшись под моей рукой калачиком. Еще ночью, лежа на кровати, я долго вглядывался в ее спокойное лицо, наблюдал, в каких позах она спала, как иногда причмокивала, словно младенец, как пыталась прижаться ко мне поближе. Во сне она больше не разговаривала, а, может, я просто не слышал ее слов, присоединившись к ней в царство Морфея. Мне нравилось смотреть на нее в темноте, и сейчас, при естественном освещении, она казалась маленьким ангелом, которого нужно оберегать от бед. Малышка.