P.S. Я люблю тебя

— Давай, начинай,— предложил, протянув руку, Бельфегор.

— Вижу, вы уже встретились, — сказал властный голос, и в дом вошла Вайпер с чайником в руках.

Братья переглянулись. Бельфегор незаметно усмехнулся, Рассиэль закатил глаза.

— Я сказала прийти в десять тридцать, а не в десять. — сказала девушка, поставив чайник. — Опять вы не слушаетесь меня.

Рассиэль фыркнул, отвернувшись, Бельфегор едва заметно улыбнулся.

— Садитесь за стол, — приказала Вайпер, достав чашки из буфета.

— Никуда я не сяду, — нахмурился Рассиэль, отворачиваясь. — Я не слушал тебя в школе и здесь не буду.

— Я сказала быстро за стол, — повторила Вайпер, обернувшись.

— Ладно, — быстро кивнув, блондин сел напротив брата.

— Что случилось? — спросил Бельфегор, глядя на спину девушки. — Ты не в настроении.

Вайпер взяла со стола поднос с вазочкой печенья, несколькими чашками и чайником, и поставила его за тот стол, где все сидели.

— Я хотела поговорить с вами, — сказала брюнетка, закрыв глаза и оперевшись о стол руками. — О том, что вы достали ссориться.

— Начинается, — Сиэль растёкся по стулу, хмурясь и недовольно морща нос.

— Рассиэль-кун, так как твой брат настроен серьёзно, я планирую наладить с тобой дружбу, — демократично сказала девушка, сев за стол.

— Ну можешь мне денег заплатить, — предложил Расс, не желая принимать нормальное положение.

— Нет, мы с тобой подружимся, — с ноткой доброты в голосе сказала студентка. — Я уверена. И вообще, я хочу помирить вас. Не знаю, что между вами произошло, но вы должны оставить это в прошлом.

— Это обычная братская ненависть, — недовольно сказал Бельфегор. — С этим у нас всё нормально.

— Так не должно быть, — покачала головой Вайпер. — Вы немедленно должны помириться.

Девушка схватила руки обоих и скрепила их мизинцами.

— Давайте — мирись, мирись, мирись и больше не дерись, — счастливо произнесла девушка, переглядываясь с блондинами. — Давайте же, ну!

Недовольно вздохнув, парни провели церемонию примирения и быстро расцепили руки.

— Слава Богу, — вздохнула Вайпер, улыбаясь.

— Конечно, — натянуто улыбнулся Бельфегор, посмотрев на брата ненавистным взглядом, умело спрятанным под чёлкой.

— Непременно, — ответил Рассиэль, также натянуто улыбаясь.

***

Перистые облака, застилающие небо, лениво тянулись на восток, сплетаясь вместе и создавая причудливые формы. Хибари лежал на крыше, закрыв глаза и закинув руки за голову.

— И что теперь? — тихо спросила Адельхельд, сидя рядом. — Всё закончилось.

— Шутишь? — ответил Кёя, приоткрыв глаз. — Всё только начинается.

— Может, ты и прав, но почему мне так грустно? — девушка перевела взгляд в небо, глубоко вздохнув.

— Радуйся, — ухмыльнулся брюнет. — Мы начинаем новую жизнь. Не всё же время быть здесь. Пора что-то менять.

— Как же ты сможешь без службы матушке Дисциплине в университете? — насмешливо спросила Адель, усмехнувшись.

— Даже не знаю, — пожал плечами Хабари. — Это занятие уже настолько приросло ко мне, что я теперь без него никуда. Сложно сказать, нравится ли мне то, что вошло в привычку. Ты ведь тоже состоишь в комитете. Ответь на свой вопрос сама.

— Конечно нет, — улыбнулась Адель. — Комитет Ликвидации был создан для того, чтобы я смогла бросить тебе вызов. Я ещё не знала, что всё закончится так.

— Я так и знал, — довольно сказал Кёя, посмотрев на девушку. — Ты сразу мне не понравилась. Я ждал от тебя чего-то такого.

— Какая ирония, — ухмыльнулась Адель. — Два врага стали не только друзьями, но и одним целым.

— Я слышал, противоположности притягиваются, — сказал Хибари, садясь. — Как думаешь, это про нас?

— Конечно, — улыбнулась Судзуки, обняв парня со спины. — Я думаю, это правда.

— Может быть, — погладив девушку по руке, кивнул Кёя.

В округе повисла тишина, нарушаемая лишь шумом от дороги и щебетом птиц. Не успели бывшие одноклассники продолжить разговор, как на их телефоны пришли смс-сообщения.

— Ты тоже видишь это? — спросил, обернувшись, брюнет.

— Да, — девушка не смогла сдержать улыбку. — Пойдём.

***

Солнце было почти в зените. По округе разносился непонятный стук с выдержанными паузами, приятное журчание ручья и шелест листьев, побеспокоенных ветром, детский смех и плеск воды.

Юни, закрыв глаза, вздохнула полной грудью, когда ветер застал её врасплох. Чувствовался приятный запах свежей выпечки и травы, который перемешивался с запахом краски. Улыбнувшись, девушка окунула большую кисть в банку с белой краской и провела ею по деревянной крыше, оставляя толстую короткую полосу.

— Эй, семья! — воскликнула Ария, выходя из дома и поднимая голову вверх, чтобы увидеть дочь и мужа. — Я там пирог испекла. Вы идёте кушать?

— Сейчас! — крикнул Гамма, сидя на крыше и заколачивая в неё гвозди. — Юни-тян, ты ещё не устала? Мы тут с тобой уже второй час сидим. Не хочешь отдохнуть?

— Нет, всё в порядке, — улыбаясь, ответила девушка, вся измазавшись краской. — Я бы ещё немного покрасила. Я не особо голодна.

— Нет, всё-таки надо перекусить, — покачал головой Гамма, становясь на лестницу. — Если хочешь, я могу принести тебе пирог сюда.

— Да нет, не стоит, — улыбнулась Юни, покачав головой. — Я сама в состоянии дойти.

— Слушай, — мужчина потрепал девушку по голове, улыбаясь. — Не стесняйся. Теперь мы одна семья.

Джиглионеро покраснела, отводя взгляд.

— Да, — смущённо улыбнувшись, она кивнула. — Я знаю.

— Ну так что? — вновь улыбнулся блондин, оперевшись руками о крышу. — Нести? Поедим вместе? Мама, наверное, как обычно, не голодна.

— Хорошо, — девушка дождалась пока новый папа уйдёт и залезла на крышу, усевшись на ней поудобнее.

Ветер приветливо играл с волосами, раскидывая их по плечам. Юни закрыла глаза, восстанавливая в памяти всё, что уже прошло. Как только Гамма предложил её матери выйти за него замуж, вся та любовная привязанность, что была у девушки, испарилась, заменившись чувством вины и сожаления. Было жаль не потому, что она перестала любить, не потому, что была преданной любимыми людьми. Она чувствовала вину только потому, что сбежала, что позволила себе думать о смерти, проклинать тех, кто любит её.