P.S. Я люблю тебя

И в тот момент, когда радужки невозможно алых глаз Кодзато вспыхивают от лучей закатного солнца ярко-бордовым, воспоминания захватывают разум.

Они находили. Они теряли. Они дружили. Они росли. Они взрослели. Они мечтали.

Пушистые хлопья снега падали с серого неба, кружась в танце и тихо опускаясь на мёрзлую землю. Мальчик лет восьми стоял на улице и завороженно смотрел в небо грустными алыми глазами.

— Братик! — закричала маленькая девочка с ясными багряными глазами и каштановыми волосами, подбегая к старшему брату.

Мальчик медленно перевёл взгляд с неба на сестру. Девочка была в коротком пальто и розовых варежках. В её руках была розовая шапка, а алые волосы торчали в разные стороны.

— Надень, — строго сказал мальчик, слегка хмурясь.

— Но мне не холодно…— возмущённо пропищала девочка, но под строгим взглядом брата, всё-таки надела шапку на растрёпанные волосы. — Зануда…

— Ты ещё не такая взрослая как я, чтобы не носить шапку, — хвастливо сказал старший Кодзато, не глядя на сестру.

— А ты взрослый, братик? — восторженно глядя на мальчика, спросила Мами, открыв рот от изумления.

— Конечно, — хмыкнул Энма. — Я взрослый.

— Неправда! — комично нахмурилась девочка, сложив руки на груди. — Ты не взрослый! Не обманывай!

История каждого из них — путь к самому себе. Путь к своим мыслям и чувствам. Путь к сожалению. Путь к познанию себя. Путь, который у кого-то был тернистым, а кому-то дался легко. Путь, который они преодолевали вместе. Путь, который им показывали. Путь, который показывали они.

— Не обманывай, — сказал Энма, глядя на помятую бумагу.

Они стали друзьями. Они стали семьёй. И куда бы они не пошли, дороги будут сводить их вместе. Они встретятся снова. Но пока они продолжают свой путь.

Сжав записку в руке, парень бросил её на песок и, продолжая улыбаться, пошёл вперёд, оставляя за спиной мятый листок с красивыми буквами — “P.S. Я люблю тебя.”

========== Приквел: Рис или лапша? ==========

Комментарий к Приквел: Рис или лапша?

POV Савада.

Приквел о том, как Тсуна и Энма впервые встретились.

Если когда-нибудь передо мной будет стоять выбор между лапшой и рисом, я, пожалуй, выберу рис. Или лапшу. Или всё же рис. До того дня я даже не задумывался над этим так серьёзно.

Той зимой было не так холодно, как прежде. Пронизывающего до костей ветра не было, что безумно радовало меня и с каждым днём всё больше тянуло на улицу. Я люблю снег с самого детства. Проблема в том, что только первый снег заставляет меня почувствовать всю прелесть зимы. Зиму, как таковую, я не люблю. Многие страдают из-за неё. Потому ли я её не люблю?

В тот день ветра не было.

Иногда бывают такие моменты, когда хочется побыть наедине с собой. В свои двенадцать я практически не понимал этого, но я точно уверен, что одиночества у меня было предостаточно.

Это чёртово прозвище, вечные синяки и ссадины на руках и ногах — вот тот маленький мальчик с добрыми глазами. Наверное, моей мечтой было найти, наконец, того, кто смог бы понять меня. Кто протянул бы мне руку и принял бы меня таким, какой я есть. Мне нужен был друг. Я ведь был таким же ребёнком, как и все, так почему у меня не могло быть друга? Хотя бы одного? Я был недостоин этого? Я был проклят? Я хотел найти его, но все мои попытки были безуспешны.

И тогда он сам нашёл меня. И это была самая странная встреча в моей жизни.

День был такой светлый, как и бывает, ничто не предвещало беды. Я шёл из магазина в гордом, хотя куда уж там, одиночестве. В пакете был джем для онигири и персиковый сок.

Мой непростой путь лежал через мост, который был перекинут через покрывшуюся коркой льда реку. Я всегда ходил в местах, где было поменьше народа, потому что в Рождественские каникулы все мои ровесники, желающие отобрать у меня шарф или толкнуть в снег, были на разных мероприятиях с большим количеством людей, посему я чувствовал себя более или менее спокойно и слегка рассеяно.

Однако, инстинкт самосохранения, к счастью, у меня выработался с малых лет, так что любую возможную опасность я чуял за несколько километров вперёд. Так и произошло в тот раз.

Мост был средним по длине, но довольно высоким, а река, что мёртвым полотном лежала под ним, была весьма глубока, и я прекрасно знал это, потому что были в моей жизни ситуации, когда мне приходилось в ней тонуть.

Подобно Мостам Любви где-то в далёкой Франции, на чугунных ставнях висели замочки, оставленные разными людьми в Новый год или в Валентинов день. Какое-то время они привлекали меня, завораживали и притягивали, заставляя останавливаться и часами разглядывать их, читать имена и свадебные пожелания. Так произошло и тогда.

Остановившись на мосту, я присел на корточки, и взял в руки один большой замок с нарисованным на нём гуашью сердцем. Его, скорее всего, оставили ещё в прошлом году, потому что с краёв он начал покрываться коричневой ржавчиной с красными оттенками, а клапан у основания уже слегка разболтался.

Долго любоваться им мне не пришлось, мой взгляд случайно упал вниз реки, на мальчика, который стоял на берегу, и пинал камни по льду.

Я встал с любопытством разглядывая его издалека. На нём был бордовый вязанный шарф, скорее всего сделанный его бабушкой или мамой, или сестрой, это не имело большого значения, и тёмный плащ, а волосы были странные, неестественно красного цвета, словно ненастоящие, которые неряшливо торчали в разные стороны.

Вид у него был совсем грустный, словно его только что кто-то сильно обидел. Я не смог увидеть его глаз, потому что он всегда смотрел вниз, продолжая пинать камни, которые с гулким шорохом прокатывались по поверхности льда вдаль и медленно тормозили недалеко от берега.

Я не торопясь шёл вперёд по мосту, продолжая наблюдать за странным мальчиком, стоящим у реки. Он так заинтересовал меня, что я не замечал ничего вокруг, поэтому умудрился врезаться в парочку влюблённых, идущую мне навстречу.

Спрыгнув с моста, я остановился, глядя в спину незнакомого мальчишки. Он вдруг шагнул вперёд, весьма уверенно двигаясь на льду. Он дошёл почти до середины реки, очевидно, пытаясь добраться до камня, который улетел дальше всех, и остановился, наклоняясь и беря его в руки.

В сердце что-то кольнуло, когда он развернулся ко мне. Только теперь я с трудом, но мог разглядеть его алые глаза, смотрящие на меня. Теперь вид у этого мальчика был не просто несчастный, но ещё и больной.

Глаза у него были грустные, как у брошенного щенка, так что я сразу почувствовал, как на моём лице проявилось ярко выраженное чувство жалости и сострадания.