Пацифида
Шрифт:
– Нет, дурака валять я люблю, и эпатировать люблю! Я бы неплохо существовала в теле аутиста или шизоида, или социопата - без лишних напряжений и усилий, но почему-то соблюдаю, принимаю, подражаю. Одна беда: как только ты выходишь из игры, тебя пытаются вернуть, втащить на место, образумить, научить.
Слова старика, казалось, лились ниоткуда:
– Задача: выйти за предел. Удача: там остаться.
– Прострел по всем традициям и догмам!
– Я, кажется, захлопала в ладоши и рассмеялась умиротворенно.
– Здесь столько народу! Все бросили вызов?
–
– А почему здесь нет детей?
– Дети не нуждаются в перезагрузке.
– А вот и не согласна! У меня куча родственников с детьми, я с ними общаюсь постоянно и наблюдаю катастрофическое взросление: половина подростков - уже конченые разумные засранцы. Диву даешься, когда они успели освоить такое количество отравы!
Старик уютно крякнул, почесал затылок:
– И вот сижу я, такая "просветленная",
среди птиц, облаков и кувшинок,
наблюдаю за рыбками и снегопадом,
размышляю о Вечном и бутерброде с грудинкой....
И только тут я поняла, что голодна, что смертельно устала, что мечтаю только об одном: лечь и выспаться, и забыть, кто я есть.
– Ты еще здесь?
– Произнесла я в пространство.
– А ты?
– Хмыкнул дед.
– Я поняла, что желоб "Зот-Оммог" - это дар, который не купишь за деньги, дар знания, опыта, а главное, возможностей, которых я была лишена изначально, родившись в благополучной семье.
– Тебе подарили тебя саму.
– А все эти люди ждут просветления?
Старик приподнялся над землей, завис в воздухе. Вторая пара его рук сложила круг, который озарился изнутри неистовым теплым свечением.
– Здесь каждый ждет себя.
– Похоже, я дождалась!
– Во мне рождалось что-то истинное, светлое, чистое и самобытное, не отягощенное ни опытом, ни предрассудками, ни общественным мнением, с его обязанностями, шорами и прочей ересью, сопутствующей статусу и положению, а главное, свободное от колеи, по которой мы все обречены сочиться до скончания века.
Из-под ресниц у старика струился бледно-синий свет:
– Нам нужно сочинить стишок!
– Ты шутишь?
– Нисколько! Самое время что-то сочинить!
В голове было пусто, словно после удара колокола, и только на задворках сознания колыхалась мысль:
"Какой веселый старикан! Все время зависает, все время что-то сочиняет!"
– Ну, что, готова?
– Не унимался летучий старик.
– Начинай!
– Прости, у меня только первая строчка!
– Валяй!
Я выдохнула и начала:
– Я вернулась на старт на позиции детства...
– Это значит, тебя еще можно спасти!
– Вставил дед,
и неожиданно для себя я подхватила:
– Я свободна от прошлого и от наследства...
– Поздравляю с началом пути!
– Закончил он весело.
– Что теперь?
– Спросила я.
– Теперь?
– Старик медленно поднял над головой еще одну пару рук и громогласно произнес, - Мер-Кааба!
С земли поднялась гигантская птица с женским лицом. Райским оперением словно куполом накрыла ангар.
Соседи мои пришли в движение, их лица
просветлели, глаза заблестели. Заиграла музыка, все начали хлопать, пританцовывать и подпевать. Усталость сняло как рукой. Повинуясь импульсу, я поднялась с циновки, захлопала вместе со всеми, ноги сами пришли в движение, и в общем ритме я запела "Мер-Кааба!"Сирена вскинула руки-крылья и прокричала:
– ДОМОЙ!
****************************
– Приходит в себя!
Тревожные голоса над моей головой затихли, и в образовавшейся паузе кто-то участливо произнес:
– Как ваше самочувствие?
Я открыла глаза: надо мной висела целая гроздь встревоженных мордочек.
– Где я? Что со мной произошло?
– Вы оступились, упали, ударились головой.
–
Мордочки еще немного поплавали и вернулись в свои контуры.
– А где мои родители?
Снова пауза. Смущенное покашливание. Осторожный ответ:
– Вы путешествуете одна.
– Мне нужно попасть в номер 1192.
Новый приступ волнения:
– В нашем отеле нет такого номера! Можем проводить вас в ваши апартаменты. "К"Наа" традиционно числится за вами.
– Как за мной? Там же две дамы в футуристических шляпах!
В ответ тишина, тревожное переглядывание, робкий голос:
– Хотите, вас осмотрит наш доктор?
– Доктор? Думаете, есть необходимость?
– Конечно, после падения всегда есть риск....
Мне помогли подняться на ноги.
– Как себя чувствуете? Голова не кружится?
– Да, вроде, нет....
– Пойдемте, - молодой человек услужливо взял меня под руку, - нужно вас осмотреть... исключить, так сказать, все возможные травмы. Нам с вами сюда..., аккуратно..., ступеньки..., теперь налево..., маленький подъем..., еще пара шагов..., вот мы и на месте!
Дверь тихо отворилась, и я шагнула в кабинет.
Массивный стол, за ним пустое кресло, за креслом внушительный книжный стеллаж, в окно стучит косматый вяз, тень от листвы гуляет по стенам, где-то пиликает точное время.
Вот в дальнем конце стеллажа зашевелился сноп лучей, отброшенных закатом, и отделилась от него загадочная белая фигура.
– А, вот и вы! Прошу, присаживайтесь поудобней!
– Фигура указала на диван, подождала, пока я приземлюсь, уселась рядом.
Мое лицо непроизвольно расплылось:
– А где же ваши длинные усы?
Старик сощурил узкие глаза:
– Не нравлюсь без усов?
– Немного непривычно.
– Усы - дело наживное, но здесь они мне точно не нужны.
– Здесь, это где?
– В нашей клинике нервных болезней.
– А что я тут делаю?
– Ваши родители устроили вас к нам после "несчастного случая" в Пацифиде.
– Несчастного случая?
– Да, вы упали с большой высоты и потеряли сознание.
– Что было дальше?
– А дальше вы пришли в себя, но оказалось, падение имело последствия, такие как спутанное сознание и частичная потеря памяти, а потом у вас открылся бред. Вы без конца твердили про Зот-Оммог и Мер-Каабу, рвались к какому-то истоку.