Падение Арконы

– Мне, положено так, а иначе я не могу.

– И мне беречь Родом написано!

– Ну, старая, показывай, где этот герой?

– в который раз пробасил Голос.

– Это я-то старая ? Да ты, муженек, на себя посмотри! Тоже, небось, не первой свежести-то будешь!
– взбеленилась женщина с огненно- рыжими волосами, Василий приоткрыл один глаз, выкарабкиваясь из царства Дремы на Божий Свет.

Свет оказался ярок, и он захлопнул око, но тут же, исхитрившись, глянул из- под ресниц на обладателя зычного баса.

– Ну, дак, тебе и подарок мой тогда ни к чему. А то, гляди-ка, мать, чего я тебе притащил!

– из глубины комнаты Василий увидел, что в дверях стоит высоченный широкоплечий дед в тяжелой и длинной, до самого пола, белой шубе. Хитровато улыбаясь старик полез за пазуху и извлек оттуда золотистое крупное яблоко. Божественный яблочный аромат моментально заполонил всю горницу.

Женщина кокетливо приняла подарок, последовал затяжной страстный поцелуй, при виде которого у Василия аж мурашки пошли по коже. Дед крякнул и огладил окладистую седую бороду.

Оглянувшись на парня, хозяйка поняла, что тот уже не спит, сколь Василий не притворялся.

– С добрым утром, добрый молодец. Пора вставать.

Отбросив теплую шкуру медведя, парень обнаружил, что на нем нет не то что гимнастерки, но даже армейского нижнего белья. Зато была какая-то холщовая рубаха до колен.

– Взять бы свечку в руки- сошел бы за ангела- послушника, - подумал он.

– Ну, положим, на ангела ты не больно похож, а вот, на Ваньку- царевича - смахиваешь здорово!
– бесцеремонно расхохотался Хозяин и, сбросив шубу, присел на скамью.

– Ну и стыд!
– опять промелькнула мысль.

– А чего срамного ? Ноги, как ноги. Мои, вон, волосатее.

Скинув безразмерный валенок, дед размотал портянку и продемонстрировал заросшую густым рыжим волосом голень.

– Вот это ножища?
– удивился про себя Василий, - Даже у Виктюка с Донбасса поменьше будет.

На это мужик ничего не ответил, а затопал босыми ступнями по доскам к кадушке с кипящей водой, что вынесла откуда-то женщина. Та забрала обувь и, подмигнув парню, снова зачем-то вышла.

– Долго же я спал, - промолвил Василий, испытывая почему-то странную робость в присутствии хозяев.

– Разве ж это долго? Иные и по сто, и по двести лет могут всхрапнуть. Время ничего не значит!
– старец погрузил ногу в кипяток, блаженно зажмурившись.

– А понимаю, летаргический сон, называется. Фельдшер сказывал.

– А кто-то уже тысячу лет в беспамятстве, и все- ничего, - пробасил ученый старик.

– Ну, тут ты, отец, загнул!
– оживился Василий.

– Все может быть, - лаконично вымолвил тот в ответ и хлопнул в ладоши.

То ли парню почудилось, но скорее всего, так оно и было. Деревянная кадушка приподнялась на полом и зашагала из комнаты вон.

– Елки- палки?
– Василий протер глаза.

– Пойдем, умоемся с дороги!
– предложил дед, также, как и его гость, оставшись в одной рубахе - А баб стыдиться нечего, видали и еще голее.

Неожиданно для парня они вышли во двор.

– Видать, лесничество какое-то...- объяснил себе сержант.

Впрочем, ни на какое лесничество дом не походил, это был красивый двухэтажный терем, срубленный на старинный лад. Неподалеку Василий приметил синюю гладь льда, сковавшего небольшой пруд. А между ним и самим теремом были вкопаны толстые столбы с физиономиями бородатых мужиков, вроде того, что дядька Олег установил у себя перед окном. На крыше дома, сложив крылья, громоздилась пернатое создание с женской головой и голой грудью.

Тут Хозяин вообще скинул исподнее и болтая здоровым мужским естеством принялся обтираться снегом. Василий замер, глядя на его мощный, достойный античных скульпторов, торс.

– Что, тезка, не любо такое мытье?
– усмехнулся Влас, так звали старцаДа, не та нынче молодежь. Не та!

– Батюшки!
– всплеснула руками хозяйка, выбегая на крыльцо, - Эко чего удумал! Гостя простудишь!

– В здоровом теле, Виевна, здоровый дух!

– обернулся к ней дед, даже не прикрывшись, и Василий отметил, что шея у Власа со спины почему-то синяя.

– У него дырка в плече...

– Была... ты хочешь сказать. А на шею мою, добрый молодец, не удивляйся. Это она из-за чужой жадности такая. Выпил, понимаешь, когда-то одну гадость. Вспоминать тошно. Но есть такое слово- надо.

Василий рванул с себя рубаху и уставился на едва заметную звездочку чуть выше подмышки.

– Я тут подлечила тебя малость, - просто сказала Виевна.

– Спасибо, хозяйка? Но как? Каким образом.

– Пустяки.

Влас самозабвенно купался в сугробе. При виде этого Василия потянуло назад на печку. Буквально ворвавшись в дом с мороза, парень нашел на скамье выстиранную да выглаженную гимнастерку, в которую немедленно облачился. Еще раньше он приметил и свой тулупчик, все прорехи заштопала заботливая женская рука. Василий машинально ощупал подкладку, где у него были зашиты документы.

Корочки на месте. В кармане тулупа некстати обнаружилась большая еловая шишка, измазанная смолой. Он оглядел помещение в поисках мусорной корзины, но ничего подходящего не нашел. Правда на широком подоконнике стоял высокий, объемный горшок, полный чернозему.

Мусорить не хотелось. Сержант подошел к окну и попытался расковырять ямку - авось шишка-то и сгниет.

Нестерпимый жар обжег пальцы, Василий испуганно отдернул руку, едва сдержав бранные слова - на дне лунки искрился всеми цветами радуги яблочный огрызок.

– Эх, ты! Горемыка!
– пожалела его Виевна, только что вернувшаяся в дом и помолодевшая на морозе лет эдак на двадцать, поскольку ранее ей можно было бы дать не больше пятидесяти.

– Ничо! Не будет персты совать куда не следует!
– ехидно заметил Влас, показавшись вслед за Хозяйкой.

– Я же не нарочно!

– Ты слышал, дед, он нечаянно!

– Я, вон, шишку хотел закопать!

– Да их в лесу полно, чего же прятать?

Не золотая, вроде бы?
– Хозяин попробовал протянутую ему шишку на зуб и отдал в руки жене- Выкинь ее на снег, мать.

– Я как-то сразу не подумал.

– Оно у русских всегда так... Сначала делают, потом примериваются. Ну, да, ладно. Пора к столу.

– Прах Чернобога! Откуда такое в войну?

– подивился Василий, глядя на яства, расставленные поверх узорчатой скатерти: блинчики с медом, лесные орехи, невесть откуда взявшаяся свежая малина, квашенная капуста и пироги с ней. Посреди стола стоял здоровенный горшок, где пыхтела гречка.

– Нашел кого поминать! Ты хоть знаешь кто это такой?
– рассердился Влас.