Падение Левиафана

Джиллиан покачала головой. Даже несмотря на все, что она знала и через что прошла, какая-то часть ее души все еще питала надежду. Как тогда, когда Трехо предложил свой обмен. Признать свои ошибки означало не совершить их дважды.

"Спасибо за предложение", - сказала она. "Но ваша коллега Танака? Она уже дала понять, чего стоит честь Лаконии".

"Я не могу говорить о ее действиях, капитан, но могу заверить вас в своих. Даже если вам удастся уничтожить мой корабль, "Деречо" догонит вас. Он вам больше подходит. Я не хочу вас обидеть. Мы оба понимаем ситуацию. У таких людей, как мы, нет места для иллюзий".

Улыбка Джиллиан была как нож. Если ей придется умереть, она была рада, что заберет с собой этого самодовольного урода. "У нас есть еще несколько минут. Вы можете отправить сообщение. Я бы сообщила вашему начальству, что когда полковник Танака открыла огонь без провокации по станции Дрейпер, она убила не только нас. Она убила и вас. Надеюсь, оно того стоило".

"Капитан..."

Она прервала связь, вылила последние глотки ненужного бурбона на пол, где никому и ничему не придется его убирать, и встала, чтобы вернуться на мостик.

Она была на исходе.

Глава двадцать третья: Джим

Роси сильно жгло, кушетка продавливалась из-под него с ускорением, от которого болели глаза. Жжение сока в венах было холодным и горячим одновременно, и от него исходил терпкий запах, которого на самом деле не было. Дыхание затруднялось от непривычной тяжести, словно рука давила на грудную клетку, не давая сделать ни одного вдоха. И это продолжалось часами.

Это могло продолжаться несколько дней.

Время от времени делались перерывы, чтобы дать людям поесть или ударить по голове. Когда он был молодым человеком на флоте, ему удавалось уплетать еду, пить кофе и играть в покер на камбузе в перерывах между ожогами. Больше он не пытался. Его желудок уже не был так снисходителен, как раньше.

Пока они бежали, Джим то засыпал, то проваливался в сон, но лишь наполовину. Часть его постоянно ждала, что вот-вот раздастся сигнал тревоги о столкновении с экраном и глубокая болтовня PDC, пытающихся сбить вражеские ракеты, прежде чем он и большинство людей, которых он любил, погибнут от них. Физическое напряжение и страх были знакомы, как старая, часто исполняемая песня. Гимн цене насилия.

Он и Наоми были на оперативной палубе, на диванах рядом друг с другом. Алекс - над ними, на летной палубе. Амос, Тереза и Маскрат были внизу, в машинном цехе, теоретически готовые в любой момент броситься в бой, если что-то в корабле выйдет из строя. И, возможно, это было правдой. Амос все еще был чертовски хорошим механиком. Тереза была молода, умна, и она тренировалась под его руководством почти с тех пор, как они бежали из Лаконии.

И все же он очень надеялся, что ничего не подвело.

Он уже потерял счет тому, сколько часов они мчались к воротам Фрихолда и сколько обедов он пропустил в спешке между тяжелыми ожогами, когда на его экране появилось сообщение. Потребовалось усилие, чтобы сосредоточиться на нем. Это было сообщение от Алекса: БЕЗОПАСНО ОСТАНОВИТЬ РАББИТИНГ?

Джим положил руки на старые, знакомые рычаги управления и поднял тактический дисплей "Роси". Система Фрихолд была огромной и пустой. Если бы дисплей был в масштабе, ни один из кораблей не заработал бы достаточно большого пикселя, чтобы его можно было разглядеть, но он десятилетиями разбирался в полуабстрактных рисунках на интерфейсе "Роси". Ему не нужно было ничего переводить. Красный острый треугольник был лаконским эсминцем, удаляющимся позади них. Он не преследовал. Он шел на торможении к станции Дрейпер. Белый треугольник был трупом "Воробьиного ястреба", удаляющимся от них, но только со скоростью убегающего "Роси". А зеленый мигающий индикатор - это поле обломков, которое было флагманом сил подполья - "Собирающим бурю".

Это была достаточно простая карта. Во Фрихолде было не так много кораблей и баз, чтобы можно было ухищряться. Он подсчитал время транзита - насколько они могут опередить врага, когда достигнут кольцевых ворот, если будут придерживаться нынешнего жесткого курса, насколько опередят, если не будут, насколько большой перевес им понадобится, чтобы пройти через кольцевое пространство и попасть в какую-нибудь другую систему без слежки. Он проверил ладаром пару световых минут впереди них, прежде чем позволил себе прийти к выводу, к которому хотел прийти, как только прочитал вопрос.

ВЫГЛЯДИТ ЧИСТО. ЕСЛИ ПОНАДОБИТСЯ, МЫ МОЖЕМ СНОВА ЗАЖЕЧЬ ЕГО.

В ответ гравитация тяги уменьшилась до половины g, и позвоночник Джима треснул чуть выше крестца, когда что-то задвинулось на место. Он осторожно пошевелился, словно просыпаясь от долгого, беспокойного сна, и перекатился на бок.

Наоми уже закрыла кушетку и села. Ее рот представлял собой тонкую, мрачную линию. На ее экране был инженерный отчет по основным системам "Роси": реактор, рециклеры, резервуары с водой, ракеты и PDC, энергия. Она просмотрела все по порядку, убеждаясь, что все находится там, где должно быть, поскольку их жизни зависели от того, не выйдет ли корабль из строя. Он хотел протянуть к ней руку, взять ее в свою, но это было бы для его успокоения. Она уже делала то, что помогло бы ей почувствовать себя лучше.

Он открыл канал связи с машинным цехом.

"Как там внизу? Все хорошо?"

Жуткая нерешительность в голосе Амоса стала настолько привычной, что уже не казалась жуткой. "Выглядит солидно, только собака немного хромает на задние лапы. Мы дадим ей пару минут, чтобы пройтись. Если это не поможет, мы можем отвезти ее в медицинский отсек и вколоть немного стероидов в бедро".

"Хорошо." Он отключил связь.

Наоми переключила экран на воспроизведение битвы. Гибель "Шторма". Уничтожение "Воробьиного ястреба". Обреченное погружение в зубы приближающегося Дерехо. Ему казалось, что Алекс тоже смотрит это и видит что-то совсем другое. Он служил на "Шторме" много лет. Он знал людей, которые только что погибли на нем. Джим наблюдал за происходящим на экране Наоми, пытаясь представить, как все остальные воспримут это. Как это сделал он.

Два лаконских эсминца мчались друг на друга, выбрасывая торпеды и снаряды PDC, пока взрывы не скрыли все из виду. Первым появился "Дерехо", все еще под тягой, но на его корпусе виднелось множество светящихся шрамов от яростной атаки Джиллиан. Затем, когда разбитый корпус "Шторма" наконец выплыл по другую сторону ослепительного облака насилия, Джим вздохнул. Это была смерть подземелья, запечатленная на видео с низким разрешением. Славная, свирепая смерть. Но все равно смерть.

"Прощай, Джиллиан", - сказала Наоми, прошептав это как молитву.

"Мы собираем самых поразительно храбрых людей, не так ли?" сказал Джим. "А потом смотрим, как они умирают".

Наоми откинула волосы назад и посмотрела на него. "Я думала, Трехо - человек слова".

"Он такой", - сказал Джим. "Я имею в виду, он вполне готов совершать злодеяния. Он не из хороших парней. Но то, что произошло там, это не он".

"И все равно это произошло". Она кусала слова, когда произносила их.

"Я была уверена, что убила Танаку еще на Новом Египте. Теперь это похоже на вендетту".