Падение Майсура. Часть первая

Нещадно палящее азиатское солнце, давящая лодыжку цепи, да смуглые чужие лица вокруг, Виктору хорошего настроения не прибавляли. В темных дебрях неискушенного разума слабо, точно просвет в непроглядных тучах, брезжило сознание своей человеческой неустроенности. Здесь вряд ли кого удивишь кандалами и батогами. Ох, тоска. Тушите свет! Сливайте воду!

Корабль причалил. Вокруг закипела работа: разгружались трюмы, сновали туземные рабочие, на которых приказчики поругивались, махая плеткой, на берегу располагались деревянные навесы. Резанцев наблюдал, как лебедка поднимает деревянные ящики, которые затем полуголые шайки местных оттаскивают прочь; весь причал был завален мешками и сундуками.

Людей тут было огромное множество, все они суетились и работали в поте лица, и дух деловитости буквально витал в воздухе. Купцы, позабыв о еде и отдыхе, метались как в белой горячке, от лодки к лодке, от тюка к тюку, от раба к рабу, кричали, ругались, подгоняли грузчиков, торопясь сбыть добрый товар за добрую цену.

Как бы то ни было, но цепь с Виктора сняли, и пинками погнали на причал. Двигай! Замахала бичами крутость и лютость. Поверженного льва да не пнуть? Многоопытные персы считали, что рабы должны быть похожи на тигров, у них спины обязаны быть разрисованы полосами от ударов плетей. А на причале парня уже ждали. Криво усмехающийся беспощадный надсмотрщик и двое чернобородых стражников. Оливковая кожа, черные глаза. Никакой восточной субтильности и низкорослости, все на редкость здоровенные парни. Словно горсть бирюзы в куче щебня. От их взглядов, нацеленных на Виктора, немедленно повеяло холодом и ненавистью.

«Государство всеобщего благоденствия, — горько подумал попаданец. — Оно о вас позаботится, можете не сомневаться».

Особо перекаченным Гераклом Резанцев не был, тем более, что морская болезнь и длительное путешествие на его внешнем виде сказалось далеко не лучшим образом. В глазах окружающих теперь парень выглядел довольно жалко. Вещички у нашей жертвы слепой доверчивости давно разграбили, оружия у него не было, так что цепи на пленного кафира из категории «принеси-подай» одевать не стали, а просто под конвоем повели куда-то, подталкивая в спину древками копий.

Основания для подобной беспечности были. Надсмотрщик был мускулистый, по бычьи огромный , высокий, широкоплечий, смуглый, двухметровый великан атлетического сложения. Высшая Категория Главного Злодея! Он напоминал по виду изваяние выточенное из базальта какого-то древнего бога, хотя был обычный покрытый шрамами громила.

Но при этом, каждое его движение выдавало стальную силу его мускулов и отличную координацию. На животе и бедрах – ни грамма лишнего жира, и весь он – точно сжатая боевая пружина. Черные как антрацит глаза, холодные, как закаленная сталь, казалось, в любой момент могли вспыхнуть огнем. Нос опаленного солнцем, плотно сбитого, словно буйвол, детины, походил на крюк. Перс, сын перса, этим напоминал сарыча. Такого узнаешь с первого взгляда. Насилие – его стихия, его призвание.

Голову смуглого гиганта охватывала широкая красная повязка; из одежды на нем не было ничего, кроме пестрого халата, коротких шаровар с бахромой и ожерелья из медных бляшек. Стражники были тоже не подарок: высокие и мускулистые, бородатые воины в халатах с копьями, вместо современного огнестрельного оружия.

Персы, никогда не отличавшиеся особой меткостью, всегда надеются больше на холодную сталь. Своими габаритами дуболомы-стражники так же превосходили среднее значение. Тестостерон им тут что ли колют? Все персы прекрасно сознавали свою силу, каждый из них мог быть достойным противником любому тренированному человеку. Значит, дела совсем плохи. Казалось, что шансов нет.

Но как только процессия с надсмотрщиком впереди покинула территорию порта, они оказались в рядах лавок, увешанных: одни — рассеченными бараньими тушами, другие — глиняными чашами и пестрыми кувшинами, третьи — сыромятными ремнями и дублеными кожами. Миновав торговые ряды, они погрузились в лабиринт узких извилистых улочек, где нависающие балконы под решетчатыми окнами, выложенными самшитом, почти касались друг друга.

Здесь Виктор начал действовать. Самоубийство? Возможно... Тут вопрос встал так: жизнь или смерть. Отступать теперь было некуда. Работа по принуждению — пытка, и пытка невыносимая. И тот, кто привык к вольной жизни никогда не смирится с рабским ярмом. Ему оставалось только одно — принять этот бой, последний бой в жизни.

И в этом бою у Резанцева было одно преимущество — ему уже нечего было терять, он мог не задумываться о последствиях этой стычки, мог не строить стратегических планов. Для него все должно было решиться в ближайшие мгновения — в этом самом бою. Обстоятельства благоприятствовали задуманному. Оба стражника по бокам шли ленивой походкой человека, выполняющего рутинную, привычную работу, уверенного в ее формальности.

Но и смуглого великана впереди парень не особо боялся. Оружия у него не было. Только здоровенный нож, но его еще нужно достать. А обучен ли перс кулачному бою? Едва ли... Такие огромные размеры или запугивают противника, не давая драке начаться, или позволяют подобным гигантам одержать победу после первого же прямого удара, достигнувшего цели. В любом случае, практики у них никакой. И они не оттачивают свое мастерство. И теряют форму.

Вдох — выдох, вдох — выдох. Голова заработала так быстро, что все происходящее вокруг стало напоминать замедленную съемку. Начали!

Решая противопоставить силу силе, Резанцев резко остановился и словно резко отпущенная стальная пружина мощно ударил правым локтем в лицо стражника, находившегося справа от него.

Жестокий резкий удар огромного локтя, сокрушительный импульс, подпитанный слепой яростью. На врага словно налетел поезд. Или грузовик. Раздался противный хруст костей, челюсть стражника была сломана. Воин громко застонал и рухнул на землю. Что называется ручная анестезия. «Побеждает тот, кто стреляет первым».

И тут же, не отрывая ноги от земли, словно на школьном уроке гимнастики, Резанцев развернулся и врезал левым локтем второму воину из второсортной категории. Тяжелая рука, мощные удары. Снова треск костей и падение тела. Все эти события произошло в одно мгновение, в каком-то взрыве скорости, соединившейся с силой, и заняло лишь краткую долю секунды!

Оба мгновенных удара локтем, нанесенных с первобытной яростью, получились на славу! Секунда и дело сделано. «Надо бить сильно, быстро и часто». Тут все не так, как в кино. После таких пропущенных ударов никто не продолжает драться. Тошнота и головокружение гарантированы минимум на неделю. Хорошо еще, если человек остается на ногах. Но, не в этом случае. Минус два. Скажете, что это был отчаянный план... ну что ж, так оно и было, зато подобные уловки редко подводят.

Затем Виктор сделал шаг вперед, чтобы встретить Высшую Категорию – тот услышал шум и мгновенно повернулся назад. Скудный разум зловещего гиганта сразу не смог понять, что происходит. Разумеется, сильное психологическое, деморализующее воздействие на восточного работорговца оказал и сам бешеный шквал смертоносных ударов со стороны того, кого еще минуту назад он считал беззащитной и обреченной жертвой.

Молодой человек нанес надсмотрщику молниеносный прямой удар левой в горло, вложил в него столько сил, сколько вкладывает олимпийский чемпион по толканию ядра. Противники двигались на встречных курсах, и сокрушительный удар потряс перса. С губ надсмотрщика сорвалось хриплое ругательство. Он не ожидал встретить подобное сочетание ловкости и грубой силы.

Для большинства людей такого удара хватило бы, чтобы отправить их в больницу. Кое для кого он стал бы смертельным. Но на восточного великана этот удар произвел такое же впечатление, как и дружеское похлопывание по плечу. Вот же чертов бегемот! Теоретически он должен был бы потерять сознание. Свалиться без чувств в коме. Но гигант даже не издал лишнего звука. Парень тут же добавил хук правой в чернобородую челюсть, и провел мощный, решающий удар ногой по правому колену. Коленная чашечка – довольно хрупкая штука, вам это подтвердит любой спортсмен. Даже на толстой как бревно ноге.